Анна Бэй - Вопреки. Том 6. Бонусные истории [СИ]

— Винсент, — хотела перебить его жена, но он был неумолим.

— Алиса, из нас двоих лишь я сдал позиции, и ты знаешь из-за чего.

— Ты хочешь развестись? — шёпотом спросила она и непроизвольно коснулась ладонью своего знака брачных уз, — Ты поэтому… отдал мой контракт, чтобы порвать со мной все связи? — она шептала надрывным голосом, а в глазах была пустота, — Магия этого не позволит! А дети? А… я?

— Мы никогда не сможем развестись, — как бы между делом и слегка небрежно поправил Блэквелл, — Это невозможно, но я буду жить один.

Откинув голову на высокое изголовье резного стула, Алиса закрыла глаза и заговорила спокойно, хотя это было напускное безразличие:

— К ночи меня в замке не будет. Я уеду в Беркли с детьми. Когда они тебе понадобятся напиши записку.

— Нет, не годится. У нас система, а систему ломать нельзя, — он потёр щетинистый подбородок и рассуждал абсолютно спокойно, — Помнишь, как мы менялись, когда ты стала моим заместителем?

— Когда я пыталась покончить с собой из-за того, что ты меня бросил после нашего первого секса? — едко, не открывая глаз вспомнила Алиса, — Помню, Милорд.

— В этот раз ты будешь вести себя ответственно и адекватно. У нас есть дети, не забывай.

— Допустим, я не забуду, — ледяным голосом ответила она, — Мы меняемся, не встречаясь, ты снова становишься бессердечным тираном без тени сомнений, со сверхъестественным чутьём и вечным тузом в рукаве на любой случай. Дальше что?

— Дальше я выслежу гада, что решил пойти по стопам моего брата, осторожно его устраняю, выслеживаю его связи, полностью стираю с лица Земли все зацепки и распространяющуюся чуму загрязнённой магии.

Герцогиня перенесла вес на локти, облокачиваясь на стол тем самым оказываясь ближе к мужу, и посмотрела на него убийственно:

— Это не Некромант, Винсент. Это идиот, который решил бросить вызов «Великому и Ужасному», нарушить общественный покой, который ты своими руками более или менее наладил. Таких идиотов будет много, но с каждым годом меньше, ведь Некроманта забудут, он оставит след в истории как чокнутый недо-герцог, результат близкородственных браков с комплексом неполноценности.

— Вот именно: идиотов будет много!

— Так не будь одним из них! — повысила голос жена и хлопнула ладонью по столу.

За её словами последовал гром по коридорам замка, что означало грань контроля над эмоциями.

— Тогда не держи меня за такого! — тоже громче сказал Винсент, но сдержал крик, потому что уважал жену безмерно, — Алиса, — мягче сказал он и коснулся её подбородка, — Я ведь знаю, что ты скрываешь от меня многие вещи. Не обманывай меня, только не ты! — он грустно улыбнулся, — Лис, ты бы никогда не выставила охрану вокруг себя, но ты это сделала. Почему?

— Я не знаю, — честно ответила она, не находя разумного объяснения своим действиям.

— Я знаю: ты чувствуешь себя в опасности. Этому может быть две причины: ты охраняешь себя от меня, либо я больше не могу тебя защитить.

— Это глупо!

— Самое время раскрыть мне глаза на третью причину!

Но она лишь медленно царственно встала, смотря неотрывно в его глаза и прошептала:

— Ты не прав и находишься на пороге чудовищной ошибки, о которой будешь жалеть.

— Разубеди.

— Это невозможно: ты всё решил, мы оба это знаем. Только вот загадка: как ты собираешься дальше со мной общаться? Мы связанны слишком крепко, вся система двух миров висит на нас двоих, каждая шестерёнка, Винсент.

— Мы можем поделить миры.

— Ах вот в чём твой план, — нервно дёрнула уголком рта Алиса, — Меняться, не пересекаясь, нарезая круги по мирам — гениально. Смотри, как бы тебе это боком не вышло.

Она двинулась к выходу медленно, но Винсент остановил её и повернулся через плечо:

— Ты ведь пришла, чтобы что-то сказать, но я тебя перебивал. Эта та вещь, о которой ты хочешь поговорить уже неделю с момента годовщины, Лис, я не вправе игнорировать твои проблемы. Что-то случилось?

А вот Алиса и не думала поворачиваться, лишь отвечая холодно:

— Ничего. Ничего не случилось. Верно подмечено: мои проблемы.

Они больше не виделись, не пересекались и даже не вели переписку. Их ментальная связь говорила лишь об одном: они оба живы, ведь они даже на расстоянии друг друга чувствовали.

Так прошло шесть дней.

— А можно мне завтра к папе? — чётко спросил Эндрю, выговаривая каждую букву с пристрастием, — Только без Селены.

— Молодой человек, у тебя есть руки, чернила и бумага. Хочешь к папе — напиши письмо, — холодно ответила Герцогиня, не поворачиваясь.

— Мам? — позвал, недоумевая её сын и потянул её за подол платья. Чёрные глаза Герцогини обратились к сыну, отчего его личико озарила гримаса немого ужаса, — Квин… Квинни, не надо! Не надо грустить, хочешь я возьму тебя с собой?

Алиса шлёпнула себя по щеке, возвращая контроль над эмоциями:

— Энди, не пугайся. Всё хорошо, просто я задумалась. У меня предложение, — она присела на корточки, говоря заговорщицки, — Я прямо сейчас перенесу тебя к папе, а Селена не будет вам мешать, только у меня одно условие…

— Какое? — с энтузиазмом подхватил сын, моментально озаряя улыбкой своё милое личико.

— С папой обо мне не говори. Про Квин тоже не говори, ладно? — она протянула левую руку для рукопожатия, и он протянул свою навстречу.

Они ничего не перепутали, протягивая левые руки, ведь такая была у них традиция, ведь оба были левшами.

А потом он вдруг виновато опустил глаза, что не ускользнуло от Алисы.

— Дракончик, ты что-то от меня скрываешь. — очень тихо и ласково произнесла она, скрывая тревогу.

— Мне снится сон, — шёпотом ответил он, не решаясь поднять глаза на мать.

— Ты можешь рассказать мне. Никому никогда не расскажу об этом.

— Островок, — начал он, и Алиса уже поняла, что это плохой знак, — Тот, что папа подарил мне. Там человек… он страшный, очень страшный! — мальчик зажмурился, представляя человека очень отчётливо, — И он смотрит на меня и улыбается, а я не могу от него убежать, потому что вокруг вода и такая злющая!

Алиса слушала внимательно, держа руку сына и ощущая, что маленькая ладошка потеет от страха:

— Ты знаешь кто это? — спросила она, а Эндрю кивнул, не открывая глаз:

— Это папин брат.

— Ты знаешь кем он был, — утвердительно сказала она, — Он был Блэквеллом, Элементалем. Знаешь какая стихия его выбрала?

— Вода?

— Верно, милый, — она улыбнулась, — А вода больше всего боится огня.

Эндрю резко открыл свои огромные глаза и в них уже было намного меньше страха. Шальные искорки загорелись в его взгляде, и Герцогиня улыбнулась ему с теплотой:

— Ты же маг. И при том Огненный. Прогони засранца! Этот островок твой, а не дяди Элайджи. Ему вообще нечего делать в Мордвине.