Марина Дяченко - Авантюрист

Чонотакс повозился – ему неудобно было сидеть. Он предпочел бы упереться локтями в колени и опустить подбородок на сплетенные пальцы.

– Да… Мы живем на тарелочке, обведенной нашим круглым горизонтом, и мы никогда не заглядывали за край. Придет хозяин, выгребет ложкой простывшую кашу… наполнит нашу тарелку горячим супом. Или мясной подливой; у хозяина на шее будет болтаться странное украшеньице, чистого золота предмет…

– Маму пытали за него, – неожиданно сказала Алана. – Она уже вынесла все, что можно вынести… неужели ты думаешь, что она тебе его отдаст?

Черно улыбнулся. Мягко, по-отечески:

– Он уже не принадлежит твоей маме… А твой брат устал. Неужели ты думаешь, что как страж я в чем-то уступаю твоему брату?!

– Какой-такой «хозяин»? – переспросил я с опозданием, – Какой-такой «суп»?

– Черно, ты его не получишь, – устало бросила Танталь. И посмотрела на меня; странный это был взгляд. Как будто у Танталь нестерпимо болел зуб, а она тем временем сохраняла бесстрастную мину.

– С незапамятных времен, – со вздохом сообщил Чонотакс, – Амулет Прорицателя доставался единственно тому, кто мог им обладать. Все попытки недостойных использовать его оканчивались жестоким провалом; я могу носить Амулет, Танталь. Золотая штучка совершенно бесстрастна: она сама решит, кого предпочесть. Но у меня есть основания верить, что она выберет меня.

– Ты уже дважды пробовал, – медленно сказала Танталь. Глаза ее не отрывались от глаз господина мага – но у меня было чувство, что она вот-вот взглянет на меня. Хочет взглянуть. Хочет сообщить важное, надеется, что я пойму…

Черно прищурился:

– «Только дважды. Третья попытка – волшебная». Он опять говорил чужим голосом. Я не трус, но у меня по спине забегали мурашки.

– Ты кто такой? – спросила Танталь после паузы. – Откуда ты взялся? Кто за тобой стоит?

Черно открыл было рот, но Алана, шагнув вперед, не дала ему сказать ни слова:

– Третьей попытки не будет. Тебе не добраться до моей мамы. Я не позволю, чтобы ты ее мучил. Ты плохо кончишь, Чонотакс, плохо, как Фагирра!

Имя было знакомо всем, кроме меня. Танталь вздрогнула и закусила губу. Чонотакс с сомнением покачал головой; я поразился, до чего Алана похожа на Эгерта Солля. Особенно в эту минуту. Особенно сейчас, когда она верит, что способна защитить свою маму, что ее предсказания хоть что-нибудь да значат…

В этот самый момент Танталь кинула на меня новый напряженный взгляд. И я внезапно понял, чего она хочет. А поняв, похолодел.

– Разве госпожа Тория Солль не тосковала о сыне десять лет подряд? – удивленно спросил Чонотакс. – Разве она не мучилась чувством вины, вспоминая, как отреклась от него? Разве она не пребывает вот уже три года в мире собственных иллюзий, полностью закрытом мире, разве не от себя она спряталась, зашилась в кору безумия?

– Мама не безумна! – выкрикнула Алана. А я шагнул в сторону, маленький шажок – и вот я уже за плечом господина мага, еще шажок – и вот я за спиной, Алана о чем-то горячо говорит, я вижу, как смотрит с ее лица молодой Эгерт Солль… И Танталь говорит тоже. Сквозь зубы, веско, неторопливо. Танталь видит меня. Танталь тянет время.

Дураки мы. Наивные дураки; может быть, еще есть время исправить ошибку?

Теперь говорил Чонотакс. Я не видел его лица, но знал, что он усмехается.

Он говорил о страхе перед неизвестным. О вечно меняющемся мире, о пересыпающихся песчинках, о золотом Амулете, о Другом, стоящем над краем нашей привычной земной тарелки. О том, как похожи слова «другой» и «друг», о том, что с ножом не обязательно приходит убийца – лекарь тоже бывает вооружен ланцетом, и эта кровь – на благо…

Я перестал его слушать. Я взглядом измерял расстояние до поленницы; хозяин корчмы был неряхой и лентяем, горы мусора свидетельствовали о его бездарности. Рядом с беспорядочной грудой поленьев лежал сейчас забытый топор.

Рекотарсы не нападают со спины.

– А если я попрошу тебя. Черно? – мягко сказала Танталь. – Во имя… некоторых вещей, ты ведь понимаешь лучше, чем кто угодно… Ты ведь понимаешь. Черно. И все равно делаешь… решаешься… А если я попрошу тебя, униженно, на колени стану? Нет?

Она откровенно молола чепуху. Так, во всяком случае, мне в тот момент показалось.

– Мне холодно, Танталь, – сказал Чонотакс, и в голосе его не было привычной насмешки. – Позволь мне согреться.

Топор лег ко мне в руку – удобно, будто я всю жизнь тем только и занимался, что лупил людей по головам.

– И ведь такие, как ты, не становятся на колени… – Черно хотел еще что-то сказать, но в этот самый момент я ударил его обухом по макушке.

Без размаха, коротко и свирепо, почти профессионально. Подлый удар, наносимый сзади, удар, способный свалить быка; смертельный удар. Я не имел права промахнуться.

Но я промазал.

Мое орудие рассекло воздух, где мгновение назад – только что! – была блестящая голова господина мага. Топор еще падал; Черно сбросил лохматую шубу, как ящерица сбрасывает хвост. Соскользнул с колоды, перекатился через плечо, вскочил на ноги – топор еще падал. Миг – и обух грянулся о пустую колоду, пригвоздив к дереву окончательно испорченную шубу.

Алана и Танталь шарахнулись в разные стороны. Краем глаза я видел, как Танталь выхватывает из рукава нож, как Алана поднимает с земли полено; Черно повел плечами. Руки его оставались связанными за спиной, он походил на гологоловую птицу, экзотическую, но очень грязную.

Я перемахнул через колоду. Отбросил топор; вытащил из-за пояса кинжал.

– И то дело, – кивнул Черно Да Скоро, вытирая грязный подбородок о еще более грязное плечо. – Секира есть низменное оружие, презренней ее только лопата… Кстати, Ретано, там у входа стоят еще вилы. Ты видел?

Он весело подмигнул. Передернул плечами; разомкнул связанные за спиной руки, вытянул их вперед. На запястьях темнели старые следы от слишком тугого ремня, а на правой руке красиво извивалась узкая желтая змейка.

– А… – сдавленно вскрикнула Алана.

Жестом ярмарочного фокусника Чонотакс провел ладонью по змейкииому телу; рептилия поиграла язычком, коротко прошипела и превратилась в браслет. Золотая змея с изумрудными глазками.

– Кому? – Черно протянул украшение сперва Алане, потом Танталь. Обе отшатнулись.

– Жаль, – Черно уронил золотую игрушку в грязь. – Я не ждал, Танталь, что ты меня так… подставишь. Под топор. Честно, не ждал…

Мне сделалось ее жалко. Лицо ее напряглось, на глазах выступили слезы, видно было, как она пытается взять себя в руки – и не может.

– Не ждал, – повторил Чонотакс с неожиданной мягкостью. – То есть я понимаю твои мотивы, то-се… Ретано, – раздраженный взгляд в мою сторону, – ты ведь не обнажаешь оружие, чтобы хвалиться или пугать. Ну так спрячь кинжал или поковыряй в зубах хотя бы, коли вытащил… Танталь, а если бы я был смазливым и кудрявым, ты призвала бы топор на мою голову?