Элли Блэйк - Огненная Кровь

Его откровенность заставила меня замолчать на мгновение, прежде чем я нашла свой голос. — Вы думаете, я должна уйти? На благо Темпезии?

— И ради благо короля. Теперь у него новая жизнь, и его привязанность к тебе не заслуживает уважения при дворе.

Казалось, он видел уязвимое место в моем сердце, и нацелил на него стрелу. — Я хорошо осведомлена об отсутствие уважения у двора.

Выражение Лорда Устатиуса смягчилось во что-то вроде симпатии, которое почему-то ощущалось еще более смертоносным, чем его порицания. — Пусть он смотрит в будущее. Пусть он выберет то, что лучше для него, когда он превращается в короля, которым должен быть.

— И, выбрав «лучший», я полагаю, вы имеете в виду свою дочь?

Он слегка приподнял подбородок. — Ты не можете не видеть достоинства и достижения Мареллы. Любой мужчина был бы счастлив, взять ее в жены, особенно король, которому нужны сильные союзники при дворе.

Я посмотрела вниз, борясь с ревностью, которая сжала мою грудь. Хуже всего то, что я знала, что он прав. Марелла была Ледокровной дворянкой — умной, очаровательной, благородной — идеальной помощницей, которая сглаживала бы путь Аркуса как короля бесчисленными способами. Я была Огнекровной крестьянкой из ниоткуда, с сердцем полным огня и недоверием от всего населения Темпезии. Возможно, я бы была не так плоха и соответствовала Ледяному Королю, если бы я не была создана как его полная противоположность, вредным богом.

— Я говорю, это не, чтобы причинить тебе боль, — продолжал лорд Устатиус. — Но я знаю, что ты должна, это увидите. Не стоит отрицать правду.

— Правда, — возразила я, — заключается в том, что я не принимаю решения на основе того, что хочет двор. Я останусь здесь, пока король Арканус хочет, чтобы я была тут. — Я подняла подбородок и заставила себя выдержать его холодный, обжигающий взгляд.

— Тогда вам повезло, мисс Отрэра, — сказал он, наконец, его тон четко передал, что он считает меня глупым ребенком. — Боюсь, что вы поднимаетесь намного выше, чем вам предназначалось. Как Прагера, который пытался подняться на гору Темпус, чтобы добраться до дома богов и был обречен вечно падать в наказание за его высокомерие.

— В версии Огнекровных, — сказал я, — Циррус сжалился над ним и дал ему крылья, когда он упал.

— Тогда будем надеяться, что ваша версия верна. Ты ближе к краю, чем думаешь.

— Еще один придворный обед, миледи? — Спросила Дориина, суетливо застегивая пуговицы на спине моего платья с высокой талией из охристого шелка.

— Представь себе мое волнение, — проворчала я, стараясь не нервничать. — Кажется, Аркус думает, что трения между мной и двором уменьшаться, если они будут видеть меня чаще. Точно так же, я могла бы наступить в конский помет и увеличить свою оценку у лошадей.

Дориина тихонько рассмеялась. — Такой сарказм. Вы брали уроки у леди Мареллы?

— Ты знаешь, что это единственное, чему ей не нужно меня учить.

Она продолжала улыбаться. — Ну, вы не лошадь и не его… — Она прочистила горло, чтобы избежать остального, что только показало, что Дориина была более утонченной, чем я когда-либо. — И вы очень привлекательная, миледи. Прежде чем вы начнете протестовать, вы леди, потому что король говорит, так. Вы носите прекрасные платья и спите в красивой комнате. Примите свое место, иначе двор вас никогда не примет.

Как будто это было так просто. Однако она была права насчет комнаты. Красные парчовые шторы падали в толстые складки, создавая уютный кокон вокруг кровати с балдахином. Арочное сводчатое окно, с мягким сидением выходила на сад, разрывающийся цветами и фигурно стрижеными кустами. Мягкие резные кресла расположились между камином и шкафом из красного дерева, переполненного книгами. Аркус выбирал комнату, поселив меня в крыло, используемое королевской семьей. Я чувствовала, что он изо всех сил старался сделать мою жизнь максимально комфортной в том месте, которое, как он знал, было очень далеко от дома.

Где бы ни находился «дом». Даже если бы люди вернулись в мою деревню сейчас, когда набеги на Огнекровных закончились, это было бы не так, без мамы.

Горе ударило меня, скручивающим ножом в центр моей груди. Мама умерла, пытаясь защитить меня от солдат Ледяного Короля, от капитана, который беспечно убил ее и сжег нашу деревню. Если бы она была здесь, то, без сомнения, она сказала бы мне, чтобы я попыталась вписаться, чтобы предусмотрела предрассудки людей, чтобы скрыла свое тепло, которая делает их настолько неудобными. Но это именно то, что я пыталась делать в течение нескольких недель.

Я потянула кружева, которые падали на мои запястья, пряча свою боль мелкими жалобами. — Не могла бы ты сказать швее, что мне не нужно столько кружев на моем воротнике и манжетах? Платья Мареллы всегда изящно сшиты, но эта женщина, похоже, решила отыграться на мне, закутав все тело в кружева.

Взгляд Дориины охватил платье. — Вы выглядите очень красиво, миледи. Возможно, вы нервничаете.

Я подавила желание поспорить. Теперь, когда она была служанкой леди, я была рад, что Дориина чувствовала себя свободной, чтобы сказать мне, что она думает. И она была права. Я нервничала.

— Я ненавижу всех этих снобистских дворян. Они смотрят на меня, как будто я собираюсь вспыхнуть в любую секунду. Вчера вечером леди Бландинг посмотрела мне в глаза, когда пролила вино на мое платье! Я бы с радость подожгла ее волосы.

Дориина встала передо мной, серьезно посмотрев своими карими глазами. У нее все еще был вид лесного существа, напуганного и готового убежать при любом внезапном движении. Тем не менее, она была первой, кто проявил ко мне доброту здесь, и, учитывая, что Расмус был королем в то время, это заняло мужество.

— Вы не должны выходить из себя, — посоветовала она не в первый раз. — Тогда вы не можете контролировать свой дар. И это именно то, что они хотят — доказать, что Огнекровные опасны и что вы непригодны для двора. Они хотят, чтобы король увидел вас такой, как видят они: угрозой.

В какой-то степени я понимала их враждебность. После столетней войны, нарушенных договоров и возмездия, Ледокровные и Огнекровные научились относиться друг к другу с глубоким недоверием. Я смотрела на свои руки, маленькие и загорелые, безобидного вида, но с возможностью уничтожить батальон солдат, если бы я только захотела. Неудивительно, что двор боялся меня. Иногда я сама боялась себя.

Я встретила умоляющий взгляд Дориины. — Трудно улыбаться и притворяться, что я не замечаю их оскорблений.

— Вам не нужно улыбаться. Просто не разжигайте на них огонь.

Я нехотя проворчала. — Я ничего не обещаю.

По дороге в обеденный зал, сквозняк из открытых дверей бывшего тронного зала охладил мои руки, покрывая их мурашками. Я избегала этой комнаты в течение нескольких недель с тех пор, как растопила трон, но сегодня меня потянуло к абсолютной пустоте, жуткой тишине пыльных линий, прослеживающих ленивыми завитками в сумерках. На восходе солнца мозаичные плитки вспыхивали ярким цветом, но теперь все выглядело омытым в серый цвет. Устарелым и заброшенный.