Анна Бэй - Вопреки. Том 3 [СИ]

Найджел Эванс начал проверять тело Некроманта, пока Блэквелл медленно ходил по кругу, погруженный в свои мысли. Герцог всё думал и думал о том, как всё странно закончилось, что всё это похоже на фальшь. Столько лет борьбы не могли закончиться таким образом… Послание отца не могло обернуться именно так, он не зря всё зашифровал, и дал точную наводку на место и обстоятельства.

«Возможно… он имел ввиду что этого нельзя допустить?» — рассуждал в мыслях Винсент, — «Стоп. Что там Элайджа говорил перед смертью? „Ты познал их все?“. Все четыре. Четыре… но не пять» — подумал Блэквелл.

Его словно окатили ледяной водой. Всё стало очевидно.

Очевидно было, что Элайджа хотел уничтожить именно Квинтэссенцию, хотя Вон Райны наоборот этого пытались избежать.

Винсент резко развернулся к трупу своего брата как раз в том момент, когда Найджел Эванс упал рядом с Элайджей Блэквеллом на землю. Демон молниеносно встал и убийственно посмотрел на брата:

— …А стоило бы освоить, Винсент, но тебе не по зубам! На это, знаешь ли, мало, кто способен. Это не дано ни мне, ни тебе, зато твоя шлюха может её покорить. Ой, то есть могла! — специально подчеркнул прошедшее время он и улыбнулся, — В общем тебе однажды повезло, но теперь… Теперь ты лишился почти всех своих людей. Дело за малым.

— Гори в аду.

— У тебя теперь нет шанса эту войну закончить. Отец просчитался, не на того поставил!

Элайджа телепортировался и Блэквелл остался один с запиской в руке. Он разворачивал её не торопясь, как будто цепляясь за каждое мгновение, в надежде увидеть там два слова «Я жива», но вместо этого в письме были другие слова:

«Я смогу сделать это.

Но ничего не выйдет, пока вы сильнее меня.

Ты будешь снова злиться, но, как я и говорила, я останусь в своей золотой клетке, а ты… будешь жить дальше, держа ключ от моей свободы».

Винсент Блэквелл упал на колени на мокрую грязную землю и закричал, что было мочи, а небо ответило ему вспышкой молнии и раскатами грома. Свинцовые тучи выбрасывали энергию, очищая воздух и наполнял его запахом озона, а дождь умывал землю от кровавой и страшной битвы, унесший множество жизней.

Всего один вопрос завис в воздухе, на который не было ответа:

— За что? — с болью произнёс Блэквелл, — ЗА ЧТО МНЕ ЭТО!

Звук: Rudimental — Not giving in (ft. John Newman & Alex Clare) (phaeleh remix).

Путь до Мордвина Блэквелл не помнил. Он отключил эмоции и дал волю своей тёмной стороне, чтобы убрать боль, спрятать выеденную душу. Но даже тогда его мучали воспоминания:

— Пожар начинается с искры, — вспоминал он слова отца. Тогда Феликс вывел сына в сильную грозу на улицу. Молнии блистали по небу, земля сотрясалась от раскатов грома, а в воздухе стоял запах озона, такой свежий и чистый, — Чувствуешь?

— Запах?

— Да. Воздух чиститься. Это всё Квинтэссенция.

— Ты постоянно о ней говоришь. Что она значит?

— Говоря образно, это смысл. Смысл, цель, причина и следствие в одном флаконе.

— Па-ап?

— Да?

— Ты опять начал нести бред.

Винсент тогда был подростком не больше пятнадцати лет, но вряд ли был посредственным представителем той молодёжи, что окружала его как в Сакрале, так и в обычном мире. У него был цепкий ум, много стремлений и ещё больше талантов, всё давалось ему легко, не было ни одного направления, где успех бы не шёл к нему в руки. Он быстро и с головой погружался в стратегию и военное дело, и был блестящем учеником лучших учителей.

Он привык отгораживаться от людей, которых при этом довольно успешно читал, но детская травма из-за потери матери преследовала его и делала несколько замкнутым. В ту грозу он впервые спросил про свою мать у отца, но не потому что ему было не интересно, а пот ому что он видел боль отца. Тогда Феликс задумчиво посмотрел на небо и ответил:

— Мне жаль, что твои воспоминания о ней такие, какие есть. Мне сложно сказать какой она была, ведь родители должны рассказывать хорошее друг о друге. Эванжелина была выше границ добра и зла, потому что маги этой стихии… именно они, мне кажется, определяют эту границу. Любить её было и легко, и сложно одновременно, она будила во мне какую-то неведомую энергию, второе дыхание… Она — катастрофа! — и тогда он смеялся, вспоминая свою любимую, а потом продолжал, — Но чего не отнять, так это самоотверженность. Она любую эмоцию переживала остро, а это для Пятой стихии… невообразимо. Если встретишь мага Квинтэссенции, то совладать с его необузданностью будет нереально. Они подчиняются законам своего внутреннего света, а он… он из другой материи, и эта материя слишком тонкая, чтобы её до конца понять. Но то чувство, что я испытал, пытаясь — концентрат жизни. Сверкающее счастье, как и имя твоей матери! — тогда он достал небольшой портрет Эванжелины Вэйнс и отдал его сыну, — Я, бывает, говорю с ней, и… будто бы она слышит меня и молча смеётся одними своими синими глазами. Тогда… как молния прошибает.

Этот портрет был действительно необыкновенным. Эванжелина была красивой и живой на нём, несмотря на тяжёлую и недолгую судьбу. Её мягкая улыбка снилась Винсенту по ночам, а потом он вспоминал момент её смерти.

Вот такие воспоминания о матери.

— Ты же злишься на неё, да? — спросил младший Блэквелл.

— Да. Ужасно злюсь.

— Но почему?

— Потому что… она допустила всё это. Потому что позволила тебе увидеть то, что ты видел. Но головой я понимаю, что избежать этого было бы… невозможно. Понимаешь, всему есть причина, и у всего есть последствия. Будущее менять нельзя.

— Я думал, ты её любил.

— И сейчас люблю, и буду любить всю оставшуюся жизни и даже после смерти. Чувства не так монотонны, как тебе кажется. Настоящее чувство ведёт к целой цепной реакции других ярких ощущений. Например, я люблю тебя, ты мой сын и всегда им будешь. Но я злюсь на тебя за то, что ты бросил изучение Стихийной магии. И буду злиться до тех пор, пока ты не постигнешь всю эту науку.

— Ну это здесь при чём? С моим уровнем это бесполезное занятие, какой смысл?

— Ты слишком зациклился на женском внимании, Винс. Хотя… кажется, я сам виноват.

Винсент зловеще улыбнулся тогда, а сейчас он улыбнулся тому факту, что, наконец, освоил все стихии, и отец должен был его простить.

Блэквелл почему-то вспомнил восторг Алисы, когда она поняла, что Винсент покорил стихии. Она знала, что это на шаг приближает её к смерти, но всё равно искренне радовалась силе. Сила её притягивала, как магнит, даже тогда, когда Блэквелл пытался найти свой путь к человечности. Он смутно помнил время, когда он был в трансе Архимага, но его разум прояснился, когда она целовала его в Каминном зале. Тогда он открыл глаза и увидел целующую его Алису, которая совершенно его не боялась. Она была так близко, когда все остальные избегали его, и была абсолютно погружена в их медленный чувственный поцелуй, который вернул его в сознание.