Гарднер Дозуа - Книга Мечей (сборник) [litres с оптимизированной обложкой]

После завтрака я, приняв благодарственно-умоляющий вид, поцеловал Амалии руку и отправился в столицу, куда прибыл к середине утра. Весь день небо закрывали низкие тучи, дул резкий ветер. Я вернул лошадь в конюшню в Моссторпе и с седельными сумками через плечо отправился по мосту в Селфорд, а там – в свою квартиру на Чэнслери-роуд. Опустошив сумки и не переодев платья для верховой езды, пошел на Чаттеринг-лейн, улицу оружейных мастерских. На ходу я разглядывал вывески. С обеих сторон доносились удары молотов по наковальням. Вскоре я увидел вывеску с изображением меча и короны и вошел в мастерскую Роусона Крауншилда. Спросив хозяина, я узнал, что его фамилия произносится как-то вроде «Грунсел».

Я спросил мастера Крауншилда о квилоне с гербом Бротона. Он его хорошо помнил. Он сам сделал этот клинок и выставил в витрине мастерской. Зашел клиент с улицы и захотел купить кинжал, но с условием, что на рукояти появится герб Бротона. В таких случаях Крауншилд обычно работал с резчиком камней, и им обоим хорошо заплатили за резьбу по яшме и за то, что работу выполнили быстро.

Крауншилд сказал, что кинжал купили в подарок сыну Бротона. Его вряд ли можно было винить в незнании того, что у Бротона нет сына.

– Кто заказал кинжал? – спросил я и удивился, узнав, что это была женщина. Я попросил описать ее.

Длительное описание, которое Крауншилд прерывал четырех- и пятиминутными отступлениями, сводилось к тому, что у покупательницы были женские формы и несомненно женское лицо. Выговор либо бонвилльский, либо южного Форнленда (которые нимало не похожи). Я мысленно сделал заметку, что, если все-таки получу лицензию стряпчего, никогда не стану вызывать Крауншилда в качестве свидетеля.

– Не знатная дама, – добавил он. – Но респектабельная. Может быть, служанка, но из старших слуг. Экономка или гувернантка.

Чтобы защититься от экономок, гувернанток и их убийственных планов, я тоже купил себе квилон и сунул его под плащ за пояс, откуда легко мог его выхватить правой рукой. Потом поблагодарил мастера Гунсела и отправился на Сэддлерс-Роу, но там не оказалось ни одной витрины с изображением воробья, славки и вообще мелкой птицы. Тогда я прошел дальше, к известной фирме седельщиков «Лоринер». Там служитель показал мне книгу заказов членов гильдии и сразу нашел в ней изображение птицы.

– Это мастерская Дагоберта Финча, сэр, – сказал он.

– Где мне ее найти?

– На другом берегу реки, в Моссторпе.

Я зашагал обратно по большому мосту к мастерской Финча в Моссторпе. В мастерской пахло кожей и костяным маслом, на балках под крышей висели седла, как туши в мясной лавке моего отца. Седельщик мастер Финч оказался невысоким вспыльчивым мужчиной с щетинистыми усами.

– Я продаю много седел, молодой человек, – сказал он.

– Седло было продано джентльмену примерно моего роста, – сказал я. – Когда я вчера с ним столкнулся, у него была борода. Он ездит на лошади игреневой масти.

По неожиданному блеску в глазах Финча я понял, что он узнал мое описание, но потом его взгляд стал осторожным.

– Зачем вам его знать?

– Я ему задолжал, – сказал я. – Два дня назад мы охотились в Кингсмере и поспорили об одном джентльмене, который вышел с мечом на оленя. Пари я проиграл. Но в горячке спора забыл спросить его имя.

– Странно разыскивать человека, чтобы отдать ему деньги.

– Я могу себе это позволить, – сказал я. – Все прочие пари я выиграл.

И, чтобы показать свою состоятельность, передвинул к нему по столу несколько крон.

– Сэр Гектор Биргойн, – сказал Финч. – Военный джентльмен, да? Он обрадуется вашим деньгам. В прошлом году он заказал седло, но я отдал его всего месяц назад, когда он наконец заплатил по счету.

– Знаешь, где он живет?

– Нет, молодой человек. Но свою лошадь он держит у Манди на главной дороге. Там, наверное, знают.

Поэтому я пошел в конюшню Манди, и один из конюхов, как только я ему заплатил, смог направить меня прямо в мансарду в доме на Рамскаллион-лейн в Селфорде, где жил Биргойн. Набросив на голову капюшон, я без труда нашел нужный дом, выходящий на улицу, наполовину деревянный, с соломенной крышей; старая солома свисала по краям, как грязные кудри на изрезанный шрамами лоб.

Над улицей висело едкое зловоние, которое источали груды разлагающегося мусора и канава, куда стекали отбросы всей округи. Тут я все время придерживал рукой кошелек, чтобы меня не ограбили воры, оруженосцы и уличные девки, живущие здесь. Я видел отражение своего серебра в их жадных припухших глазах.

Теперь у меня было несколько вариантов. Я мог задержать Биргойна сам, но меня не прельщала перспектива пытаться арестовать злодея в такой крысиной норе, как Рамскаллион-лейн. Я мог нанять профессиональных охотников на воров, но это дорого.

Я мог обратиться к шерифу, если он в городе, а не где-нибудь в графстве. Но тогда он приведет своих людей и все заслуги припишет себе.

Обратиться к генеральному прокурору я не мог по той простой причине, что королева Борлода его еще не назначила.

Единственное место, куда я никак не мог обратиться, – это в казармы йоменов-лучников. Город Селфорд сохранил свои традиционные свободы, в том числе свободу от вмешательства королевской армии. Армии запрещалось задерживать нарушителей закона и вообще каким-либо образом мешать преступникам, за исключением случаев объявленной погони (но в этом случае солдаты, задерживавшие нарушителя, действовали не как представители армии, а как частные лица) и предотвращения мятежей и вторжений, когда магистрат применял Акт о предотвращении волнений, – тут армия получала право убивать кого угодно.

Если бы йомены задержали убийцу, подумал я, возник бы любопытный юридический казус. Мог бы сэр Гектор Биргойн заявить на суде, что его арестовали незаконно, поскольку армия не имела права его задерживать?

Конечно, обвинение могло утверждать, что была объявлена погоня, но защита возразила бы, что погоню объявляют только тогда, когда преступник на виду.

Я бы с удовольствием представлял и ту, и другую сторону.

Чтобы задержать Биргойна, я мог бы обратиться к членам городской стражи. Но это были в основном престарелые пенсионеры, которые по ночам ходили по улицам, звонили в колокольчик и кричали, что все в порядке. (В колокольчик они звонили, чтобы все знали – они не спят.) Если стражник обнаруживал пожар или на его глазах происходило преступление, он не вмешивался, но непрерывно звонил в колокольчик и звал на помощь.

Дряхлые стражники, которым к тому же мало платили, вряд ли могли задержать полного сил бессовестного мошенника на Рамскаллион-лейн. Селфорд и его законы давали много шансов арестовать преступника, но мне ни один из них не годился.