Тереза Тур - Память пепла

— Ты? — девушка выхватила шпагу и стала яростно нападать, — злость требовала выхода.

Звенели шпаги, пеклись блинчики, шумело море. Люди мирились, дети лечились. Все было хорошо.

— Ан гард.

— Эт ву прэ?

— Алле!

Сколько раз за сегодняшний бесконечный день они слышали эти команды: «К бою» — «Вы готовы?» — «Начинайте!»

Чудной мир. Чудные правила…

А одежда! Скрип фехтовальной обуви по полу отзывался болью в голове. Что-то мигало на белой ткани специальных костюмов… И ведь женщины в таких же! Обтянуты, как…Смотреть же невозможно спокойно! Что за мужчины тут… И главное — зачем же так над собой издеваться? В общественном месте…

Этот тонкий звук, когда кроссовки фехтующий трут дорожку… Так пищат дагги в бедных кварталах! Все в проводах, лампочки мигают. Иномирская техника все записывает. Людям не доверяют?

У них два секунданта на турнире — тот, что следит за правилами приемов и стихийник — контролировать использование магии — все! Как-то справляются. А тут… Как же честь? Разве можно род свой опозорить? Доверие?

Милфорд был полностью согласен с Ирвином — этот мир вреден для здоровья! Слишком…нервно. Таю надо срочно увозить в империю! О том, что он любил этот сырой, туманный город, прекрасно знал язык, проводил тут свой отпуск и даже обзавелся квартирой на Сенной площади, об этом начальник имперской контрразведки забыл. Решительно забыл!

— Как думаешь, Шир, если мы выйдем против них — кто кого?

Все, кто был рядом, посмотрели недовольно. Не обращая внимания на выразительные взгляды, ненаследный принц Тигверд продолжил:

— С другой стороны, если бы убить…

Вероника стукнула его кулачком — он отвлекся посмотреть, не ушиблась ли любимая:

— Все эти правила… Сюда можно, сюда нельзя, атака практически только по прямой, шпагой только колоть, руку без оружия не использовать… Неудобно!

Милфорд ничего не ответил, и в сотый раз повел плечами. Неудобно… Все из-за Арвина! Король Ваду, а нынче — Арвин Валентайнович Эйш, меценат, спонсор, бизнесмен, почетный гость турнира и Стихии знают, кто еще, притащил все это к нему на квартиру и заставил переодеться. Видите ли, те вещи, в которых он играет в переходе, не подходят. Так не появляются в приличном обществе! А он-то, наивный, полагал, что все эти условности существуют только в Империи. За отсутствие условностей он и любил этот мир! Оказалось, он его просто не знал достаточно хорошо…

Черный костюм, белая рубашка и длинный, узкий, странным узлом повязанный шейный платок. Смотрелось…неплохо. Но чувствовал он себя во всем этом почему-то неуютно. Вот Эйш — другое дело.

Меценат был явно ко всему этому привычен. Движения легкие, элегантные. Риадна рядом с ним была в длинном темно-вишневом платье этого мира, однако густые темно-каштановые волосы ее были убраны так, как это было принято в родном королевстве. Королева смотрела на все счастливыми, но слегка испуганными глазами, поминутно оглядываясь на детей. Те сидели с Умой и другими детьми из Ваду.

Родители Умы скорее нервничали, чем получали удовольствие. Но Арвин, проведя подробный инструктаж на тему как вести себя в чужом мире, позволил детям под присмотром взрослых посетить турнир. Он считал это необходимым этапом образования. Ваду нуждается в совершенно новом поколении. Лояльном. Без этих…старых предрассудков.

Ричард с Милфордом переглянулись:

— Шир…?

— Все в порядке, — буркнул имперец, продолжая разглядывать окружающих.

Ричард одет не так торжественно как они с Эйшем, но тоже в соответствии со здешней модой. Вероника и герцогиня Реймская были в брюках. Синие брюки и блузка в тон на принцессе Тигверд и черный костюм, почти такой же, как на нем, только…изящнее на герцогине. Обе женщины выглядели бесподобно, что злило его еще больше!

Лукьяненко, казалось, это совершенно не раздражало. Он сидел подле герцогини с таким счастливым выражением лица, как будто брюки это… Хотя, он из этого мира. Стихии…

Милфорд вспомнил, как подшучивал над Рэ, когда слишком свободолюбивый характер его избранницы злил и тревожил друга. Зря. Сейчас он искренне раскаивался! «Не смейся над другом своим — шутку запомнят Стихии!» — говорят в Империи.

Мужчины-рапиристы как раз взяли тайм-аут. Сегодня был день мужской рапиры и женской шпаги — фехтовальщики выходили на помост поочередно, сменяя друг друга. Россиянин и итальянец боролись за выход в полуфинал.

Фехтовальщик, что представлял честь провинции принцессы Тигверд, как понял Милфорд, вел четырнадцать — одиннадцать. Бои шли либо три периода по три минуты, либо до пятнадцати очков. То есть нашему — как объяснил Пауль — оставался один укол, чтобы войти в четверку лидеров, которые будут сражаться сначала в полуфинале, а потом в финале.

Женщины уже отобрались. И Тая была в их числе!

Как не отвлекайся на местную моду и правила турнира, забыть про то, ради чего он здесь, не получалось. Он переживал за нее. Он болел за нее! Маг хотел вскочить и раскидать их всех! Затопить весь этот…как они его называют….спорткомплекс!

Синими очами имперец сверкал на каждого, кто без конца подходил выразить Эйшу свое почтение.

— Слушайте… ведите же семя чуть более миролюбиво! Вы — со мной. Будьте добры соответствовать.

— Простите. Забыл, что вы не только король Ваду, но и…

— Достаточно известный и уважаемый здесь человек. Улыбнитесь, Эдвард. Не думаю, что Таисии прибавит сил ваша злая на весь мир физиономия. В конце концов, мы здесь, чтобы ее поддержать, не так ли?

— Я помню, — процедил Милфорд сквозь зубы.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Эйш, — кстати, повода для плохого настроения я лично не вижу! Тая готова. Единственное, что может помешать — неуверенность в себе. Я чувствую ее страх. Сомнения… Но я верю. Верю и надеюсь, что она соберется.

За хорошим настроением король Ваду скрывал сильное волнение. Сколько они работали! Он старался вложить в нее эту уверенность, так неужели она сдастся? Эта…смелая чкори? Нет…Конечно, нет! Не может быть…

— Девушка фехтует прекрасно! Мои комплименты. Вы вдвоем ее готовили? — поинтересовался Ричард.

— Да. Работа была проделана серьезная, — кивнул Эйш.

У ненаследного принца Тигверда, в отличие от его друга настроение было отличным. Все живы, все здоровы, рядом любимая, сыновья и родные. А все остальное…

Тем не менее, Эдварду он сочувствовал искренне. Лишь небольшая искорка удовлетворения за то, что он сполна отмщен за те насмешки, что терпел от Шира когда сам с ума сходил по Веронике, приятно щекотала душу. Ну что ж… Как говорят в империи: «Не смейся над другом своим — шутку услышат Стихии!» Вот так…

Он бросил взгляд на Милфорда. Бледный, поджатые губы, глаза горят синим огнем. Каких невероятных усилий стоит ему сейчас держать магию на привязи? Не выпустить ее, чтобы помочь?..