Павел Кувшинов - Я – Игрок

Я решаю ответить ему такой же полуправдой, каковую только что услышал от него:

– Иногда у меня получается вытащить из колоды всего одну карту.

Таким ответом мне удаётся застать Виктора врасплох. Он выглядит удивлённым, и что-то мне подсказывает, что эти эмоции не наигранны. Граф действительно этого не знал? Стало быть, я только что поделился с ним той частичкой своей жизни, о которой он даже не подозревал.

Не знаю, хорошо это или плохо, и как это обернётся для меня. Впрочем, я уже мало, что знаю наверняка.

– Люф так не мог, – неожиданно произносит граф.

– Вы сами однажды сказали, что я могу его превзойти, – решаю я напомнить Виктору его же слова.

– Похоже, я оказался прав? Так, значит, тебя приглашают в Облачный Дворец именно из-за этого твоего умения?

Что-то во взгляде графа мне абсолютно не нравиться. Похоже, он пытается вытащить из меня какие-то сведения. Выходит, не только я хочу услышать от своего собеседника откровенные ответы.

Вот только от Виктора я их так и не получил, так с чего бы тогда откровенничать мне? Я прикусываю язык, едва не сказав последнее вслух.

– Не знаю, – говорю, пожимаю плечами. – Человек Иллюстратора не стал объяснять мне причин. Сказал лишь, что его господин хочет со мной поговорить.

– Должно быть, это очень важные сведения.

– Надеюсь на это, – говорю я спокойным тоном, с трудом сдерживаясь, чтобы не усмехнуться.

И вновь мы замолкаем. Каждый из нас ждёт, что собеседник скажет ещё хоть что-нибудь, но в итоге этого не происходит.

– Так что насчёт отпуска? – решаю я напомнить графу свою просьбу, которую озвучил сразу же, как переступил порог его кабинета.

Кажется, Виктор, в каком-то смысле благодарен за то, что я всё-таки решил разрядить обстановку и заговорил первым.

– Конечно, – отвечает он, и его лицо озаряет искренняя улыбка. – Я даю тебе бессрочный отпуск, чтобы ты смог посетить Облачный Дворец. Тебе и Кристине.

На этот раз уже Виктору удаётся застать меня врасплох.

– Я не планировал брать её с собой.

– Понимаю. Но ты должен лучше меня понимать, что она захочет поехать с тобой. И если мы воспрепятствуем этому, она улизнёт из замка и отправится вслед за тобой. По правде говоря, я едва удержал её от поездки в Угорье.

– Она ещё не оправилась после травмы.

– Знаю. Но ты, правда, думаешь, что её это остановит?

– Пожалуй, что нет, – соглашаюсь я.

– В таком случае, пусть лучше составит тебе компанию, чем путешествует в одиночку.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Спасибо вам, Виктор.

– Не стоит, – отмахивается тот.

Когда я покидаю кабинет, то ясно ощущаю на своей спине пристальный взгляд графа. Однако в нём не чувствуется злости, также, как и в самом Викторе. Не знаю, в какие игры он играет, и что скрывает от меня, а главное зачем – но он мне не враг.

Я лишь сожалею о том, что не могу назвать его своим другом.

Закрыв за собой дверь, я отправляюсь в свою комнату, чтобы собрать необходимые для путешествия вещи.

Я смотрю на залитую солнцем долину. Сидя в седле, я возвышаюсь над ней, и чувствую себя неведомой сущностью, что подобно птицам способна воспарить к небесам.

Долина, опоясанная холмами и горами, напоминает неглубокую, но широкую чашу, на дне которой нашли своё прибежище пара поселений. Там, внизу, тонкой змейкой извивается река, на берегу которой располагаются ряды домов, таких крошечных, что кажется, нагнись ты и протяни к ним руку, и они легко уместятся на твоей ладони.

Среди домов и дворов, огорожённых простенькими заборами, торчат одинокие деревья. Их кроны ещё могут похвастаться пышной листвой, но зелёный цвет в них уже уступил место жёлтому и коричневому – обязательным атрибутам осени.

Над некоторыми домами, теми, чьи хозяева явно состоятельнее своих соседей, торчат трубы, из которых, несмотря на полуденное время, к небу поднимаются завитки серого дыма.

Это напоминает мне, что на улице царит сырость и прохлада. Невольно поежившись, я плотнее заворачиваюсь в свой плащ и поправляю шерстяной шарф, скрывающий половину моего лица.

– За этой долиной, вон за теми высокими холмами, берёт своё начало Северная равнина, – говорю я, дополняя свои слова жестикуляцией, чтобы моя спутница правильно поняла, указанное мной направление.

Кристина кивает, показывая, что понимает меня.

– Там твой дом, – говорит она, кутаясь в одежды, призванные сберечь беззащитное перед холодным ветром тело.

– Чуть дальше. Видишь реку? Она называется Полноводная, и покидает долину на востоке, а течёт она до самых Серых Гор. Так вот, северо-восточное этой впадины она резко изгибается, а на одном из её берегов стоит Тихое Заречье.

– Скучаешь?

Я пожимаю плечами.

– Я практически не помню селение. В памяти сохранился лишь наш дом, да несколько соседних дворов.

– Я не о том. Ты скучаешь по родным? По матери и сестре?

– Не знаю.

Некоторое время я обдумываю свои слова. Совсем недавно я бы ответил на этот вопрос, не задумываясь. Уверенное «да» слетело бы с моих губ, едва отзвучали последние слова вопрошающего. А теперь…

Даже не знаю. Что-то изменилось.

Я едва помню свою семью. Их лица, их голоса. Всё это стирается из моей памяти с каждым прожитым днём.

Или, возможно, дело не во времени, ведь я видел их совсем недавно, в своём сне. И пусть это были лишь грёзы, плод моего воображения, но я их всё же видел, и в тот момент казалось, что долгая разлука окончена благодаря этой, пусть и не настоящей, но всё же встрече.

Нет, всё дело в магии. Виктор говорил, что со временем для многих Игроков лица тех, кого они спасают, сливаются воедино, теряя различия и индивидуальность, присущие всем людям. Но в моём случае всё немного иначе.

Чем больше я использую карты, чем больше жизней я отнимаю (неважно люди это, или порождения ночи), тем меньше для меня значит прошлое. Оно испаряется, тает как невесомая дымка.

И самое главное, что я не жалею об этом. Нельзя оборачиваться назад, когда твой взор должен быть устремлён вперёд.

– Я помню их, – говорю я вслух, – и люблю. И да, я скучаю. Я определённо по ним скучаю. Моя сестра… как бы я хотел увидеть, какой она стала! А моя мама… возможно, она осталась такой, какой я её запомнил, или, напротив, сильно постарела.

Я замолкаю, но лишь на мгновение, чтобы ещё раз окинуть взором расстилающуюся внизу долину. Отчего передо мной всплывает образ танца с красивой девушкой, и наш с ней разговор. Она рассказывала о своей матери, которая тоже была Игроком, и о том, чем обернулось её возвращение из Академии.

– Я не стану искать встречи с ними, – говорю я уверенно. – Порождения ночи, Тёмные Игроки, магия, боги. Такая у меня теперь жизнь. Зачем мне подвергать своих близких опасности, которая следует за мной по пятам? И главное: ради чего? Одной встречи? Короткого разговора? Я желаю им счастья – а это именно то, чего им не видать, если я вновь войду в их жизнь.