Сергей Варлашин - Юные дарования. Скептик

На четвёртом его повороте, я уже хотел отстать от него. Может с ума сошёл и всю ночь здесь круги, точнее квадраты нарезать собрался. Догадки мои, о его сумасшествии подтвердились, когда на пути его следования я нашёл двух лягушек с откусанными лапами. Правда, здесь тоже нельзя быть до конца уверенным. Может он так подкрепляется, как француз. На третьей найденной лягушке, терпение моё лопнуло. Я пошёл прочь, но меня остановил одиночный выстрел. Эхом, разлетевшийся, по лесу. Не похоже на ружейный. Скорее пистолетный. Француз побежал к предполагаемому источнику звука. Я побежал за ним. Мне было не спокойно за Яру. Она ведь тоже осталась одна.

Через пять минут, осторожного бега за французом, я остановился вместе с его остановкой. Стало ещё темнее, и я позволил себе приблизиться к нему на пятьдесят метров. Француз часто осматривался и не спеша, делал несколько десятков шагов, раз в полминуты. Вскоре он зачем то присел. Потом встал и в руках у него я увидел второй пистолет. Он осмотрел его, поставил на предохранитель и убрал в свободную кобуру. Вдруг меня окатило холодным потом. Я хотел даже крикнуть ему, но крик так и застрял у меня горле. Позади него стоял знакомый пень. Пень поднялся в полной тишине и быстро вскинул длинные корни в сторону француза.

Но мужик оказался не промах и сделав резвый, для своей комплекции кувырок, дал очередь по пню. Кучная очередь пуль выбила ворох трухи и щепок, но не принесла видимого вреда деревяшке. Новый кувырок в сторону, очередь. Сменил магазин. Пень, достаточно быстро следуя на длинных корнях за ним, пытался безуспешно его несколько раз схватить. Но тот всегда выскальзывал и давал новую очередь по нему. После короткого боя и трёх опустошённых магазинов, пень перестал атаковать и почти успокоился, завалившись на левый бок. Но француз был очень осторожен. С дистанции в пятнадцать метров, он кинул в него увесистую палку. Зловещий пень вскинулся, отбил палку корягой и опять погнался за назойливым стрелком. Француз был не только ловок и находчив, он был еще и умён. Потому что больше не тратил патроны, а спасался бегством.

Мне было жутковато бежать за ними, но оставаться одному хотелось ещё меньше. Вскоре пень, пообломав большую часть корней совсем отстал. Француз оказался вынослив и используя аэробный бег, через пол часа вывел нас, на опушку леса. Я был так ему благодарен, что чуть не вышел поделиться эмоциями и впечатлениями, о его прекрасном героическом бое с агрессивной деревяшкой. Попутно благодаря, за изнурительную пробежку. Итогом которой, я чуть не выплюнул лёгкие и не подавился слюной. Зато заключительной, победной пробежкой, спасшей нам жизни и выведшей, наконец, из леса.

Солнце почти село, света в лесу из-за густых высоких крон, почти не осталось. Руководствуясь здравым смыслом, я всё же решил остаться во мраке и посмотреть, что он будет делать дальше. Француз осмотрелся, подошёл к молодому березняку и скинул маскировочную сетку. Под ней оказался среднегабаритный джип. Как же я его сразу не заметил? Наверно всё дело в сумерках и общем состоянии усталости, хотя бодрости после пробежки во мне было хоть отбавляй. Он наполнил карманы новыми снаряжёнными магазинами. Забросил на задние сиденья, подобранный в лесу пистолет и взял оттуда же внушительный, рычажной дробовик с прикладом и подствольным фонариком. Серьёзный мужик. Он включил фонарик и внимательно поводил им по окрестности. Я залёг, утыкаясь лицом в сухую и колючую осыпавшуюся хвою. Мощный луч прошёл мимо. Вжался сильнее. Не заметил. Да и искал то он, явно не меня.

Он открыл багажник. Достал спутниковую рацию. Вытянул антенну. Сначала вызывал на связь по позывным своих. Их я не расслышал, никто не откликался. Потом перевел рацию в другой режим и вставляя редкие слова согласия, через минуту собрался, завёл машину и уехал. Отлично, одной проблемой меньше. Мне-то теперь что делать? Я не таясь, поднялся и сложил руки на груди. Моей спины, коснулся, твердый предмет. Я вскрикнул от неожиданности.

— Тише, тише. — сказала Яра. — Кажется, они уехали.

— Фух, как я рад, что это ты Яра! Ты даже себе не представляешь, как я рад, что с тобой всё хорошо. Он кстати один уехал.

— Ладно, и мы пойдём тогда. Не будем дожидаться остальных. Если от них что нибудь осталось.

— Где ты всё это время была?

— Я думала ты убежишь, а потом вернёшься к выходу. Ведь ты же не знаешь леса. Но ты убежал так далеко, что идти за тобой было опасно. Они шерстили здесь каждый куст. Мне пришлось спрятаться, дождаться, когда они пройдут и только потом возвращаться. Я надеялась, что ты тоже вернёшься. Но тебя не было так долго, что я уже хотела идти за тобой. Потом смотрю, этот вышел, а за ним ты следом крадёшься. Ну, я и не стала раньше времени к тебе подходить. У него и фонарик мощный был.

Я взял её за руку и мы, пошли через поле. Я заметил, что сумка у неё была полна трав.

— Ты еще и набрать всего успела. Ты меня поражаешь.

— Да чего там, пару пучков.

— Что это такое вообще было? Леший взбушевался? У меня до сих пор мурашки.

— Это местный дух. Он не всегда дружелюбен.

— Дружелюбен!? Да он из них паштет наверно сделал. Дружелюбный дух.

— Тише, тише, не кричи. В поле хорошая слышимость. Вдруг кто ещё, из них за нами следом вышел из леса. Ну, нас то он не тронул. Значит, у них намерения дурные были, а он этого не любит.

— Как хоть зовут этого духа. — я захотел потом, узнать о нём побольше, так сильно он меня напугал и изумил.

— Я и не выговорю его имени, оно длинное предлинное и языка то такого уже нет в наши дни.

— Как же его зовут? Откуда-то ты о нём, узнала. Дай угадаю, бабушка или прабабушка рассказала.

— Да. Именно так. Бабушка рассказала.

— Зачем ты им нужна?

— Почему ты думаешь, что им нужна я? — искренне удивилась она и улыбнулась.

— Ну не я же им нужен.

— Да и ты им не нужен.

— Тогда чего они за нами увязались, ты мне можешь сказать?

— Могу, но не сейчас. Это для твоей же безопасности.

Мне все эти тайны уже поперёк горла. Но я решил послушать мудрую Яру. Не спорить. Вот те в лесу, хотели бы с ней поспорить, но у них не вышло. К тому же я был безнадёжно влюблён, в свою лисичку и мысленно всегда боготворил её.

— Яра, давай уедем, завтра утром. А лучше сегодня ночью.

— Нельзя мне сейчас уезжать. Тебе тоже пока лучше обождать.

— Тебе допустим. А мне то почему?

— Чувствуя я так. Как хочешь — назови.

— Хвалёная женская интуиция.

— Назовём это так. Не суть важно.

Мы подошли к краю деревни. Ночь прочно стояла на ногах, а на неё вскарабкивалась убывающая луна. Я не хотел отпускать Яру. Мне хотелось бежать, но внутренний голос говорил послушать её, чтобы она не сказала. Она была так спокойна, а я так взволнован, что не мог молчать.