Евгений Бледнов - МатриарХЕЦ

С этими невеселыми мыслями Длинный набрал телефон Миши.

После долгих гудков там послышалось:

— Я не один.

Настроение у Вити упало окончательно. Он сел на парапете возле университета и закурил.

— Витюша, а чего такой грустный? Случилось чего? — послышался знакомый голос.

Конечно, это была Уда.

Длинный посмотрел на нее долгим взглядом утомленного жизнью и не ждущего от этой черно-белой зебры ничего хорошего человека.

— Привет, Нинель.

— Родной, а что случилось?

— Да не бери на самом деле в голову…

— А я, в принципе, не против, — перебила Нина.

Длинный посмотрел на нее укоризненно.

— Нет, серьезно. Выскочил, как ошпаренный, — не сдавалась девушка.

И вот тут у Пчелкина проснулось то, из-за чего наш народ хорошо жить не будет никогда. Эдакая веселая бесшабашность с налетом обреченности. Примерно когда на тебя едет танк, то ты ему — навстречу, чтобы прикольнее было. Или «Кто сказал, что он каратист? Сейчас я проверю!». Происходит это с нашим братом не из-за отсутствия серого вещества, а, скорее, от его избытка. Нам, в отличие от американского жвачно-потребительского склада ума или европейской правильности, от матушки природы достался ум живой и пытливый вкупе с чрезмерным любопытством. Если тот же англичанин, когда его укусит ядовитая змея, направиться в сторону больницы, надеясь туда все-таки успеть, то брат славянин польет изнутри укушенное место водкой и станет ждать результата. Чтобы в гипотетическом случае выживания ехидно всем рассказывать, что гадюка — это полная фигня.

Короче говоря, нечто подобное отщелкнуло и в голове у Длинного. Он решил посмотреть, что получиться и начал откровенно стебаться.

— Ладно, Нин! Душа моя болит, а сердце на самом деле плачет. Случилось со мной горе страшное, неповторимое. И вылечить меня может только водочка студеная да капусточка моченая. Ну, так как на самом деле? — поинтересовался Витя.

— Так ты выпить хочешь или сразу секса? — уточнила Нина.

— Не хами!

— Ну и куда пойдем? В кабак или ко мне?

— Слушай, Нинель! — оскорбился Длинный, — Ты ж Казанова немеренная. А тут клеишь меня как работник завода имени Кировы. Удиви меня — может чего и обломиться. Сразу после свадьбы.

Удилова неопределенно хмыкнула и, предложив руку, повела Витю к переходу.

Места нашлись в кафе «Зодчие». Официант принес графинчик водочки, сразу зажегший глаза Длинного, сок, поставил пепельницу.

— Выпьем за самого прекрасного парня нашего «универа»… — началала входить в раж Уда.

— Нинель, я тебя умоляю!

— А я все равно выпью!

— Ладно, родная, будем.

Они выпили, продегустировали сок, закурили.

— Витек, а что все-таки случилось на экзамене? — вспомнила Нина.

— Да-а на самом деле, — взял паузу для раздумий Длинный, — Да не знал я ни фига, вот и пошел пургу молоть. Конспект вроде листал да из головы все выветрилось. Вот и схитрил в меру сил и возможностей.

— Угу, — промурлыкала Нина, положив под столом руку на колени собеседнику.

Это был момент истины для Пчелкина. Первый рефлекс дать в рожу он кое-как сдержал, усилием воли заставив видеть в одногруппнице девушку, а не друга. Сдержать брезгливую гримасу было труднее, но здесь помогла школа студенческого театра из нормальной жизни и приобретенные навыки жизни нынешней. За это уже можно было отхватывать Оскарию (Оскара). Или хотя бы Тэфи. Самым сложным оказалось справиться с безусловным рефлексом, состоящим в резком отдергивании ноги и вскакивании (примерно как на горячее). Последнее почти удалось, сузив перечень телодвижений до судороги.

Впрочем, Удилова восприняла сжатие мышц за нечто другое, томно сказав:

— Ты весь дрожишь.

Длинный со всей возможной ласковостью заглянул Нине в глаза:

— Не будем торопить события.

Эта реплика, как ни странно, воодушевила девушку. Она отметила с восхищением:

— Ты бы знал, дорогой, как меня заводит твоя неподатливость! Обычно пяти улыбок и двух шоколадок хватает с лихвой для сокращения пути до койки до абсолютного минимума…

Потом задумалась и добавила:

— Хотя в Березино у нас зашло достаточно далеко.

После этих слов Витя почувствовал себя величайшим актером всех времен и народов. Несмотря на позывы одновременно к рвоте и бегу на удаленные расстояния, у него не дрогнул на лице даже мускул. Правда, вся затея по заигрываниям с экс-Удиловым и женщиной-оторвой в одном лице напомнила ему известный анекдот про ворону. «Крутая-то я крутая, но …женная!».

— Не завирайся, дорогой! Я мальчик правильный. Лишнего да еще по пьяни себе не позволю!

У Уды масляно заблестели глаза.

— Ладно, давай по одной и я отлучусь на две минуты в ту комнатку. Как раз свободно, — вздохнув, предложил Длинный.

В туалет за это время образовалась небольшая очередь. Длинный набрал номер Круглого. Не поднимали долго. Наконец раздался голос Миши:

— Привет, торбина. Давай там быстро. Я не один.

— Можешь отлучиться — у меня прикольчик есть на самом деле?

— Извини, я сейчас. У друга какая-то проблема, — послышалось приглушенное и шлепанье ног, — Говори.

— Я тут Удилафа встретил. В смысле, не совсем его.

— Ты о чем?

— На самом деле он баба!

— В смысле? Е-мое, точно! Ой, твою мать! Пипец… — содержательно высказался Круглый и замолчал.

— То-то и оно. Я за каким-то болтом то есть на самом деле пошел с ним в кабак. С ней пошел то есть. С оном вообщем на самом деле! Блин!

— И?! — вкрадчиво поинтересовался Миша.

— Какое нафик «и»? Пьем просто, — повысил голос Длинный.

Окружающие начали на него странно посматривать.

Витя сказал тише:

— Я в шоке! Ко всему, оказывается, у моего визави был с ним, тьфу, с ней легкий петтинг.

Из телефона послышался тяжкий стон.

— Ты чего на самом деле? — забеспокоился Витя.

Через паузу Круглый выдавил:

— У моего визави там не только петтинг… Сейчас блевану!

— Ладно, Кругляш! Нет времени. Давай вечерком я заскочу. Обсудим.

— Водки бери. Много! — обреченно подытожил Миша.

Длинный вернулся за столик, и Нина с готовностью налила:

— За любовь до дна!

Третья рюмка добралась до мозга Вити и того понесло:

— Знаешь, сегодня на экзамене… Понимаешь, я встречался с женщиной. То есть все было — лучше не придумаешь. А вчера на самом деле расстались. Ну и ты на меня так посмотрела, то есть, как она смотрела. Ну и накатило. Вот.

Длинный смущенно улыбнулся.

— Да ну ее! Дура она от такого парня отказываться, — положила руку на плечо Нина.

— Ты правда так думаешь?

— Знаешь, Витя? Да ты знаешь! И слышал, небось, всякого обо мне. Не скрою, многое — правда. Но ведь хочется влюбиться! А в кого — в этих обезьянов, что сразу член подставляют, садись любым местом. А ты настоящий. И цену себе знаешь! — Удилафа не знала куда деть глаза, наконец взгляд зацепился за графин. Она неловко наполнила рюмки.