Марина Дяченко - Шрам

Из «Одноглазой мухи» действительно доносились смех и крики, перемежаемые пьяными песнями; в этот момент разудалые звуки студенческой пирушки показались Эгерту родными, как памятная с детства колыбельная.

– Да, – пробормотал он невнятно, – конечно…

Взяв Солля под руку, Фагирра втянул его в какой-то переулок – Эгерт испугался, что и тут обнаружится вдруг потайной ход, ведущий в Башню Лаш.

Фагирра остановился – в темноте блеснули его белые зубы:

– Рад вас видеть, Солль, в добром здравии и состоянии души… У нас мало времени. Скоро, воля Лаш, мы станем соратниками, братьями – а пока знайте, что мир меняется, мир уже изменился. Люди слишком далеко ушли от Лаш – себе же на горе… Вы замечаете, Эгерт? Глупцы, глупцы… Городской судья все так же прислушивается к советам Магистра – однако судья очень болен, и кто знает, как поведет себя его преемник? Уже сейчас слышатся голоса, противоречащие воле Лаш… Себе на горе, Солль, все это – себе на горе!

Эгерт слушал, не понимая и не пытаясь понять, только лихорадочно раздумывая, чего потребует от него Фагирра.

– Грядут испытания, Эгерт… Всех живущих ждут испытания, а какие – вы узнаете, пройдя обряд посвящения. Надо успеть, Эгерт… Успеть породниться с Лаш раньше, чем случится… то, что случится непременно. Вы встретите это с нами – и спасетесь, тогда как другие возопиют…

Служитель говорил все быстрее и жарче, в темноте посверкивали его глаза; с каждым его словом Соллю становилось все страшнее – будто бы над обычной, обыденной, привычной жизнью он разглядел вдруг распростертые крылья мрака.

– Скоро, Эгерт… Но время еще есть. Вам надлежит пройти второе испытание – воля Лаш, оно станет последним, и Башня укроет вас, посвященного, от того… что будет здесь, на земле. Вы готовы выслушать?

Язык Эгерта сам собой ответил:

– Да…

Фагирра приблизил капюшон к самому лицу Солля:

– Слушайте… Это условие последнего испытания. Во-первых, молчать по-прежнему… А во-вторых, и это главное, Эгерт… Вы должны смотреть и слушать. На то даны вам глаза и уши, Солль… Смотреть и слушать – сам Магистр будет принимать ваши доклады. В университете вам встретятся как друзья наши, так и враги… Мы должны разобраться, кто есть кто; особенно интересует магистра достойный господин декан и его прекрасная молодая дочь… Смотреть и слушать – вы, вероятно, посвящены в планы господина декана относительно книги, которую он пишет?

Эгерт стоял, будто облитый кипятком, сразу позабыв о страхе грядущих испытаний. Щеки его и уши горели – счастье, что Фагирра не видел этого в темноте. Небо, прежний Солль, тот, давно забытый Каварренский забияка – да он бы одной пощечиной положил бы конец подобному разговору; однако прежний Солль умер, и новый Эгерт, отмеченный шрамом, только прошептал дрогнувшим голосом:

– К сожалению… вы преувеличиваете… мою осведомленность. Я… ничего не знаю о планах господина декана.

Фагирра дружески взял его за плечи:

– Это испытание, Солль… Нелегкое испытание, не скрою. Возможно, узнать об этом будет трудно – но ведь это возможно, Солль, не так ли?!

– Не знаю, – прошептал Эгерт, – я, право… Не уверен.

– Со-олль, – укоризненно протянул Фагирра, – друг мой… Вы ведь сделали первый шаг, вы присутствовали при тайном обряде… Вам оказали доверие, не так ли? А разве доверие не надо оправдывать? Сейчас вы находитесь под влиянием минутной слабости – а расплата за нее может быть слишком тяжелой, прямо-таки бесчеловечной… Не дайте же робости взять над собой верх – будет только хуже, поверьте, я говорю с вами, как будущий ваш брат… Вам легче будет представлять доклады самому Магистру – или, может быть, сначала мне?

Эгерт с трудом сдерживал крупную дрожь. Руки Фагирры по прежнему лежали на его плечах – служитель прекрасно это чувствовал.

– Вам, – прошептал Эгерт, желая только, чтобы все поскорее закончилось.

Фагирра помолчал. Сказал мягко:

– Вот и прекрасно… Я сам вас найду. Ваше дело – смотреть и слушать… И еще спрашивать, спрашивать как можно любознательнее, но без назойливости – господин декан умен…

И, уже удаляясь, Фагирра вдруг обернулся:

– И не надо так болезненно к этому относиться, Эгерт… Вы потом поймете. Вам предлагают руку помощи, вам предоставляют уникальный шанс; вы осознаете это позже – пока надо только поверить. Ладно?

Эгерт не нашел в себе сил ответить.

История с кинжалами стала достоянием университета, и даже совсем незнакомые Эгерту студенты подходили к нему в коридорах, чтобы пожать руку и спросить о чем-нибудь незначительном; начался учебный год, и Солль не пропускал ни одной лекции – но на душе у него было тяжело.

После встречи с Фагиррой он дал себе зарок не появляться больше в городе – но кто знает, защитят ли от ордена Лаш сами университетские стены? Эгерт прекрасно знал, что подлый страх предаст его при первом же случае, и допросчик, кем бы он ни был, при необходимости сумеет вытянуть из него все, что только пожелает. Орден Лаш знает или догадывается о его трусости – а это значит, что он пленник ордена, шпион и доносчик, и никакая гордость, никакое благородство не спасут Солля, когда колени его подогнутся от страха, а пересохший язык прилипнет к гортани, чтобы произнести затем слова предательства…

Длинный, доносящийся с Башни звук теперь приводил его в ужас.

Однажды, собравшись с духом, он отправился к декану, желая признаться во всем; на подходе к кабинету перед глазами его встало лицо Фагирры, а в ушах зашелестел прерывистый голос, повествующий о грядущих бедах. С трудом перешагнув порог, Эгерт смог выдавить из себя только невнятный вопрос: что будет… А ничего ли не будет… В скором будущем?

Декан удивился. С трогательной серьезностью предположил, что в скором будущем наверняка уж что-то будет, а в недалеком прошлом, увы, уже было. Эгерт смутился, попросил извинения и ушел, оставив декана в некотором недоумении.

Иногда Солль успокаивался – Фагирра, а тем более седой Магистр, казались ему людьми, достойными доверия. Возможно, он действительно знает слишком мало, возможно, порученная ему миссия – не предательство, а, наоборот, услуга университету… Ведь говорил же Фагирра: «Вы поймете позже… Пока надо просто поверить… Ладно?»

Ладно, шептал себе Солль, и ему становилось легче; он даже всерьез задумывался, как лучше выполнить возложенную на него миссию – но внезапное осознание собственной низости приводило его в отчаяние, и тогда, съежившись на подоконнике, он не отвечал на обеспокоенные вопросы Лиса и не смотрел в честные, цвета меда, глаза.

Лис теперь относился к Соллю с куда большим уважением – причиной этому было не только редкостное Соллево умение метать кинжалы, но и читаемые им книги – «Анатомия» и «Философия трав…», полученные, по словам Эгерта, от самого декана. Гаэтан научился оставлять Солля в покое, если видел, что тот желает одиночества; однажды вечером, задув свечу, Лис осмелился спросить у странного соседа: