Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

– Так-так-так, кого я здесь вижу, – раздался позади полный тихой ярости хриплый голос.

Дарвейн отпустил Эсмиль, прижал к себе на мгновение и обернулся, закрывая девушку своим телом.

– Баллорд, – произнес он, и его рука легла на эфес меча. – Это все-таки ты…

– А ты не слишком догадлив, – Родрик Баллорд стоял напротив, буквально в нескольких шагах, и на его надменном лице блуждала презрительная ухмылка, – лэр!

Последнее слово прозвучало как издевательство.

– Тебе нужна моя смерть? Мстишь за что-то? За что? – Дарвейн окинул врага оценивающим взглядом. Да, сомневаться не приходилось, тот совсем не шутил. Что это было – игрой богов или стечением обстоятельств – Дарвейн не знал, но чувствовал – из этой галереи живым уйдет только один из них.

– Щ-щенок! – прошипел Баллорд, неожиданно меняясь в лице. – Что ты знаешь о мести?! Ты вырос в роскоши, на руках отца! Тебя не гнали, как дикую тварь, ты не питался отбросами, не прятался по углам, как крыса. Ты получил все, что по праву было моим…

Он вздохнул, возвращая на лицо маску надменности и с какой-то безумной легкостью добавил:

– Я всего лишь восстановлю справедливость! Не принимай на свой счет.

И, выхватив меч, он бросился вперед.

***

Потайной ход закончился как раз в галерее на первом этаже, которая вела в мужское крыло. Именно там находился кабинет коменданта крепости, где он обычно принимал посетителей.

– Идем, Родрик сейчас должен быть у себя, – пробормотала Лерисса, закрывая тайную дверь.

Ильза сжала ладони, мысленно вознося молитву Арнеш.

Что делает эта глупая квинна? Неужели настолько слепа, что не видит правды под носом?! Что она скажет своему мужу, когда увидит его? «Дорогой, вот служанка из Эонара, которая утверждает, что ты виноват в смерти моих сыновей…» Бред! Он не даст сказать им и слова!

– Стой! – Ильза вздрогнула, когда Лерисса резко остановилась и схватила ее за руку. – Ты это слышишь?..

– Что, квинна? – эонарка растерянно оглянулась.

– Вот! Опять! – та с силой сжала ее ладонь.

Они стояли посреди галереи, с улицы доносились человеческие голоса, шум ветра и ржание лошадей – ничего непривычного. Впереди виднелся поворот, за которым находилась лестница, ведущая в подземелье. И именно туда напряженно вглядывалась Лерисса.

– Слушай!

Теперь Ильза услышала. Это было похоже на гул набата, который еще не успели основательно раскачать.

Набат? Здесь? Откуда?! Неужели кто-то напал?

А потом раздался отчаянный женский крик, полный боли и гнева:

– Дарвейн!!!

– Дар! – Лерисса застыла. Сердце в ее груди пропустило один удар, а потом забилось в бешеном ритме. – Мой мальчик!

Она поспешила туда, откуда раздался крик. Ноги отказывались служить, тело вдруг стало ватным, чужим, дыхания не хватало, но она упорно бежала вперед, переваливаясь с боку на бок, как утка. По ее лицу заструились слезы, застилая глаза пеленой, и она, не останавливаясь, неловко смахнула их тыльной стороной ладони. Большой живот сейчас стал наказанием, не дающим ей двигаться быстрее.

– Квинна! Постойте! Там может быть опасно! – следом за ней спешила Ильза.

– Опасно? – Лерисса даже не оглянулась. – Ты слышала? Там мой сын!

Они вылетели за поворот и остолбенели.

Прямо перед ними, посреди галереи, двое мужчин бились на мечах, тесня друг друга к каменным перилам, за которыми шумела площадь. В стороне застыла блондинка в мужском камзоле, растрепанная, босая, зажимая руками рот. В глазах девушки светились отчаяние и гнев.

С улицы доносился тревожный гул набата, набирающий силу, и чей-то пронзительный голос, орущий во всю силу легких:

– Лэр Дарвейн вернулся! Он жив!

– Пресветлая Арнеш! – Лерисса похолодела.

В этот миг один из мужчин обернулся, взметнув отросшую гриву черных волос. Сердце матери на секунду застыло – она узнала его. И в то же мгновение второй мужчина нанес удар. Меч сверкнул, будто молния, брызнула кровь. Девушка закричала, бросаясь к противникам, а Дар отступил, заслоняя ее спиной, ладонью зажал раненое предплечье – из-под пальцев струилась кровь…

– Эсмиль, не подходи!

– Дар! Дарвейн! О боги, ты ранен!

Не помня себя, Лерисса метнулась было к нему, но Ильза успела ее схватить, не давая совершить безрассудство.

– Стой, где стоишь! – прошипел Родрик, и только теперь Лерисса с ужасом поняла, что второй мужчина – ее собственный муж.

Она не могла поверить своим глазам. Он пытается убить ее сына?! За что? Неужели Ильза права?

– Так это все правда? – беззвучно прошептала она, глядя, как ее старший сын, еще вчера считавшийся мертвым, перекинул меч в здоровую руку.

– Правда? – Родрик захохотал. – Смотря что ты считаешь правдой!

Зарычав, он бросился на Дара, но лэр, парировав удар, нырнул под его руку. Мгновенный обмен ударами – и меч данганара, описав короткий полукруг, вонзился в ногу коменданта. Тот взвыл от боли и ярости.

Родрик упал. Меч пасынка уперся ему прямо в шею, и два взгляда – один, полный безумной ненависти и гнева, второй – пронзительный и напряженный – скрестились, как два клинка.

– Дар, нет, пожалуйста! – Лерисса оттолкнула Ильзу и бросилась вперед. – Не убивай!

Она упала на колени рядом с мужем, протягивая к сыну руки. В ее глазах застыла мольба, рыдания душили, не давая сделать и вздоха.

– Не убивай, – прошептала она непослушными губами, – я ношу его сына…

Она опустила голову, пряча лицо, и покорно подставила шею. Потому что знала – перед ней сейчас стоит не просто ее сын, вернувшийся из небытия. Перед ней стоит лэр двух кланов, и в его власти казнить и миловать.

Дарвейн застыл, глядя на мать. Ее живот заставил его скрипнуть зубами. Да, он уже знал от Брана, что его мать на сносях, но только сейчас, увидев собственными глазами, он наконец-то понял, что здесь случилось, пока его не было.

Его мать беременна. От Родрика Баллорда. И если Бран сказал правду, то эти двое брат и сестра. У них один отец, но разные матери. И их ребенок – плод кровосмешения, не имеющий права жить.

– Мама… – он выговорил это как в полубреду и медленно опустил меч.

Эсмиль не выдержала, прильнула к его спине, обвила руками за талию. И стук ее сердца заставил его отступить.

– Идем, – тихо сказал он ей, накрывая ее руки своими, – им есть о чем поговорить…

Внизу на замковой площади уже шумел народ, требуя показать лэра. Крики людей тонули в гуле набата, звуках волынки и барабанной дроби, отбиваемой гарнизонными музыкантами.

Дарвейн подвел Эсмиль к самым перилам и обнял за плечи, давая всем увидеть себя и ее.

Толпа взревела, будто огромный тысячеглавый зверь, и в воздух полетели береты, чепцы и платки. Народ ликовал.

Истинный лэр вернулся.

На другой стороне площади, в самой высокой и крепкой башне, почти под небом, три данганара, только что бивших в набат, радостно заорали, потрясая оружием, и обнялись. Вот теперь уже все. Они дома.