Павел Блинников - Сонные войны. Дилогия

Когда это происходило определенно сказать нельзя. Может, давно, а может, это еще только будет. Это покажется странным вам, это казалось странным японцу, но для Рооми — очевидность. Демон, прячущийся под личиной предводителя клана Слепой Дюжины, оказался существом настолько древним, что, когда строили египетские пирамиды, уже был стар…

Очередной поток сознания скрутил бы японца, если статуя могла двигаться. Японец не помнил, но знал…

Армия. Настолько огромная, что даже по современным меркам сможет легко завоевать мир. Нет — с большой буквы: «Мир». На лицах солдат усмешка, а в глазах слепое безумие…. Хотя нет, не слепое. Глаза солдат видел Рооми — от японца они скрыты сшитыми веками. Слепая Армия, а клан Слепой Дюжины — лишь жалкие остатки былого величия и мощи. Рооми тоже там. Тоже сражается и уничтожает Армию Мира. Но вот, он бросается в самоубийственную атаку. Против него двадцать человек, и даже лютая злоба не способна справиться с ними. Демон бьется, как берсерк, он и есть берсерк — ему наплевать на хрупкую оболочку, он использует носителя по-полной. Рооми убивает одного, второго, третьего… пятого и умирает…

Но тут же просыпается. С одного поля боя он мгновенно попадает на другой. Здесь война не менее жестока и кровава. Полчища огненных монстров, обычные люди, звери, драконы. В бескрайней пустыне выстроились четыре армии. Одна, та, в которой бьется демон Рооми, похожа на вечно полыхающее море огня. Ее солдаты пугающе разнообразны. Каждого окружает пламенная пелена, а под ней хвосты, рога, клешни, копыта смешиваются в смердящий серой бульон. Форма меняется, переливаясь из одной в другую, застывая наполовину, как в кино при нажатии паузы. И эта хаотичная масса, что по определению не может ходить и двигаться, нарушает все законы природы, но шагает вперед. Армия не просто воняет, она смердит, как все сточные ямы древнего Лондона. Из-под демонов падают лепешки горящего навоза, они разъедают землю, превращают песок в стекло, никогда здесь не вырастит ничего. Солдаты настолько различны, что самый маленький не больше спичечной головки, а генерал размером с гору. В предбоевом супе варится злоба и ненависть, закипает нетерпение и жажда крови, выплескивается желчь смерти и похоти. Где-то позади японец видит, но не может поверить памяти Рооми. Там разверзнуты шатры-гаремы, где ни на секунду не прекращается совокупление. Полногрудые красотки обращаются самками животных, на них пыхтят подобные Рооми, выплевывая семя, как курильщик харч. А когда скоротечный акт заканчивается, у самок вырастает пузо, и в кислотных водах из кривого влагалища выплескивается плод. Порой его откидывают от демониц, порой он вскарабкивается на собственную мать и делает себе брата.

Огромная огненная стена движется на противника, а с другой стороны ей противостоит ледяная буря. В ней ходят самые настоящие снежные люди. Пузатые снеговики и олени с зубами пираньи, гномы, покрытые инеем, как дикобраз иглами, бесстрастные жрецы, с посохами в руках и страшные деды, скалящие зубы-сосульки. Громадные драконы, сделанные из хрусталя, везут колесницу с величественной и красивейшей женщиной. В Ледяной Армии никто не может похвастаться сердцем. Нет тут нестройного хаоса Огненной, напротив — каждый шаг солдаты делают синхронно и согласно воле Королевы. Но огонь и пламень это далеко не всё.

Рядом встала сила чем-то похожая на ту, что воюет сейчас со Слепой Армией в Мире. Рыцари, сошедшие с картин средневековья, солдаты с лазерным оружием и на летающих машинах, гномы, эльфы, гоблины, орки, драконы, силачи, вампиры, простолюдины, короли, добрые демоны, принцессы, паладины… Чего здесь только нет. Всюду летают ковры-самолеты, гордые боевые маги взвиваются на орлах, а где-то позади прекрасные девы поют героям песни. А над армией в воздухе повисла летающая каменная крепость, ощерившись жерлами тысячи пушек.

Но не эти три армии самые опасные, самые жуткие, самые страшные. По пустыне идет странный человек в шелковом кимоно с растрепанными волосами. Сперва кажется, у него черный плащ длиной в несколько лиг, но по-настоящему он тащит за собой огромное одеяло тьмы. Словно где-то, когда-то кусок вечной ночи зацепился за воротник, и мужчина несет его вместе с обитателями этой тьмы. Миллиарды чудовищ плещутся там. Неясные и непонятных размеров, словно плоские тени, видные только с одного угла, все иссиня черные, как волосы их генерала. Но в семи местах одеяло разрывается. Семь толстых великанов топают вместе с Армией Тьмы, от их шагов дрожит земля. По лоснящимся телам течет золотой пот и капает во тьму, на мгновения открывая тайну. В непрозрачном покрове ночи гигантские черви вьют гнезда, маленькие карлики помогают им, питаясь рожденными малышами, всю землю устилают мириады отвратительных насекомых, то тут, то там пробегают веселые клоуны с пистолетом в руке. Но всего на миг видна подноготная Армии Тьмы, ибо, если присмотришься, она может ослабнуть или вообще потерять смысл.

Четыре армии схлестнулись, началась мясорубка. Рооми рассекает ледяного демона огненным ятаганом и…

Пейзаж снова меняется. Рооми больше не видит и видит — странное ощущение, когда физическое тело слепо, а астральное способно различить ушко иглы на пике Арарата. Новое тело слышит малейшие колебания воздуха и ориентироваться по ним. Рооми понятно, где он, и что его окружает. Храм с тысячей столов, на каждом человек. Тысяча слепых солдат зашивает им глаза, и, как только завершен последний стежок, человек встает и идет воевать дальше. Рооми помнит, что храмов по всему Миру тысячи, даже десятки тысяч. Перед каждым на коленях замерла толпа рабов, которым предстоит стать носителями. Рооми встает и идет вместе с другими…

Сознание соединяется, возвращается боль в прокушенной ноге. Опять тот же зал с миллионом статуй. Но теперь появилось отличие. Прямо перед ним тот самый мужчина, что тащил одеяло тьмы в воспоминаниях Рооми. То же шелковое кимоно, те же растрепанные волосы, та же улыбка.

— Ты ведь новенький, не правда ли? — спрашивает мужчина. Голос шипит, как у змеи, немного потрескивает, словно пережевывает сухие листья. Каменные ноздри чуют чудные ароматы восточных специй.

Японец не может ответить, но незнакомец понимает. Черные глаза внимательно разглядывают японца и, кажется, мужчина шевелится в его мыслях.

— У меня есть к тебе интересное предложение, — шелестит он.

Нельзя сказать, будто произошло что-то из ряда вон. Семь Толстых Ткачей просто работали всерьез. Они не собирались вместе, не входили в потусторонний транс, а поддерживали связь с помощью обычных телефонов. У каждого в ухе наушник, около сотни агентов на связи по рациям.