Марина Дяченко - Авантюрист

Мы добрались до замка к полудню; как только за деревьями показались башни, я оседлал лошадь и поскакал вперед.

Свиньи не было. На покосившихся стенах лежал снег, белая блестящая маска скрывала от посторонних глаз щели и выбоины, скрадывала ветхость и запустение; во внутреннем дворе стояла вечная осень, было слякотно и грязно, и мощно воняло навозом.

– Итер! Итер!!

Через час, когда карета въехала на подъемный мост, свинью уже резали. По всему замку носились нанятые в деревне горничные и слуги, в покрытой пылью кухне развели огонь; молодой муж выехал навстречу женушке на белой, как снег, молодой кобыле.

Алана осторожно выглянула из-за бархатной занавески. За моей спиной ждал приговора замок – дряхлая развалина, обиталище призраков…

Я боялся, что она скажет: и это – твердыня Рекотарсов?!

– Как красиво, – шепотом сказала Алана.

Отсюда, с пригорка, поселок выглядел игрушкой – белые крыши, сизые ниточки дыма над крышами. Дни стояли слишком холодные, слишком суровой обещала быть зима, во всем поселке топились печки.

И только над крышей дома на пригорке небо было девственно чистое и прозрачно-голубое. Чонотакс Оро не разводил огня.

– Я, это… Господин Ретано, я магов-то боюся, можно, я во дворе пережду?

Кливи согрелся, пока мы поднимались в гору, и бесстрашно подставлял розовое лицо царствующему на пригорке ветру.

– Нельзя, – сказал я сухо. – Мужик он хороший, бояться нечего, о тебе же думаю, дурья башка!

Я врал. Как раз о Кливи я совершенно не думал, а думал исключительно о себе.

Калитка даже и не думала запираться. Во дворе было пусто – ни собаки, ни дров, ни вообще признаков ведения хозяйства… Хотя дрова Чонотаксу и не нужны…

– Тут никто не живет, – радостно сообщил Кливи. – Съехал, видать, ваш маг-то…

Будто в ответ на его слова пронзительно скрипнула входная дверь. Я был готов к встрече – но все равно вздрогнул.

– Входите, – сказал Черно.

Он был завернут в лохматую шубу до пят, но голова его, вызывающе нагая, ловила глянцевой поверхностью отсветы зимнего дня. Черные, малость сумасшедшие глаза глядели безо всякого выражения; я невольно вспомнил хватку холодной руки в глубинах замшевого мешочка.

Мы вошли, причем Кливи пришлось тащить едва ли не силой.

Внутри огромного дома было даже холоднее, нежели снаружи. В уже знакомой мне зеркальной комнате потолок покрыт был инеем, а сами зеркала подернулись изморозью, красиво и жутковато. Кливи начал дрожать – все сильнее и сильнее, вроде бы от холода, хотя щеки у него горели, как манишки снегирей.

– С возвращеньицем, Ретано.

Чонотакс уселся, похожий в своей шубе на лесное чудовище из детской сказки. Из объемистых рукавов вынырнули тонкие белые руки; Черно Да Скоро сплел пальцы и уперся локтями в колени – чтобы было куда водрузить чисто выбритый подбородок.

Рад тебя видеть, – солгал я с улыбкой. – Я свое обещание выполнил.

Бледные губы Черно растянулись, будто резиновые. После такой ухмылки уже не требовалось ничего говорить – она была красноречивее речи.

– Надеюсь, ты тоже выполнишь свое обещание? – спросил я вкрадчиво.

И без того узкие глаза господина мага сощурились еще больше:

– А почему ты не принес… вещь? О которой сговаривались?

Я улыбнулся еще шире:

– Не все сразу… то есть, конечно, она твоя. Но вот в чем загвоздка… Есть мнение, что выполнить услугу, о которой мы с тобой договаривались… что выполнить ее в принципе невозможно, – я перевел дыхание, потому что слова эти были, по сути, моим приговором.

В лице Черно ничего не изменилось. Как будто я говорил с железной болванкой.

– Я хочу быть уверенным, что ты в состоянии выполнить обещанное, – сказал я уже с нажимом. – Как твой… клиент, я имею на это право.

Кливи, молча дрожащий в углу нервно потянул носом. Чонотакс медленно перевел на него взгляд – парнишка испуганно икнул.

– Имеешь, – подтвердил Черно все так же бесстрастно. – Собственно, я с самого начала понял, зачем ты притащил сюда этого… Мельничонка. Поди сюда.

Последние слова относились к мальчишке; Кливи дернулся и подошел – будто его тянули на веревочке.

Не обращая внимания на икания, сопение и прочие производимые парнем звуки, господин маг взял его руку и обернул ладонью к себе. Тихонько присвистнул:

– Да… Ретано, ты пришел ко мне вроде как с ультиматумом. Докажи, мол, маг, свою невшивость, тогда посмотрим, иметь ли с тобой дело…

Я открыл рот, будто желая возразить. Черно покачал головой:

– Да ладно, молчи… Ничего особенного в этом нет. Никакой это не ультиматум. Так, нормальные деловые отношения… Можно, в принципе, представить себе колдунишку, который объявит тебе, что приговор снят, ты полгода прогуляешь в счастливом неведении, а тут трах-бах, несчастный случай…

Я проглотил слюну.

– Да, – продолжал Чонотакс, задумчиво глядя на Кливи, – я знаю, что мне надо от тебя, ты должен понимать, насколько я состоятелен… Парень, подойди, будь добр, к тому вот зеркалу, и подыши на него.

Кливи повиновался – как кукла, которую дергают за ниточки. Старательно вытянул губы и подышал на изморозь; белая струйка пара моментально проела зеркальную полынью, но не круглую, как следовало ожидать, а какой-то грибоподобной неправильной формы.

– Ладно, – Чонотакс снова опустил подбородок на сплетенные пальцы.

– Иди, Ретано… Иди к жене, завтра получишь своего воспитанника…

Парню повезло. Он тебе по гроб должен сапоги лизать, эдакий подарочек… задаром…

Я помедлил, потом, строго кивнув на прощанье, двинулся к двери; на пороге меня догнал отчаянный вопль Кливи:

– Господин Ретано! Не оставляйте меня! Заберите меня, я не хочу!..

В крике был такой непритворный ужас, что моя занесенная нога так и зависла в воздухе.

– С ума сдурел, – невозмутимо констатировал Чонотакс. – Эх, парень, тебе бы знать свою выгоду…

Я ушел, неся в груди неприятное сосущее чувство. Как будто я отдал живое существо алхимику для опытов.Кливи дотопал до замка наутро – голодный, ошалелый и совершенно ничего не помнящий. Последним его воспоминанием был двор, пустынный и как будто безжизненный; о чем мы говорили с Чонотаксом, что и как проделывал господин маг с ним, непутевым Кливи – ничего этого он не знал и сам здорово удивлялся.

Надо сказать, что к этому моменту благоустройство замка, начатое с таким размахом, понемногу затихло – кончились деньги. Идею большого пира в честь приезда молодой жены пришлось отложить до лучших времен по счастью, Алане замок нравился несмотря ни на что. Она находила удовольствие в том, чтобы блуждать по стылым комнатам, подниматься на башни и изучать покрытые паутиной святыни древнего рода; я немного опасался, не встретится ли ей в ее странствиях призрак. То есть бояться, конечно, было особенно нечего – но и радости мало, я не имел понятия, каким образом такая встреча может на моей жене сказаться…