Тереза Тур - Память пепла

— Я проиграл Чемпионке мира. Это честь для меня. — И маг поклонился.

До чего же легко и изящно у него это получается! Когда он делает движение…Вот как сейчас. В такие минуты он похож на сказочного принца! Хотя нет. Он и есть — сказочный принц! А это все — дворцы, солнце, идеально подстриженные лужайки с ярко-изумрудной травой, лимарра. Это все — сказка. Ее сказка…Она бывает страшной. Опасной. Но бывает и прекрасной. И как у всех сказок, у этой — счастливый конец…

— О чем задумалась?

Он обнял Таю, нежно прижал к себе. Они только что вернулись из Праги, где в колдовском городе его чкори стала чемпионкой мира.

— Через два года Олимпиада. Я — в сборной страны. В основном составе. Столько мечтала об этом…

— И?

— И ты все испортил…

— Чем это?

— Перебил эмоции. Потому что ты — еще бо́льшее счастье. И теперь в сравнении с тобой и сборная, и Олимпиада меркнут…

Милфорд покачал головой, прижал к себе любимую. Коснулся упрямой кудрявой макушки губами. И тихонько рассмеялся. Все-таки он счастливец. Пусть и не женатый. Пока.

Тая извернулась — и подставила губы.

— Когда свадьба? — прошептал имперец, склоняясь над прикрывшей глаза девушкой.

— Эдвард!

— Я жду, когда полковник Лукьяненко потеряет терпение и вызовет, наконец, меня на дуэль. Если бы у меня была дочь и какой-то подлец с ней сожительствовал…

— Молчи! — Тая ладошкой закрыла любимому рот, уже второй раз за это утро. — Я… загадала…

— Ммммм?

— Я загадала, что выиграю Олимпиаду и потом выйду замуж…

Милофорд преувеличенно печально вздохнул.

— Но я… Я кольца ношу! — поспешила заверить любимого Тая. — И… она стряхнула перчатку и показала узкое неброское (с точки зрения милорда) колечко, которое Эдвард преподнес ей в Петербурге. — И второе… Вот! — девушка достала длинную цепочку и предъявила помолвочный перстень — с крупным бриллиантом — как положено.

Она возилась с цепочкой, а он не мог оторвать взгляд. Такая…тоненькая. И хотя он до сих пор не разговаривал с принцессой Тигверд (не остыл еще), не признавать того, насколько элегантно выглядит его невеста, не мог.

— Опять сердишься на Пашкину маму? Ну, прекрати… — правильно поняла она его взгляд.

Дело было в том, что когда Тая попала в Империю, основным занятием девушки было фехтование. С Милфордом, Паулем, Рэмом, принцем Тигвердом и герцогиней Реймской, которая, кстати, тоже фехтовала «весьма недурственно», как выражался Арвин Валентайнович.

Костюм для фехтования ее мира выглядел для имперцев настолько экстравагантно, что… Надо было что-то делать! И Вероника Евгеньевна вызвалась решить эту проблему. Обратились к Дарине. Дело в том, что в графстве Рэймском женские костюмы для фехтования и верховой езды существовали.

И все бы ничего, но главный редактор «Имперской правды» на этом не остановилась. С помощью художницы Джулианы и графини Рэймской принцесса Тигверд создала несколько подобных моделей в имперском стиле. Тае их отшили, она в них прекрасно себя чувствовала, а в Империи начался процесс за право женщины носить удобную одежду во время занятий, требующих максимально комфортной формы одежды.

— Не сержусь. Но глаз оторвать от тебя не могу. Не ревновать не могу! Каждого, кто бросит на тебя взгляд — на дуэль звать буду!

Тая рассмеялась, запрокинув голову.

…

Студенты первого курса военной Академии съезжались на учебу. Бледные, растерянные лица. Шепотом друг другу передавались жуткие слухи о том, что с того самого момента, как здесь стал заправлять бастард императора, с детьми обращаются жесточайшим образом, разве что не убивают. И тот факт, что Ричард Тигверд снова занял пост Главнокомандующего, а ректором назначили сначала какого-то полковника, а теперь — милорда Милфорда, бывшего начальника имперской контрразведки, этот факт не отменял, но наоборот, усугублял плачевное положение еще более.

Так что вновь поступившие были полны самых мрачных предчувствий. Старшекурсники же, что знакомили мелюзгу с территорией, правилами распорядка и прочими радостями жизни военной академии, оптимизма не прибавляли.

— Еще вопросы есть? — спросил у кадетов Пауль Рэ Тигверд.

— А…

— Про туалеты и сочинения — это правда. Не допускайте ошибок. Не будете драить горшки по ночам.

— И танцы, — поддержал его барон Кромер. — С преподавателем осторожнее. Он, если что — сразу докладную!

— И — самое главное — не злите Милфорда. Он, конечно, не принц Тигверд, но… не стоит.

— Про самоволки расскажем, когда хоть чуть пообтешетесь. А то все запалимся.

И на этом опытные второкурсники удрали по своим делам.

— Вот попали так попали, — протянул кто-то.

— Да…

И человек десять первокурсников побрели по огромной, обнесенной высокой стеной территории. Сквозь листву пробивались солнечные лучи.

— Ан гард.

— Эт ву прэ?

— Алле!

— Это еще что? Заклинания?

— Да нет… По звуку — фехтуют.

— Пошли, посмотрим!

Двое. Высокий мужчина и студент. В странных масках, закрывающих лица. Кажется, напору широкоплечего противостоять невозможно! Он силен, он быстр. Он… просто мощнее. Но маленькая фигурка изворачивается, уклоняется… И… наносит укол.

— Пятнадцать-четырнадцать! — объявляет широкоплечий. — Ты победила!

Фехтовальщики снимают шлемы. Широкоплечий, черноволосый выглядит странно довольным — будто победил он. А низеньк…ая… девушка… встряхивает гривой черных волос и недовольно говорит:

— И почему у меня складывается ощущение, что в этот раз ты мне поддался?!

— Я?!!!

— Вы что тут делаете?! — раздается за спиной у первокурсников злобное шипение. — Совсем с ума сошли — за ректором и его невестой подсматривать!!!

— Это — милорд Милфорд?!

— Да тише вы! Пошли отсюда! Быстрее! А то и нам прилетит — не унесем!

— А девица — это? — не выдерживает кто-то из мальчишек.

— Это не твое дело!

— А почему она в штанах и со шпагой?

— Потому что. Она не из нашего мира. Очень сильная фехтовальщица.

— Это где же такой сумасшедший мир, где девчонки…

— Я знаю, по меньшей мере, два мира, где женское фехтование переживает бум. Это мой мир. И мир Ваду, — смеется один второкурсник.

— Он еще Умы не видел!

— Девчонки? Да это же бред!

— Молитесь, чтобы Таисия Лукьяненко через пару лет не преподавала у вас фехтование, — подмигнул первокурсникам Пауль Рэ Тигверд.

— В Военной Академии? — в ужасе выдохнули мальчишки.

— Лично я — не удивлюсь!

Рев на трибунах. Российские флаги — и не скажешь, что Япония! Среди них — огромное полотнище с изображением цветущей яблоневой ветви. Все, кто пристально следит за турниром по фехтованию, знают, что это — флаг самых преданных болельщиков Таисии Лукьяненко.