Сергей Варлашин - Юные дарования. Скептик

— У меня мурашки по коже от твоих рассказов Лучемир. Ты только больше по болоту не ходи, обещай мне.

— Ну, обещаю, а ты обещай, что сегодня компресс с настойкой применишь.

— У тебя просто дар убеждения мой мальчик. Есть хочешь.

— Очень.

— Что же тебя любовь не кормит? — повеселела она и пошла, разогревать мой ужин.

— И кормит и греет. — сказал я, чтобы она меня не слышала.

На следующий день, я вознамерился не терять хватку и устроить полноценную мото-прогулку по всем окрестностям, до которых только смогу доехать. С полным дозаправленным баком, шипованными покрышками и просветом в двадцать сантиметров, возможности мои были неограниченными. Я выехал за деревню и рванул прямо через поле, по хорошо высохшей старой дороге в неизвестном направлении. После завершения горячих покатушек, я остановился у заброшенного домика. Поросшего до самых окон. Прошлогодней и сухой травой, вперемешку с колючками и молодыми деревцами терновника. В округе не было ничего примечательного, я выбрал его как ориентир, чтобы поискать вокруг молодое деревцо можжевельника.

Заглушил двигатель. Закрыл замок. Вынул и убрал ключ. Особенной жары заметно не было. Шлем снимать не стал, лишь откинул вверх забрало. Шлем у меня дорогой и очень удобный. Когда я в нём не сижу на мотоцикле, то чувствую себя астронавтом, на неизвестной далекой планете. Так и сейчас, представив себя покорителем новой планеты, я выдвинулся в поисках нужного мне артефакта. Артефакта долго нигде не попадалось, я снял шлем, чтобы отдохнула голова и шея. Оглянулся, никого. Зашел в лес, прошёлся немного и обнаружил себя в настоящей можжевеловой рощице. Помимо вековых корабельных сосен, всюду из земли проклёвывались молодые искомые деревца. Я выбрал самое красивое и стройное. Снял шлем. Обкопал деревце по кругу взятым для этого совком и как объясняла Яра, не стряхивая землю, засунул в полиэтиленовый мешок. Перевязал. Пошёл назад.

Мне показалось, что у моего мотоцикла стоит какая то женщина. Сквозь молодые березы, было не разглядеть. Ветра не было совсем, и листья оставались неподвижной зелёной стеной, что усложняло мне задачу, рассмотреть пожаловавшую гостью. Одно можно сказать наверняка, на ней был либо серый халат, либо платье. Я надел шлем, чтобы руки были свободны. Окликнул женщину: «эгей». Помахал рукой. Она не откликалась и вообще, не смотрела даже в мою сторону. Чем ближе я приближался, тем страннее мне казалась, вся эта затея с деревом и ситуация с подошедшей к мотоциклу женщиной. Мне вообще, как и любому уважающему себя мотоциклисту, не нравится, когда посторонние навящево крутятся у его мотоцикла. Я поспешил и обогнув пару раскидистых молодых берёз, оказался у мотоцикла. Неизвестной нигде не было вокруг.

Я наскоро привязал мешок к багажнику. Услышал, как дверь в заброшенный дом хлопнула. Что здесь делает женщина? Сюда ни то, что тропинки даже нет. Сюда ехать на мотоцикле только пару часов. По карте, кругом одни леса, холмы, поля и болота. Что она здесь забыла? Любопытство взяло верх над здравым смыслом. Я пошёл огибать с правой стороны дом. Именно там была почерневшая от времени, простая деревянная дверь. На пороге, я услышал явный скрип половиц. Дотронулся до ручки. Меня буквально парализовало. Следов вокруг мотоцикла, кроме моих, с примятой травой нет. Как нет и следов ведущих к двери. Вдруг внутри, я услышал детский плач. Холодный пот, под плотной мотоэкипировкой, прошиб меня, и вернул в чувства. Я, двигаясь по своим следам, быстро вернулся к мотоциклу. Поворот ключа — ничего. Поворот, ничего. Дверь дома заскрипела открываясь.

Здравый смысл, наконец, пересилил кошкино любопытство. Я стал, остервенело заводить мотоцикл с кикстартера. Я вновь повернул ключ. Ничего. Блокировка холодного пуска двигателя снята. Горючее поступает. Поворот ключа. Ничего. Вновь кикстартер. Ничего. Аккумулятор новейший, как и мотоцикл, зарядка по максимуму. Так чего он балует, неизвестно.

Плюнув под ноги, я слез с сиденья. Навалился на руль и надрывая жилы и хрустя суставами, сдвинул с места мотоцикл. Снаряжённая масса, включая полную заправку маслом и топливом, моего железного коня — двести шестьдесят пять килограмм, живого веса. Его и по асфальту то катить не в радость, а уж по земле с неровностями, вообще праздник. Но настроения праздничного у меня не было, потому что сзади меня приближался детский плач. Оборачиваться я попросту опасался из соображений, сохранности психического здоровья. Удача была неизменно на моей стороне. Я докатил мотоцикл до уклона и сев на него, помогал себе лишь изредка, отталкиваясь носками от земли. Больше для сохранения равновесия, чем для ускорения. Плач отставал. Я повернул ключ, электростартер запустил двигатель.

Уши мои наполнил радостный вой верного коня. Первая передача, и я уже набрал скорость. Вторая и я выехал на куцую дорогу. Третья и меня уже никому не догнать. Я ехал обратно. Больше на сегодня никаких приключений. С меня хватит. К Яре не поехал, поздно. Сразу домой, к тёте Оле. На ужин. Романтика деревни стала для меня постепенно уходить. Именно уходить, а не угасать, как это происходит со временем, от скуки. Самое точное, будет сказать, она не просто стала от меня уходить, её стала вытеснять та необъяснимая область, в которую я отказывался верить, продолжая неуклонно её игнорировать.

Особенно ясно, она показала силу, когда в гараже, я обнаружил у себя в багажной сумке для небольших путешествий, ту самую куклу, которую отдал Яре. Я осматривал ранее сумку, проклятой куклы там не было. Яра положить туда её не могла. Оставался лишь тот смутный силуэт женщины, не оставляющей следов, но и она должна была остаться не удел. Сумка на замке. Ключ всегда со мной. Я вышел во двор, бросил куклу в прачку с мусором для сжигания. Плеснул отработанного масла и какого-то растворителя, чтобы коптило лучше. Поджог. Дождался пока кукла полностью оплавиться под жаром огня и окончательно прогорит. После ритуального сожжения, я совершенно успокоился и даже стал дышать легче или это прохлада ночи на меня так подействовала.

Я проснулся в семь, словно по будильнику. Утром, тётя по обыкновению встававшая чуть ни свет, заботливо кормя меня завтраком, сообщила радостную весть. Её бывшая одноклассница выходит сегодня замуж и пригласила их обоих на свадьбу. Я решительно не хотел идти, но Оля настойчиво просила меня пойти с ней, чтобы составить компанию.

— В конце концов, развеешься. А то на тебе лица всё утро нет. К тому же ты никогда не увидишь подобной здесь свадьбы. Расписка в загсе, поездка по городу и ресторан, какие ты видел в городе ни что, на фоне свадьбы в Чертякино.

— Я не любитель и вообще не сторонник свадеб, Оля. Но ты знаешь, ты меня убедила. Всё равно я сегодня хотел остаться дома. Читать весь день, что нибудь из твоей бесконечностей классики уставленной по всем полкам гостиной.