Анна Бэй - Вопреки. Том 5 [СИ]

— Обалдеть… — прорычал возбуждённый муж, — Господи, девочка моя… я не ожидал!

Она открыла мутные глаза всего чуть-чуть, чтобы словить мужа неясным взглядом, а он смотрел на неё так похотливо, что у неё побежали мурашки:

— Не останавливайся, — попросила она, — Пожалуйста!

Команда была не нужна, ведь он сам ждал вторжения в её тело с неистовой жаждой, и дождался. Был властным, но нежным, каким и был в отношении своей любимой Алисы, которую обнимал, как антикварную вазу, но в ту же секунду рвал на куски, в жажде завладеть ей полностью, сливаясь в одно целое, отдавая ей свою саднящую душу. А после моментов самых интимных откровений их тел и душ, она обнимала его.

— А теперь, прошу, объясни мне как ты вернулась. Почему людям для спасения нужно Искупление, и почему тебе оно не понадобилось?

Алиса хмыкнула, будто проще быть ничего не может, и всё же говорить было сложно. Не потому что она не хотела, нет, всё иначе — это была одна из самых сложных тем вселенной, для которой не существовало терминологий, облегчающих формулировки.

— Душа… — начала она, садясь ровно. Руки скользнули к волосам, заплетая косу, — Душа — тонкая материя. Это жизнь в самой её сути. Тело умирает, а душа нет. Понимаешь? Это самая магическая магия, которую можно представить.

— Квинтэссенция?

— В самой сердцевине да, — кивнула она, — Ведь она даёт импульс бездвижному телу, но на деле всё намного сложнее. Некромантия убивает душу и порабощает материи. Так из трупа получается инферн, который двигается, испытывает голод, жажду, но в его голове нет мыслей, он не может чувствовать даже боль, не говоря об остальных чувствах. Он не осязает, не слышит, думаю, что и не видит даже. Лишь неуёмный голод, ведомый чёрной смертью.

— Дай догадаюсь. Инферны жаждут не еды, а твоей магии? — Алиса кивнула его догадке, — А… Демон ведь тоже под властью Некромантии.

— Так ведь мы оба знаем, что демонами становятся лишь сильные маги, душу которых вытравить крайне сложно. Но, как я сказала, душа — тонкая материя, которую Некромантия убивает, убивает самую сердцевину.

— Квинтэссенцию? — вновь спросил Винсент уже с улыбкой и поцеловал жену в плечо, а она кивнула, — Поэтому ты не умерла?

— Не поэтому, — она вдруг стала хмурой, — И Квинтэссенцию можно было бы убить, но в мире во всём есть баланс, поэтому есть кое-что, казалось бы, незначительное, что способно исцелить даже самую прогнившую душу.

— Искупление?

Алиса вновь улыбнулась, теперь уже снисходительно.

— А что есть искупление?

— В твоём был твой последний свет… то есть Квинтэссенция. Хотя здесь я путаюсь… ведь выходит, что ты просто отдала себя в последний кристалл, спасая Кастерви. Однако, если честно, до этого я был уверен, что твоё Искупление будет в зеркале, что ты видишь во сне. Оно ведь явно непростое.

— Непростое, — подтвердила она мысль, — К этому вернёмся, а сейчас о кристалле. Я могла переждать бурю и смерть Элайджи, чтобы вернуться, но спасла твою мечту. Последнее, что промелькнуло у меня перед смертью, заставить выбрать именно Кастерви — ты, твоя мечта.

— Да лучше б она утонула… Лис, ну а как же зеркало? Ты ведь каждый раз видела его во сне, смотрелась в него, чтобы что-то вспомнить, найти себя.

— Увидев своё отражение, откуда ты будешь знать, что оно твоё? Дело в другом. — она убрала косу за спину и прикоснулась рукой к крылу на ключице, — Я искала это. Всегда. Человек с таким знаком никогда не сможет лишиться души безвозвратно, если где-то есть второе такое крылышко. Передать сигил в предмет невозможно, его суть неоспорима.

— Любовь? Вот почему Эдаман Вон Райн предостерегал от скрепления Сигила Вечности с двух сторон? — Винсент стал вдруг серьёзным, — Любовь исцеляет душу, верно? Защищает от черноты.

— А такая огромная как у нас способна создать тоннель во времени, связывая два крыла в один полёт, а затем вернуть к жизни, укрыть частичку любящей души где-то очень глубоко на дне мира за толщей воды.

— Лис, — улыбнулся он блаженно и с трепетом, наполняющим его изумрудные глаза, посмотрел на жену, которая так просто объяснила ему суть давно волнующих его вопросов, — Я — твоё искупление? Про Ангельскую Вечность не врут?

— Да. Ты приходил ко мне по тоннелю, и я начинала исцеляться, даже когда погрязла в черноте. На дне ущелья не было ни единого проблеска света, — она поёжилась, едва произнося слова, ведь страх до сих пор преследовал её, — Но иногда я будто слышала своё имя со стороны, и тогда мои сигилы загорались. — она улыбнулась, — Становилось чуть теплей в этой жуткой мерзлоте под давление толщи воды, я на секунду вспоминала обрывок себя, — она щелкнула пальцами непроизвольно, а Винсент этому улыбнулся, — Твой голос, Артемиса… — и тут Блэквелл насупился, и Алиса вдруг поправила, — Твой крик, но его едва слышный шёпот, хорошо! Доволен?

— Не совсем, но всё же так лучше.

Это было бы приятной нотой для завершения разговора, но Алиса села ближе с тревогой в глазах и заговорила, будто извиняясь:

— Только Некромантия — как вирус. Её можно сдержать, вытеснить практически полностью, но однажды поразив, она затаится, ожидая реванша. — рука Алисы коснулась больной ноги Винсента, — Как с твоей ногой.

— Ты ведь не мою ногу имеешь ввиду, и даже не глаз Артемиса. — тяжело вздохнул он, — Ты о своей душе, — и она опустила глаза, будто извиняясь.

— На одном крыле далеко не улетишь, — прозвучала из её уст метафора.

— Тогда хорошо, что у нас их два! И оба целы.

Алиса почему-то очень грустно посмотрела, будто знала то, чего не знает Винсент, и потом так же грустно улыбнулась, кивая.

— Каждый день я буду бороться с чернотой, ведь люблю тебя. Вопреки времени и смерти.

— Вопреки. — повторил он завороженно свою мантру.

6-ой том тутhttps://lit-era.com/book/vopreki-tom-6-b5513

Вдохновило: One Republic — Lullaby, Океан Ельзи — Обійми, Bring Me The Horizon — Deathbeds.

Позже магия подарила нам сына, а потом дочь ещё через 5 лет. Эндрю, Селена, Александр и Ассоль. На этом мы остановились, ведь Ассоль была очень на меня похожа, что и было целью Винсента. Четверо Блэквеллов разделили между собой четыре Стихии, а Винсент и я обучали их искусству покорения энергии.

Мордвину пришлось не легко, выбирая наследника, ведь каждый из наших детей по-своему открыл для себя секреты замка. Эндрю манило военное искусство, в этом он был непобедим, как и Винсент, но поддавался слабости Саламандры: был слишком импульсивен и порой забывал о холодном рассудке. Он успел познакомиться со своей биологической матерью и тяжело принял то, что кровью он со мной никак не связан, но мы пережили это спокойно. Хуже было, когда пришлось сказать ему о его биологическом отце. Винсент был непреклонен: «Он должен узнать, Алиса!», — говорил он мне, — «Он — Герцог, рано или поздно кто-то раскроет тайну его происхождения, и тогда это будет травмой и предательством с нашей стороны». Энди было десять лет, и в этот раз он ушёл в себя надолго.