Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

Дарвейн жив. Он здесь, рядом с ней. Этого было вполне достаточно на данный момент.

Она не хотела думать о том, что случилось. Слишком сильна была боль, слишком свежи воспоминания. Но она сильнее, она сможет. Сможет похоронить эту боль так глубоко, что о ней никто не узнает… Даже он.

Берр вытащил кляп, и Бран, задыхаясь от страха и ненависти, прошипел, не скрывая двусмысленной ухмылки:

– Сладкая у тебя сучка, лэр…

И тут же удар в челюсть заставил его замолчать. Охнув, пленник сплюнул кровь и сломанный зуб.

Эсмиль вздрогнула.

– Пусть говорит, – равнодушно ответил лэр. Только его руки чуть напряглись, сильнее прижимая к себе одеревеневшее тело девушки.

– Ищешь легкой смерти? – Берр схватил наемника за волосы, заставив задрать голову вверх. – Не выйдет. Это твоим дружкам повезло, а вот ты ответишь за всех.

– Чего вы хотите? – одноглазый обвел присутствующих настороженным взглядом.

Четверо данганаров смотрели на него с абсолютным спокойствием, как люди, уверенные в своих силах и своем праве. Они не боялись. Ни того, что их могут в любой момент обнаружить, ни того, что уже едва не погибли. Они столько раз находились на волоске от смерти, что она их уже не пугала.

– Я хочу знать, кто тебя нанял, – четко проговорил Дарвейн.

– И с чего ты взял, что я расскажу, лэр? – последнее слово Бран произнес с неприкрытой издевкой.

– Расскажешь! – прорычал Берр. – Сейчас все расскажешь!

– Разденьте его, – Дарвейн кивнул Рику и Вирстину. – И разожгите огонь. В жаровне еще остались угли.

– Подождите! – Бран задергался в цепях, будто муха в паутине, когда данганары, ни слова не говоря, начали срезать с него штаны и рубашку. – Что вы собираетесь делать?!

– Я уже говорил, что это старая пыточная? – ленивым тоном осведомился Дарвейн, глядя на трясущегося пленника. – Как думаешь, что сейчас с тобой будут делать?

Тот перевел единственный глаз на жаровню, где уже плясали языки алого пламени. Огонь разгорелся так быстро, точно старые высохшие угли только и ждали, когда к ним поднесут искру.

– Вир, – лэр повернулся к товарищу, – я не хочу, чтобы Эсмиль видела это. Вытащите из него все, что можно. А потом сделайте так, чтобы он уже никогда…

Ему не нужно было объяснять, что он имел в виду. Данганары поняли и без слов.

Подхватив свою драгоценную ношу, Дарвейн поднялся и направился к противоположной стене. Система тайных ходов, пронизывавшая замок невидимой паутиной, была известна ему с самого детства, и сейчас он точно знал, куда и зачем идет.

– Дар… Дар…

Тихий шепот заставил его замереть. Он почувствовал, как девушка вздрогнула в его руках, прижалась сильнее.

– Тише, маленькая, – произнес он дрогнувшим голосом. – Не бойся, я рядом. Теперь тебя никто не обидит.

– Да… я знаю… Я просто хотела сказать…

Она всхлипнула. Громко, судорожно, надрывно. Ее пальцы вцепились в его плечи, причиняя острую боль, но он молча стерпел. Только прижал сильнее к груди ее дрожащее тело.

– Что ты хотела? Я сделаю все.

– Позволь мне… остаться…

Она подняла голову, и он впервые за все это время увидел ее лицо. С синими следами от чьих-то пальцев, грубо сжимавших ее щеки, с распухшими губами и ссадинами на подбородке. И абсолютно сухое. Ее глаза смотрели серьезно и твердо, в них не было и тени пережитых страданий.

– Не думаю, что это… – начал, было, он.

– Мне нужно, – она накрыла ладонью его ладонь. – Поверь.

Он медленно спустил ее с рук.

Да, она была не такой, как те женщины, к которым он привык. Она не умела быть слабой, не умела отступать перед врагом, даже если он был сильнее ее.

– Ты хочешь это увидеть? – он нахмурился, когда она, встав на ноги, отпустила его.

– Да. Я должна это видеть! – твердо сказала она.

Дарвейн оглянулся на данганаров, которые ждали его приказа. Бран застыл, скованный цепями по рукам и ногам. Его единственный глаз уставился на Эсмиль, и губы девушки дрогнули в тонкой жестокой усмешке, от которой у опытных воинов пошел озноб по спине.

– Начинайте! – Дарвейн махнул рукой.

***

Ильза первым делом проверила, дышит ли Мариос, приложив к его губам кусочек стекла. Дыхание было, но такое слабое, что обычный слух не мог его уловить. Грудь юноши практически не поднималась. Баллорд был прав – Мариос не жилец. Но условия, в которых он оказался, заставили ее содрогнуться. Все говорило о том, что комендант Эрг-Нерай просто ненавидит пасынка. Вот только за что?

Ильза не знала.

Собрав со стола грязную посуду с прокисшими и покрытыми плесенью остатками пищи, она понесла ее в соседнюю комнату, где была ванная. Там, в углу, стоял огромный пустой котел, в котором некогда нагревали воду для купания. Сама ванна была медной, как трубы и краны, и успела покрыться зеленой патиной, но когда Ильза с трудом повернула несмазанный вентиль – из крана с веселым плеском рванула тугая струя мутной воды.

Что ж, вода – это уже хорошо. Можно помыть посуду, протереть пол, замочить все грязные тряпки и обтереть больного. Подоткнув подол и засучив рукава, Ильза взялась за дело. Ей нужно было отвлечься от грустных мыслей, не думать о том, что случилось в ущелье.

Какой смысл в том, что она будет переживать? Это мужские игры, женщины в них не участвуют. Женщины лишь подчиняются победителю и молятся Арнеш, чтобы новый хозяин оказался не слишком жесток.

Ей повезло, что Баллорд запретил своим людям к ней прикасаться, повезло, что строгое платье и громоздкий эннен сделали ее непривлекательной для мужчин. Тощий зад и плоская грудь в данном случае оказались благословением, а не наказанием. Если еще день назад тридцатилетняя Ильза тайком плакала в подушку от того, что ни один мужчина не видит в ней женщины, достойной внимания, то теперь она была этому рада.

Вот только ее подопечной вряд ли так повезло. Эсмиль слишком красива, слишком вызывающе себя ведет. Ее поведение для любого мужчины, как красная тряпка для быка. И если она пережила налет в ущелье, если Баллорд отдал ее в руки своих людей, то лучше ей умереть, чем стать безвольной игрушкой в мужских руках.

Сжав зубы так, что они заскрипели, Ильза с удвоенным рвение взялась за уборку. Машинальные действия отвлекали, не давая скатиться в истерику.

Она уже домывала пол, когда за ее спиной послышался странный шуршащий звук, и в поясницу ударил порыв сквозняка.

– Кто здесь? – раздался настороженный женский голос.

Бросив тряпку, Ильза медленно разогнулась. Перед ней, прижав к огромному животу глиняный кувшин и стопку белья, стояла бывшая льера Эрг-Нерай, ныне квинна Лерисса Баллорд. Взгляд нежданной гостьи метнулся вглубь комнаты, мимо Ильзы, обшарил прибранный стол и заново перестеленную кровать, замер на сыне, а потом уставился на эонарку.