Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

В конце концов, думала она тогда, Родрик Баллорд служит в их замке уже лет двадцать, не меньше. Он был правой рукой и лучшим другом ее покойного мужа, да к тому же хорошо знал ее сыновей. Это он привел в замок лекаря, который изготовил лекарство, облегчившее страдания Мариоса, это он из своего кармана заплатил за подводы с зерном, позволившие перезимовать без особых потерь. Он скупил все векселя и долговые расписки, так щедро раздаваемые прежним лэром… Лерисса была ему благодарна и потому сказала «да», когда в замковом святилище, перед лицом богов и почивших предков, Старейшина клана соединил их руки.

Но теперь она его боялась.

Лерисса не могла понять, что и когда она сделала не так? Почему из любящего супруга Родрик вдруг превратился в жесткого и непримиримого тирана? Чем она не угодила ему?

Когда она забеременела, его отношение к ней изменилось. Родрик больше не входил к ней, как муж, игнорировал любые проявления ласки, любые попытки сблизиться. Он приказал ей из женского крыла замка переселиться в комнату, смежную с его спальней, и запретил самовольно покидать ее. Теперь она не могла даже спуститься во двор без его разрешения. Со стороны казалось, будто он опекает ее, но эта опека душила.

Было еще кое-что, беспокоящее Лериссу даже больше, чем собственное здоровье. Что-то происходило с Мариосом. Чем ближе становился срок родов, тем сильнее прогрессировала болезнь единственного законного наследника Эрг-Нерай…

***

Гонец был уже в кабинете, когда туда вошел комендант замка. Увидев Баллорда, Хвель отставил кружку с райсблером и поспешно отрапортовал:

– Ваша честь, квинн Кортах передает вам срочное послание.

Маленький треугольный конверт перекочевал в руки Баллорда. Тот развернул письмо и вгляделся в скачущие строки, написанные лихорадочно дрожавшей рукой:

«..Хотелось бы знать, остаются ли в силе наши прежние договоренности? Не поймите меня превратно, но ввиду новых открывшихся обстоятельств, я хотел бы вытребовать себе небольшую премию. В случае, если вы согласны, я по-прежнему готов предоставить людей и средства…»

Смяв бумагу, Родрик поджег ее от свечи и кинул на серебряный поднос, лежавший на столе. Дождался, пока письмо превратится в пепел, и смахнул его в камин. Потом обернулся к посланнику:

– Твой квинн приказал что-то передать на словах?

– Да, Ваша честь. «Ястреб в гнезде. Что делать?»

Потемневший взгляд Баллорда переместился на портрет предыдущего хозяина этого замка – молодого Дарвейна Эрг-Нерай – висевший на стене в тяжелой золоченой раме. Почему он его не снял? Родрик не мог понять. Ему словно требовалось немое напоминание, зачем он здесь, какая у него цель, и портрет молодого лэра отлично подходил на эту роль. Что может быть слаще, чем сидеть вечером, развалившись в кресле у камина, цедить свежесваренный райсблер и планировать месть, глядя в глаза врага, который об этом даже не догадывается?

Только полный реванш!

– Письменного ответа не будет, – произнес он отрывисто. – Передай своему квинну, пусть задержит гостей так, чтобы они покинули Эонар не раньше полудня. И еще… Скажи, если я получу свое – он получит свое. Хочет премию, пусть старается.

Откланявшись, Хвель одним глотком осушил стакан с райсблером и покинул кабинет. Уже в коридоре сунул в рот кубик прессованного амшеварра: предстоял неблизкий путь назад, в Эонар, а на улице уже царила глубокая ночь.

Едва он вышел, потайная дверь, спрятанная за вышитым гобеленом, слегка приоткрылась, и в помещение вошел мужчина, затянутый во все черное. Его гладко выбритое костистое лицо украшали несколько шрамов, а левый глаз был прикрыт повязкой.

– Я так понимаю, игра началась, – произнес он, усаживаясь в одно из кресел и закидывая ногу на ногу. – Какие будут приказания?

Баллорд сжал зубы под его насмешливым взглядом.

– Бран, ты прав, – процедил он. – Игра началась. Я обещал хорошо заплатить тебе и твоим людям, и сдержу свое слово. В Керанне вы допустили промашку, смотри же, чтобы в этот раз это не повторилось! Ястреб и горлица не должны встретиться. Но помни, он мне нужен живым. За мертвого я платить не буду.

– Как скажете, Ваша честь, – легко вскочив на ноги, мужчина отсалютовал своему нанимателю. – А что делать с его друзьями? Вряд ли он прибыл один.

– Их судьба меня не волнует.

– Все понял. Сделаем в лучшем виде.

– Иди.

Оставшись один, Родрик Баллорд взял со стола кувшин, полный райсблера, и в несколько глотков его осушил. Огненная жидкость скользнула по пищеводу ядовитой змеей. Затуманенный взгляд коменданта впился в лицо на портрете. Молодой Дарвейн был очень похож на своего деда, Дугана Эонара – единственного человека, которого Родрик ненавидел настолько, что готов был мстить тому даже сейчас, через двадцать лет после его смерти…

Тяжелая ночь не принесла облегчения. Эсмиль проснулась ближе к полудню усталой, разбитой и в отвратительном настроении. Мысли девушки путались, сердце сжималось в тревожном предчувствии. Ей казалось, что вот-вот разразится гроза.

На звук колокольчика из смежной комнаты показалась Ильза – уже одетая и причесанная, будто и не ложилась. Ни одной складочки не было на ее безупречном наряде, ни одной волосинки не выбивалось из-под строгого эннена, украшенного короткой вуалькой. В руках она несла поднос, заставленный тарелками.

– Где Дарвейн? – тут же спросила Эсмиль, едва ненья вошла в ее спальню.

– Юной квинне не пристало задавать такие вопросы, – раздался безапелляционный ответ.

Ненья поставила поднос на столик и жестом пригласила свою подопечную выбраться из постели.

Девушка недовольно прищурилась:

– Я спрашиваю не из личного интереса.

– Тем более. Лучше позавтракайте, а потом я проведу вас в сад на прогулку. По утрам там особенно хорошо.

– В сад? – Эсмиль усмехнулась. – А разве там мне не грозит встреча с каким-нибудь квинном?

– Нет, это внутренний сад. Он предназначен только для женщин.

– Интересно, чем ваши квинны занимаются целыми днями?

– Вышивкой и музицированием. А еще, учатся быть послушными.

Брови Эсмиль изумленно взмыли вверх. Ей показалось, что она попала в страну, где знакомые с детства законы просто вывернули наизнанку. Женское и мужское крыло замка – разве это не то же самое, что женская и мужская половины ее дворца в далекой Эвиллии? А эти рабыни в красных платьях, которых она видела на площади с данганарами – разве они не напоминают наложников, старающихся заслужить внимание своей госпожи? И эти строгие правила…

Поднявшись, девушка позволила Ильзе одеть себя и расчесать. Затем с аппетитом позавтракала. Все-таки здоровый молодой организм давал о себе знать.