Брендон Сандерсон - Путь королей

Он выбежал в фиолетовый лунный свет и понял, что находится в небольшом лейте — широкой расщелине в скале, достаточно крутой, чтобы в ней не задерживалась вода, и с высоким скалистым выступом, о который разбивались Великие бури. В этом случае восточное скальное образование имело форму огромной волны, что позволяло укрыть в лейте небольшую деревню.

Тут и там по всей низине вспыхивали огоньки. Значит, в поселении несколько десятков домов. Он находился на отшибе. Справа от Далинара был загон для свиней, далеко слева виднелись другие строения, а чуть выше, приютившись у каменного склона, стоял средних размеров фермерский дом. Он был построен устаревшим способом — из кремовых кирпичей.

Принять решение было нетрудно. Существо двигалось быстро, как хищник. Далинару от него не скрыться, так что оставалось лишь броситься к фермерскому дому. Позади из амбара с треском выскочило чудовище, пробив еще одну дыру в стене. Далинар добежал до дома, но дверь оказалась заперта. Громко выругавшись, он принялся колотить в нее.

Когти скрежетали по камню — тварь мчалась к ним. Далинар попытался выбить дверь плечом, но та как раз открылась.

Он ввалился в дом, уронил девочку на пол и сам едва не упал. Там стояла женщина средних лет. В фиолетовом лунном свете Далинар заметил ее густые курчавые волосы и широко распахнутые от ужаса глаза. Она захлопнула дверь у него за спиной и заперла на засов.

— Хвала Вестникам! — воскликнула хозяйка, подхватывая девочку с пола. — Хеб, ты ее нашел, будь благословен!

Далинар украдкой приблизился к незастекленному окну и выглянул наружу. Ставень, похоже, был сломан, и закрыть окно не представлялось возможным.

Не увидев твари, он бросил взгляд через плечо. Пол в этом одноэтажном доме был из простого камня. У одной из стен был погасший очаг, над которым висел грубо сработанный железный горшок. Все выглядело таким примитивным. Какой это год?

«Просто видение, — подумал он. — Просто сон наяву».

Почему же тогда все кажется таким реальным?

Он снова выглянул в окно. Снаружи было тихо. В правой части двора виднелись две грядки камнепочек — курнип или какой-то другой овощ. Лунный свет отражался от гладкой земли. Где же тварь? Может, она…

Что-то гладкокожее и черное обрушилось на окно. Оно разбило раму, и Далинар выругался, когда тварь приземлилась на него. Что-то острое полоснуло его по лицу, рассекло щеку, и по коже потекла кровь.

Девочка снова закричала.

— Свет! — заорал Далинар. — Мне нужен свет!

Он всадил кулак в слишком мягкую голову твари, а другой рукой оттолкнул от себя когтистую лапу. Щеку жгло от боли, и что-то царапало его бок, рвало тунику и резало кожу.

Далинар поднатужился и сбросил с себя тварь. Та с грохотом врезалась в стену, а он вскочил, тяжело дыша. Пока чудовище вставало, Далинар метался по темной комнате; в нем просыпались старые инстинкты, и боль испарилась, когда он ощутил Азарт. Ему нужно было оружие! Табуретка или ножка от стола. Комната была такая…

Замерцал свет: женщина достала зажженную глиняную лампу. Примитивная штуковина использовала масло, а не буресвет, но ее хватило, чтобы осветить искаженное от ужаса лицо женщины и девочку, что цеплялась за ее мешковатое платье. В комнате стоял низкий стол и пара табуреток, но взгляд Далинара привлек маленький очаг.

Там, мерцая, словно Клинок Чести из древних сказаний, стояла обычная железная кочерга. Она была прислонена к каменному очагу, и ее кончик побелел от пепла. Далинар рванулся вперед, схватил ее и крутанул, чтобы почувствовать баланс. Он обучался классической стойке ветра, но избрал вместо нее стойку дыма, поскольку та больше подходила для столь несовершенного оружия. Одна нога вперед, другая назад, меч — или, как в его случае, кочерга — поднят и направлен острием в сердце противника.

Лишь годы обучения позволили ему удержать стойку, когда он увидел, с чем сражается. Гладкая кожа существа, черная, как полночь, отражала свет, точно лужа смолы. Голова сидела на гибкой, бескостной шее; видимых глаз не было, зато черные зубы, похожие на ножи, имелись в изобилии. Шесть тонких лап подгибались, — похоже, они были слишком слабыми, чтобы выдержать вес текучего чернильного тела.

«Это не видение, — подумал Далинар. — Это ночной кошмар».

Тварь вскинула голову, клацнула зубами и издала шипение. Пробовала воздух.

— Баттар, мудрый и милосердный… — выдохнула женщина, заслоняя собой ребенка. Трясущимися руками она подняла лампу, словно та была оружием.

Снаружи что-то заскрипело, и через подоконник разбитого окна перебралась еще одна многолапая тварь. Оказавшись в комнате, она присоединилась к сородичу, который опасливо припал к полу, втягивая запах Далинара. Существо было настороже, как будто чуяло, что перед ним вооруженный — или, по меньшей мере, решительный — противник.

Далинар обозвал себя дураком и прижал одну руку к ране на боку, останавливая кровотечение. Разум подсказывал, что он по-прежнему находится в казарме с Ренарином. Все это происходило в его воображении, и не было никакой нужды сражаться.

Но каждый инстинкт, каждая крупица чести, что была в нем, вынуждали его медленно двигаться в сторону, так чтобы оказаться между женщиной и чудовищами. Видение, воспоминание или галлюцинация — он просто не мог остаться в стороне.

— Хеб, — взволнованно проговорила женщина. Кем он был для нее? Мужем? Батраком? — Не делай глупостей! Ты не знаешь, как…

Чудовища атаковали. Далинар бросился вперед — основой стойки дыма было постоянное движение — и пронесся между тварями, сделав выпад кочергой. Он ударил ту, что была слева, и глубоко рассек ее слишком гладкую кожу.

Из раны потек дым.

Развернувшись позади тварей, Далинар снова ударил, целясь в лапы того чудовища, что не было ранено, чтобы свалить его. Завершая маневр, он обрушил кочергу на морду раненой твари, которая попыталась его цапнуть.

Его поглотил старый добрый Азарт, вкус к битве. Он не разъярился, как случалось с некоторыми, но все вокруг как будто сделалось яснее и четче. Мышцы слушались легко; он дышал глубже. Словно ожил.

Далинар отпрыгнул, когда твари вновь стали наседать. Пинком перевернул стол, опрокинул на одно из чудищ. Сунул кочергу в пасть другому. Как и надеялся, внутренняя часть рта оказалась чувствительной. Тварь зашипела от боли и отпрянула.

Далинар бросился к перевернутому столу и отломал одну из ножек. Схватив деревяшку, принял стойку дыма с мечом и ножом. Он использовал деревянную ножку, чтобы отбиваться от одной твари, одновременно трижды ударив другую по морде; из раны на ее щеке с шипением потек дым.

Снаружи где-то в отдалении раздались крики. «Кровь отцов моих, — подумал он. — Их тут не две». Нужно было с ними покончить, и быстро. Если схватка затянется, они быстрее измотают его, чем он их. Откуда вообще ему знать, способны ли такие твари уставать?