Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

Третий из мужчин, немного моложе их, показал рукой в сторону главного входа:

– Эта дверь ведет в главный зал, вы его вчера видели. А оттуда направо по коридору. Он на втором этаже. Там покои для знатных гостей…

Договорить он не успел. Резко развернувшись, Эсмиль пошла в указанном направлении. В след ей раздался громкий шепот одного из мужчин:

– Лойга, какого хройта ты ей сказал?! Надо было отправить ее назад!

***

Проснувшись после веселой попойки, Дарвейн обнаружил себя в незнакомой постели и пару минут мучительно соображал, как он сюда попал. Голова трещала с похмелья, будто детская погремушка, и каждый звук бил по ней, точно молот по наковальне.

Рядом с ним спала незнакомая женщина. Широкобедрая, с крупной грудью и разметавшимися по подушке русыми волосами. Она тихонько похрапывала во сне. Нахмурившись, лэр заглянул ей в лицо.

Откуда она здесь взялась? Он не мог этого вспомнить. Кажется, это была одна из тех рабынь в красных платьях, которым Абель приказал ублажать гостей. Но как она оказалась в его постели?

Он еще раз огляделся.

Комната, в которой он пребывал, была довольно просторной, с добротной мебелью, светлыми окнами и вышитыми шелком гобеленами, украшавшими стены. Поднявшись, Дарвейн нахмурился еще больше. Его одежда небрежной кучей валялась на полу, а сам он был гол, как в миг своего рождения.

– Мой лэр, – раздалось за его спиной томное женское мурлыканье. – Уже уходите? Так рано?

Он обернулся.

Рабыня сидела на кровати, поджав под себя ноги, и едва прикрыв полную грудь уголком одеяла. Ее волосы волнами рассыпались по покатым плечам, а лицо еще хранило следы недавнего сна. Она была молода, привлекательна и всем своим видом выражала готовность служить своему господину.

Заметив, что мужчина смотрит на нее, она соблазнительно потянулась и облизнула пухлые губы.

Дарвейн тут же почувствовал, как вся кровь прилила к паху. Член налился и отвердел. И это разозлило мужчину.

– Что ты здесь делаешь? – сухо спросил он.

– Вы же сами меня избрали на эту ночь, – рабыня надула губки и томно похлопала ресницами.

– Что-то я этого не припомню.

Она привстала на колени так, что ее символическое прикрытие совсем сползло, обнажив крупные розовые соски, похожие на две спелые вишни, и теперь ее с лэром разделяло расстояние не больше вытянутой руки.

– Прикройся, – отрывисто бросил Дарвейн.

Он не понимал, что с ним происходит. Вот она, доступная женская плоть, готовая к его услугам. И в паху все приятно ноет от возбуждения. Почему же тогда он не может сделать один единственный шаг к постели, развернуть эту рабыню к себе спиной, поставить на колени и взять так, как он любит?

Какое-то новое, еще незнакомое чувство, останавливало его. Оно заставляло его разум оставаться холодным. А еще перед внутренним взором так некстати возникли аккуратная грудь и упругие ягодицы Эсмиль…

Женщина обиженно сморщила носик, игриво приподняла свой бюст на ладони и подалась вперед.

Выругавшись, Дарвейн отпрянул.

– Убирайся! – процедил он.

– Но вы же хотите, чтоб я осталась! – рабыня ткнула пальчиком в его восставшую плоть.

– Вон!

Ухватив незваную гостью за руку, он силком стащил ее на пол и вот так, абсолютно голую, вытолкал в коридор. Следом за ней из комнаты вылетело красное платье, валявшееся на полу, и туфли.

– Дар?.. – тихий изумленный голос заставил его замереть на пороге.

Сердце воина вздрогнуло, когда он поднял глаза.

В нескольких шагах от него, посреди коридора, стояла Эсмиль. Растерянный взгляд девушки лихорадочно метался между голым лэром и голой рабыней, которая, встав на колени, собирала свою одежду.

– Моя квинна… – Дарвейн шагнул было к ней, но тут же замер, понимая, как глупо выглядит. Впервые в жизни он не знал, что сказать.

– Кажется, я здесь лишняя, – наконец, процедила Эсмиль и смерила его уничтожающим взглядом. Затем, резко развернувшись, направилась в обратную сторону.

Дарвейн захлопнул дверь. Приглушенным стоном уткнулся в нее лбом.

Эрговы яйца! Откуда она здесь взялась?! Разве не должна эта неугомонная девчонка сидеть сейчас в женском крыле? Кто ее пустил туда, где обитают холостые мужчины? Да еще именно в тот момент, когда он выставлял из комнаты местную рабыню?

Зарычав, Дарвейн начал быстро одеваться.

Нужно найти ее, пока она чего-нибудь не натворила. И объяснить.

Уже вылетая из комнаты, Дарвейн на секунду подумал: а почему он, собственно, должен что-то ей объяснять, разве ему не все равно, что она думает?

Получалось, не все равно…

***

Эсмиль едва сдерживала слезы. Она чувствовала себя оскорбленной, униженной и бессильной, что-либо изменить. Это было невыносимо.

Она выскочила на улицу так, будто за ней гнались все волки Эрга. Промчалась по площади, заставив шарахнуться в стороны удивленных мужчин и думая только о том, как бы не разреветься у них на глазах. Это стало бы последним гвоздем, забитым в гроб ее растоптанного достоинства.

Маленькая калитка, ведущая в сад, была распахнута одним рывком. Девушка нырнула в прохладу деревьев, прислонилась лбом к шершавому столбу акации и, не выдержав, дала волю эмоциям. Из ее горла вырвался то ли хрип, то ли стон, больше похожий на скулеж раненого зверя, чем на женский плач.

Худенькие плечи сгорбились, по лицу заструились соленые слезы. В голове билась пойманной птицей одна-единственная мысль – как он мог?!

Эсмиль могла отрицать это сколько угодно, цепляться за свое прошлое амаррской госпожи, бесконечно делать вид, что ей все равно… Но железное сердце гордой амаррки давно уже треснуло, и в эту трещину вошло новое чувство, по имени любовь, а вместе с ним ревность, обида, боль и тоска…

Там и нашла ее Ильза, которая уже полчаса разыскивала свою квинну с палантином в руках.

– Где вы были? – сразу же напустилась ненья на строптивую подопечную, но, увидев ее заплаканное лицо, поумерила пыл. – Что случилось? Вас кто-то обидел? Говорила же я, никуда из сада не выходить! Наши мужчины хоть и отличные воины, но кавалеры из них никакие. Обидят – и не заметят.

Эсмиль замерла, даже дышать перестала, пытаясь справиться с собственными эмоциями. Потом тихонько выдохнула и сказала:

– Никто меня не обижал.

– О чем же вы тогда плачете? – нахмурилась Ильза.

– Ни о чем.

Перед внутренним взором стоял обнаженный Дарвейн и его отвердевшая плоть, готовая к бою. Девушка повела плечами, будто сбрасывая наваждение. Нет, она не будет думать об этом, хватит того, что ей пришлось это увидеть.

– Ненья Ильза! – позвал со стороны замка тоненький девичий голосок, и из-за пышного куста боярышника показалась молоденькая служанка. – Где вы?

Ильза махнула ей рукой: