Марина Дяченко - Авантюрист

Я поспешил на конюшню, где давно уже договорено было о покупке лошадей – конюх шарахнулся от меня, выставив перед собой кнут. Видимо, весть о ползучем облысении облетела поселок быстрее, чем известие о пожаре. Я проклял собственный язык; по счастью, ни Алана, ни Танталь не стали меня упрекать. Обе тихо радовались возможности убраться из постылой гостиницы. Времени было едва за полдень, дороги уже не так хлюпали под ногами, я рассудил, что мы с трудом, но доберемся до какого-нибудь хутора раньше, чем сядет солнце.

Монетки, вырученные за лошадей, конюх предусмотрительно прокалил над пламенем свечки; я растолкал Черно Да Скоро и развязал ему ноги.

Господин маг был апатичен и вял. Некоторое время я пытался вытрясти из него признание, что на самом деле он притворяется соней – но у меня ничего не вышло. Мой план, навеянный давней сплетней про изобретательную невестку, неожиданно оказался не просто выполнимым – удачным.

Черно держался в седле, как мешок. Все население поселка залегло, затаилось, разбежалось перед страшным ликом лысой болезни; поддерживая Черно и ведя лошадь под уздцы, я вывел маленькую кавалькаду за околицу, в поле, и там с облегчением придал сонному магу безопасное положение поклажи – поперек седла. Танталь зябко поежилась, Алана фыркнула; на четверых у нас было трос лошадей, я вскочил в седло и посадил Алану перед собой, Танталь, отличная всадница, взяла за повод лошадь Чонотакса – и так, небыстро, объезжая лужи, мы двинулись навстречу судьбе.

Судьба не была к нам благосклонна.

Солнце повисело над горизонтом и навострилось уже кануть за черную кромку леса – а дорога все тянулась, не подавая ни малейших признаков человеческого жилья. А ведь десять дней подряд я по десять раз выспрашивал о дороге, и по всем рассказам выходило, что неподалеку должен быть хутор, и не один!

Мы пересекли маленькую речку, через которую был перекинут чахлый дырявый мост. Лошади неохотно ступали по подгнившим доскам; мои спутники молчали. Танталь и Алана нервно вглядывались в сгущающиеся сумерки – ждали увидеть дымок над горизонтом, или строение, или хотя бы одинокий сарай; вечер был совсем весенний, безветренный и относительно теплый, но странная шутка, которую играет с нами хутор, не нравилась никому.

Что до господина мага, этого странствующего мешка со сновидениями – то вот уже пятнадцать дней я не слышал от него ни слова.

Солнце село; навстречу нам из полутьмы выплыл мостик, как две капли воды похожий на тот, что мы уже проехали. Лошади сдержали шаг. Мои смутные подозрения превратились в уверенность.

– Мы ведь не сворачивали, – упавшим голосом сказала Алана, – Это в лесу можно кружить – но мы же ехали по дороге.

Я слез с седла. Подошел к перекинутому через седло Чонотаксу, в таких случаях обычно берут за волосы, и я на секунду растерялся. Потом ухватил господина мага за подбородок и поднял его голову, заставляя посмотреть себе в глаза.

Чонотакс Оро спал. Лицо его, как обычно, оставалось совершенно немым и непроницаемым.

– А они во сне не колдуют? – спросила Алана. – Может ему, к примеру, присниться вот эта дорога? Ну, во сне?

– Это, наверное, другой мост, – неуверенно предположила Танталь. – Просто в этой местности все мосты одинаковые…

Я подошел к мосту. Раздраженно стукнул по трухлявым перилам; перила охнули и отвалились. В темноте уже невозможно было с точностью сказать, тот это мост или другой. В этой, как говорит Танталь, местности жители из рук вон плохо следят за мостами…

– Вода есть, – бодро сказала Алана. – Вон, целая речка… Еда есть. И не зима ведь, мороза нет… Переночуем…

Другого выхода не оставалось. Моей маленькой местью Черно Да Скоро был костер, сложенный из обломков перил. Другого топлива почти не было, а большого пламени из перил не устроишь.

Я напоил лошадей, потому что кормить их все равно было нечем.

– Оттащи его от костра, – сказала Танталь.

– Как ты заботишься о его благополучии, – сказал я – Не ты ли первая спрашивала, можно ли его убить?

– Оттащи его от костра, – повторила Танталь, не повышая голоса. – Он не должен лежать у огня…

– Он этот огонь руками рвет, как паклю, – сообщил я сухо. – Тебе нужно – ты и оттаскивай. А я благородный господин, потомок Мага из Магов, и я уже натаскался!

Танталь поднялась. Подошла к Черно, взяла его за плечи; удобнее, как мне кажется, было бы тянуть за щиколотки. Но, может быть, Танталь смутилась бы видом голой головы, подпрыгивающей на кочках?..

Усилие, еще усилие; Танталь упрямо тащила господина мага за грань светлого круга. Интересно, о чем они говорили тогда, в лесу? На поляне? И ведь Черно видел, что есть свидетель…

Или не видел?

– Оставь, – сказал я устало. – Ладно, я сам… Танталь не ответила. Оттащила сонного Черно подальше от костра, постояла над ним – я видел только черный силуэт. Потом вернулась к огню, и некоторое время мы жевали хлеб с разогретым на костре мясом.

– Ретано, расскажи историю, – попросила Алана. Я растерялся:

– Какую?

– Да любую… Как ты рассказывал. Про разбойников, например.

– Про разбойников не надо, – проронила Танталь сквозь зубы.

– Тогда про призраков, – согласилась покладистая Алана.

Молчали обломки перил, окутанные огнем. Когда-то, наверное, их касались тысячи разных рук – а теперь касалось пламя. И если человеческие прикосновения только чуть стерли терпеливое дерево – огонь поедал его, неспешно, но неотвратимо. Ради того, чтобы дать нам возможность согреться…

«Он мерзнет».

Кто это сказал? Где я, пес подери, это слышал? Я обернулся в темноту. Как будто боялся, что связанный Черно Да Скоро встанет и убежит.

– Про призраков… Значит, так. Стоял на земле старый замок, а в подвале его ютился призрак… Он был тоже немолодой, щуплый такой, близорукий…

– Призрак?! – Алана фыркнула.

– Но глаза у него горели, как плошки, – добавил я примирительно. – Больше всего на свете старый призрак хотел уберечь своего молодого потомка от ошибок – но куда там… Вероятно, только в подвалах замка молодой потомок поумнеет. Станет скитаться призраком, глаза его будут гореть, как плошки, а вздохи – распугивать филинов… Только представьте себе – целая армия призраков, наполняющих подвалы, протягивающих руки… призывающих опомниться нас, живущих – до поры, пока не пробил час, когда будет поздно оглядываться…

– Нет, – сказала Алана, и от звука ее голоса Танталь резко обернулась:

– Что – нет?

– Ретано, – в голосе Аланы теперь явно слышались слезы. – Ретано, пожалуйста… Сделай что-нибудь, я ведь не смогу… без тебя…

Танталь перевела взгляд на меня. Глаза ее в свете костра были черные, с двумя горящими золотыми точками.