Анна Бэй - Вопреки. Том 3 [СИ]

Омар поёжился и словно стал на голову ниже. Обстановка была невыносимой, пока Герцог зловеще и хитро смотрел куда в пустоту, потягивая выпивку, но всё стало ещё хуже, когда его изумрудные глаза со спокойной уверенностью посмотрели на Омара, будто ставя точку. Халифа упал на колени и начал бить головой в землю:

— Господин, простите мою глупость! Господин, я объясню: Мастер Вон Райн был со мной груб и жесток, истребил половину слуг, а потом сказал, что лишь табун Ксефорнийцев смогут как-то загладить мою вину… я полгода собирал лучших из лучших… но…

— Он рассердился из-за меня?

— Всё так… он прознал про вашу последнюю покупку.

— Я дал тебе денег столько, сколько никто никогда не давал. Что ты жалуешься?

— Репутация…

— И даже после всего этого ты не принимаешь ни одну из Властей, держась на грани. Это глупо. Ведь не только Роланд может доставить тебе проблемы, Роланд — всего лишь исполнитель своего отца, с посредственными способностями, — Блэквелл улыбнулся и его зрачок лопнул, высвобождая темноту. В этот момент палатки вспыхнули пламенем, которое моментально распространялось по высохшей соломе на крышах двухэтажных домов. Люди кричали и бежали, Омар бился в истерике, не вставая с колен:

— Пожалейте! Я только всё восстановил… там все мои сбережения, всё моё добро!

— Я хочу лучшего Ксефорнийца.

— Какого!?

— Не прикидывайся идиотом! Изабелловой масти, Омар, того самого, которого ты прячешь.

В момент, когда Омар согласился и распорядился подать этого жеребца, огонь резко прекратился, а Блэквелл потрепал гриву совершенно необузданной лошади редкого окраса уже в обычном состоянии. Он любовался статью скакуна и его грации, плотному, жилистому телосложению, и конечно же невероятным бликам, играющим на кремовой шерсти. Обильная густая грива и хвост были такого же кремового цвета, но их разбавляли редкие чёрные пряди, делая вид скакуна невообразимо интересным. Омар промолвил:

— Ваш Люцифер — повелитель Ксефорнийцев, Господин, но и этот жеребец редкой красоты и стати, согласитесь!

— Соглашусь. Никогда не видел кремовых Ксефорнийцев.

— Да, он уникален. Посмотрите в глаза! — он торговец обратил внимание на нетипичный для подобной масти цвет радужки, — Почти чёрные, как и ресницы! И грива очень обильная. Меня смутили только чёрные волоски в гриве, но…

— Так даже лучше. Мощный, красивый, выносливый… подходит!

— Будьте осторожны с ним, он убил уже семерых моих стражей.

Блэквелл улыбнулся и властно притянул к себе морду своенравного жеребца, смотря ему прямо в глаза с улыбкой:

— Тогда он ей понравится…

С этими словами он покинул южную провинцию нейтральных территорий. Люцифер буйно воспринял присутствие нового конкурента в коллекции Винсента и пытался показать своё превосходство, но безымянный Изабелловый жеребец был упрям и не давал себя подчинить.

Со дня отъезда Блэквелла прошло 8 мучительных дней, столько же со дня его близости с Алисой. Он был уже в часе езды от Мордвина, как вдруг остановился и понял, что снова целенаправленно движется к тому, от чего старается уйти. Тогда он послал вперёд Майкла с вестью о возвращении Герцога и о новом походе, в который пойдёт уже Алиса со своим отрядом. Блэквеллу было тяжело, он так хотел увидеть тонкие черты её лица, полюбоваться её красотой, но это значило бы начало новой серии мук, а итог всё равно один.

Подъезжая к конюшне, он увидел, как Алиса раздаёт команды своим подчинённым, которые взбираются на своих лошадей. Она была не в духе, её голос был сиплым:

— Какого хера ты бесишь меня, Риордан!? Собираешься, будто девчонка на первый бал! — кричала на своего друга Алиса, чему Блэквелл в душе позлорадствовал.

— Мой милый босс, не злись! Я не спал всю ночь, а тут сборы за 20 минут…

— А кто виноват? Я что ли всю ночь бухала и с Бэт развлекалась?

— Ты ревнуешь?

— Размечтался, идиота кусок! Живо собрал манатки и бегом за Дрейком!

— Али, ну что с тобой? Ты сама не своя! Ты хоть спишь?

— За своим сном следи, а мне мозг не выноси. Шевелись ты, глупое создание!

— Дрейк! — обратился Артемис у другу, — Ну хоть ты скажи мне что с ней?

Дрейк осторожно посмотрел на Алису и показал кроткую пантомиму Риордану, суть которой Блэквелл понял: Алиса почти не спит, всё время читает.

— Риордан, ты хочешь остаться? Тогда чтобы к моему приезду все…

— … Все газоны Мордвина чтобы были не больше 4 сантиметров? Лучше с тобой поеду.

— Я что так предсказуема!? — возмутилась девушка и не дождалась ответа, видя приближение Блэквелла.

Она поклонилась и без слов затянула ремень с оружием. Блэквелл спрыгнул с Люцифера, и пошёл к Алисе, протягивая ей нового жеребца за уздцы:

— В походах у тебя должна быть выносливая лошадь. Он не объезжен пока, так что возьми другого, а в следующий раз… — он не успел закончить фразу, потому что Алиса перебила.

— О… зверушка! Возьму сейчас, сразу и объезжу.

— Нет. Опасно, он прыткий.

— Опасно оставить его здесь, зная вашу репутацию с приручением Ксефорнийских скакунов, а всё остальное интригующе и обжигательно-интересно! Нет уж… — она перехватила лошадь и посмотрела животному прямо в глаза.

Ксефорниец начал брыкаться и фыркать, он бил копытами и тряс гривой, пытаясь вырваться из рук Алисы. Мощный жеребец со всей силы мотнул мускулистой шеей, пытаясь скинуть с морды руки хрупкой, по сравнению с ним девушки, Блэквелл хотел было помочь Алисе, но она властно и жёстко дёрнула монстроподобную лошадь за уздцы и грозно посмотрела в глаза своенравному животному, тихо произнося:

— Кому-то придётся уступить, и это буду не я.

Через пару мгновений визуального контакта сопротивление сменилось покорным фырканьем и тяжёлым дыханием. Всё это время Алиса была неподвижна и непоколебима, лишь глаза смотрели на животное терпеливо и требовательно. А потом она стала обычно скучающей, спокойно произнося:

— Как его назвали?

— Что? — переспросил Блэквелл, — Не спросил… выбери сама.

— Крем-Брюле?

Блэквелл с трудом сдержал улыбку:

— Не задень его достоинство! Назвать Ксефорнийца в честь французского десерта… рисково! Хотя «обожжённые сливки» — ему подходит.

— Тогда… Кремиан де Брюллер. С оттенком пафоса, как и положено в Сакрале… — она подняла свои безразличные глаза на Блэквелла и поклонилась, ведя лошадь в конюшню.

Блэквелл не пошёл за ней, выжидая, когда она уедет. Он смотрел, как она садится на запряжённого Кремиана, который брыкается от непривычки вести на себе всадника. Девушка гладила его шею, успокаивая, а потом учтиво кивнула Хозяину со словами:

— Благодарю за коня, Сир.

С этими словами она пришпорила коня, и он сорвался с места, унося с собой самое дорогое, что было у Блэквелла на несколько дней.