Павел Кувшинов - Я – Игрок

– Вы хотите сказать, что Альдин и Эдвис убивали порождений ночи, потому что о них некому было беспокоиться?

– А разве это не так? Их руки были развязаны, и они могли свободно рисковать жизнью, не думая о последствиях в случае неудачи.

– Нельзя отстраняться от тех, кто тебе дорог. Не по своей воле.

– Я не это имел в виду. Я лишь полагаю, что сердце, и те чувства, что оно рождает – вот слабое место любого человека. Ведь страх перед болью, которую ты можешь испытать, потеряв тех, кто для тебя дороже всего на свете, способен свести на нет храбрость и отвагу.

Я обдумываю слова графа. Не стану говорить, что полностью с ними согласен. Но будь у меня семья и ребёнок, жди они меня дома, каждый раз, когда я отправляюсь на очередную встречу с порождениями ночи, понимая при этом, что я могу не вернуться…

Думаю, что в этом случае я бы сделал всё возможное, дабы избавиться от колдовских карт и быть со своей семьёй. Я бы всеми силами защищал их от любой угрозы, но граф прав – скорее всего, я бы не решился искушать судьбу, зная, что существует риск оставить их одних в этом мире.

– Для меня есть ещё задания? – устало спрашиваю я.

– Нет. Отдыхай, восстанавливай силы столько времени, сколько потребуется. Я лишь прошу тебя присутствовать на мероприятии, которое состоится в моём замке через четыре дня. Для меня это будет много значить.

– Хорошо, – отвечаю я.

Кабинет Виктора я покидаю со смешанными чувствами.

Я хочу отправиться в Город, чтобы разыскать Кристину, но потом понимаю, что мне этого не сделать, ведь едва не валюсь с ног от усталости.

Спустившись в свою комнату (кабинет графа находится на третьем этаже, моя комната – на втором), я падаю на кровать, даже не стянув с себя пыльный, с засохшими пятнами крови, плащ, и мгновенно засыпаю, едва моя голова касается подушки.

Глава 28

Цветные круги выплясывают перед глазами, скачут то вверх, то вниз, а иногда начинают неистово метаться из стороны в сторону. Но это ещё не все. Теперь становятся расплывчатыми и очертания всего вокруг.

Например, невысокого худощавого человека. На нём надет серый передник, на котором отчетливо виднеются следы ладоней, которые мужчина, по всей видимости, об него вытирал. Человек, как и его одежда, теряет чёткость линий, а цвета и вовсе начинают смешиваться, как в палитре художника.

Теперь я понимаю, что означает выражение «залить глаза».

– Ты чем меня напоил? – спрашиваю я.

Несмотря на состояние моего зрения, и, судя по всему, наличия галлюцинаций, моя речь звучит внятно. Со стороны я, наверное, выгляжу любопытно, ведь я шатаюсь всем телом, и всё ещё не свалился на пол только из-за того, что держусь одной рукой за стойку. Но это не мешает мне вести осмысленный диалог.

– Милорд, вы же сами просили что-нибудь, что поможет отвлечься от дурных мыслей?

– И как, помогает? – спрашиваю я, глядя в расплывающееся лицо собеседника (кажется, его борода только что налезла на глаза).

– Это вы мне скажите, милорд, – виновато улыбается он бесформенными губами.

– Не сказал бы, что помогло. А что это собственно такое?

– Это салонский в…. – дальше следует набор каких-то звуков, которые мой подточенный необычным алкоголем мозг так и не смог слепить вместе в единое слово.

– Что ж туда понамешано?

– Травки всякие, – уклончиво отвечает мужчина в залапанном переднике.

– Налей мне ещё, – говорю я и кладу на стол несколько монет.

– Я думаю, что вам уже хватит, милорд. К тому же я скоро закрываюсь.

– Крхм, – я издаю нечленораздельный звук, и тянусь рукой к воротнику плаща.

– Х-хорошо, ещё одну порцию. И можете п-посидеть ещё немного, м-милорд, – трактирщик низко кланяется, запинаясь.

Любопытно, чем я вызвал подобную реакцию? Уж не движением ли своей руки по направлению к плащу? Бедняга, небось, решил, что я тянусь к колоде колдовских карт, чтобы испепелить неугодного мне наглеца, посмевшего перечить Игроку. На самом же деле у меня просто зачесалось чуть ниже ключицы.

Вскоре до того пустая кружка наполняется резко пахнущим напитком. У него коричневый цвет с золотистым отливом, а аромат настолько необычный, что лично мне тяжело сравнивать его с чем-либо.

Трактирщик удаляется в глубину зала, чтобы вытереть со столов и перевернуть стулья. Обычно этим занимаются служки, но никого кроме самого владельца заведения в помещении я не заметил.

Таким образом, я остаюсь один на одни со своей, судя по всему, последней порцией выпивки. Впрочем, ненадолго. Едва я успеваю обхватить кружку дрожащими пальцами, а рядом со мной уже кто-то присаживается.

Справившись с непослушной рукой, я поднимаю свою ношу на уровень лица и резким движением опрокидываю содержимое себе в рот. Я могу гордиться собой, потому что, несмотря на состояние тела и разума, мне удаётся не пролить ни капли.

Человек, присевший рядом со мной, по-прежнему молчит. Он лишь изучающее смотрит на меня, да так, что мне становится не по себе, словно перед его настойчивым взглядом моя душа сбрасывает защитные одежды, и остаётся совершенно нагой.

– Чего вы хотите? – спрашиваю я, не оборачиваясь, в то время как реальность из-за эффекта выпитого зелья прямо на глазах переживает очередные метаморфозы.

– Что ты здесь делаешь? – произносит чей-то знакомый голос.

– А разве не видно? – огрызаюсь я.

– И какая эта по счёту кружка? – следует второй вопрос.

Я определённо знаю обладателя этого голоса!

– Не знаю, я их не считал, – отвечаю я, затем медленно поворачиваюсь, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки.

Рядом со мной сидит Кристина. Девушка берёт из моих рук пустую кружку, и поднесся её к своему носу, тут же одергивает.

– Ужас! Ну и запах! – восклицает она. – Чем ты тут заправляешься?!

– Это салонский в… что-то там, – важным тоном произношу я.

– На вкус он наверняка ещё хуже, чем пахнет.

– Можешь не сомневаться, – ухмыляюсь я.

– Я знаю, почему ты здесь. Виктор рассказал о том, что случилось в Угорье. Мне жаль твоих напарников. Наверное, граф это уже говорил тебе, но я повторю: ты не виноват в их смерти!

– Да неужели?

– Саймон, мы оба знаем, насколько опасны порождения ночи, и ты…

– Их убили не порождения ночи.

– Но Виктор сказал…

– Я солгал ему, – отвечаю я, тяжело вздохнув.

Некоторое время Кристина молчит, обдумывая мои слова.

– Там были Тёмные Игроки, верно? – наконец произносит она.

– Да. Их было двое – мужчина и женщина.

– Им нужен был ты? Поэтому они убили наёмников? Чтобы добраться до тебя?

– Они хотят посадить меня в свою темницу, чтобы я не сделал… не знаю даже что.

– Раз ты здесь, то…

– Они мертвы, – киваю я, перекатывая между ладонями пустую кружку, которую я осторожно забрал из рук девушки. – И знаешь, что? Я видел их. Ещё до того, как мы приехали в Угорье. Эта парочка шла по тракту, что-то бурно обсуждая. Я должен был последовать за ними и, выяснив, кто они такие, напасть. У меня был шанс застать их врасплох и убить. Они бы не успели защититься.