Марина Снежная - Тени (дилогия)

– Как у тебя день прошел? – попытался завести разговор Женя.

– Ужасно, – отрешенно откликнулась Дина. – Ну, не совсем, конечно. Работы много было.

– Понятно. А я целый день отсыпался. Хорошо быть внештатным сотрудником. Не нужно целый день на работе торчать.

– Да, хорошо…

Ее мысли витали сейчас далеко отсюда. Голос Евгения и то, что он говорил, находилось словно за кадром. Мозг на них реагировал, что-то отвечал, но это не занимало ее внимание полностью. Дина снова пыталась нащупать след. Действовала с разных сторон: то восстанавливала в памяти картинки, виденные на местах преступлений, то пыталась настроиться на волну Маркуса.

Он – один из убийц. Что бы виверы ни задумали дальше, где бы ни планировали следующее преступление, должен об этом знать.

Машина притормозила перед светофором.

Дина вернулась к реальности, перевела взгляд на дорогу. По пешеходному переходу быстро двигались люди. Пронзительно ярко горел зеленый свет. Как завороженная, Дина уставилась на него, сама не понимая, что с ней.

Зеленый… Яркий… Завораживающий свет… На мгновение вместо огня светофора она увидела перстень Маркуса. Яркие отблески играли на смугловатой коже. Руки скрещены на груди. Он стоит перед кем-то, чьими глазами Дина сейчас видела.

Словно прорвалась заслонка – в голову проникли чужие эмоции. Страх и неотвратимость того, что сейчас произойдет. Человек понимает, зачем его пригласили сюда, но сделать ничего не может. Он околдован, не в состоянии сдвинуться с места. Лишь вопящий об опасности мозг мечется в поисках спасения, ищет выход. И находит…

Он сам связался с ней. Среди множества возможных вариантов поймал ее волну.

Дина судорожно дернулась и схватила Женю за руку, уже собирающуюся нажать на педаль газа. Словно сквозь слой ваты до нее донесся его голос:

– Что случилось?

– Постой, – пересохшими губами произнесла она. – Я пытаюсь понять, где он.

– Кто?

– Телепат… Следующая жертва виверов…

– Коломойцеву позвонить?

Дина не ответила, напряженно сканируя образы, возникающие в голове. Она слышала, как Женя торопливо набирает номер. Мелко пикали клавиши мобильного.

– Афанасий Михайлович… Похоже, у Дины сейчас видение… Да, она пытается понять, где это произойдет на этот раз… Где мы?.. Сейчас скажу…

Реальный мир вокруг Дины исчез.

Она находилась в заброшенном доме, объявленном под снос. Ветер глухо завывал в прогнивших балках. Промозглый холод забирался везде, проникая, казалось, даже сквозь кожу. Тревожно ныло сердце, тянуло старый шрам на колене. Пожилой мужчина близоруко щурился, глядя на застывшие в трех метрах от него фигуры. Если бы не лунный свет, проникающий через лишенные стекол окна, он вряд ли вообще их увидел бы.

Три безмолвные фигуры в черных длинных плащах. Похоже на одеяния монахов из исторических фильмов. Головы скрывают глубокие капюшоны. Можно разглядеть лишь открытые подбородки и кисти рук. У одного из них на пальце кольцо. Лунный свет отбрасывает на него мерцающие отблески.

Мужчина пытается вернуть власть над собственным телом. Не понимает, как вообще здесь очутился.

– Не противься нам, – раздается мягкий, даже ласковый голос мужчины, стоящего справа от Маркуса. – Будет только хуже. Сила, которая привела тебя… Не тебе с ней бороться… И не нам. Мы – лишь орудие. Нам суждено свершить приговор.

Скованное спазмом горло, наконец, отпустило. Пожилой мужчина смог выдавить:

– Как-кой еще приговор? Кто вы такие? Что вам от меня нужно?

Ему ответила до этого молчавшая женщина. Стоило услышать ее голос, как Дину захлестнула волна узнавания. Это же… Лия Уланова. Но что она говорит? Женщина нараспев читала слова того самого французского стишка, который недавно узнала Дина. На фразе, где речь шла о шестой жертве, Лия умолкла. Пожилой мужчина непонимающе воскликнул:

– И что все это должно значить?

– То, что ты избран, – спокойно пояснил говоривший с ним прежде. – Твоя жизнь послужит великой цели.

– Вы – сумасшедшие! Я не собираюсь здесь оставаться.

Он повернулся к двери, от которой его отделял всего шаг, но не смог даже поднять ногу. Дина изо всех сил пыталась помочь ему, стараясь передать часть своей энергии. Напрасно. Сила, которая подавляла волю старика, оказалась гораздо могущественнее их обоих.

Нет, так ему не помочь. Дина напряженно искала в его голове воспоминания. Где находится это здание. Хотя бы примерные ориентиры.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста, помоги же мне… – шептала она, хотя и понимала, что вряд ли мужчина ее услышит.

Вырвавшись из пелены полубеспамятства, она посмотрела на растерянно смотрящего на нее Евгения.

– Мне нужна карта! Нужно попробовать… Шансов мало, но может…

Он кивнул и быстро достал из бардачка карту города. Дина достала из сумочки брошь и положила на бумагу. Напряженно уставилась на нее, одновременно пытаясь снова установить связь с пожилым мужчиной. Мучительно долгие тридцать секунд ничего не происходило. Затем брошь дернулась, плавно заскользив по матовой поверхности. Дина указала пальцем на место, где она остановилась.

– Они здесь…

Евгений рванул с места, одновременно набирая номер Коломойцева. Дина же снова перенеслась в сознание жертвы виверов…

Лия Уланова неспешно расставила свечи в форме круга, затем одну за другой зажгла. Чужая воля потянула старика в центр импровизированного алтаря. На его лбу, несмотря на холод, выступила испарина. Он все еще пытался бороться и едва не плакал от бессилия.

– Подожди еще немножко… Я уже еду! – твердила Дина, хоть и понимала, что он не может ее слышать.

Все тело занемело, старик не мог шевельнуть ни одной его частью. Лишь полные ужаса глаза беспомощно метались по темному помещению, озаренному лишь светом свечей. Словно бабочка, пришпиленная к листу бумаги, он наблюдал за неотвратимо приближающейся к нему смертью.

Неспешно подошел мужчина с изумрудным перстнем. Опустился на одно колено рядом с пленником и зашарил в полах длинного плаща.

Сердце телепата пропустило удар, когда он заметил блеснувшее узкое лезвие. Попытался нащупать то чужое присутствие, которое почувствовал, войдя в комнату. Слабый голос, почти неразличимый, настойчиво спрашивал его о том, где он находится. Паника мешала сосредоточиться на нем. Все, о чем старик мог думать – о приближающемся к его лицу ритуальном ноже. Он не мог позволить им так просто убить его. Перерезать глотку, как животному.

Остальные читали слова какого-то ритуала, в такт им медленно приближался нож. Старик отгородился от происходящего, настроился лишь на голос в голове. Не сразу, но у него получилось… Стал слышать четче.