Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

В чужих глазах отразился внезапный испуг. Воин бросил короткий взгляд на Мглу, развернулся на каблуках и зашагал прочь.

– Есть вещи, – сказала атри-преда Таралаку Виду, – о которых тебе ничего не известно – и пусть лучше так и остаётся. Неведение тебя защищает. И неразумно было, – добавила она, – показывать, что ты так хорошо владеешь летэрийским языком.

– Сдаётся мне, – возразил Таралак Вид, – что у Альрады Ана не возникнет особого желания докладывать о нашем разговоре кому бы то ни было. – Он посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся. – Как и у тебя, атри-преда.

– Ты неосторожен, Таралак Вид.

Он поплевал на ладони и пригладил волосы, в очередной раз с недоумением отметив про себя, что в её взгляде промелькнуло отвращение.

– Передай Томаду Сэнгару вот что, атри-преда. Он многим рискует, требуя, чтобы доблесть Икария подверглась испытанию.

– Ты выглядишь таким уверенным, – сказала она.

– В чём?

– Что твой спутник – это самый опасный противник из всех, с кем когда-либо сражался император Рулад. Увы, как показывает опыт бесчисленных поединков, все прочие, думавшие так же, мертвы. Да, Таралак Вид, их было очень много . Томад Сэнгар должен знать наверняка. Его надо заставить уверовать, прежде чем он выставит твоего друга перед своим сыном.

– Сыном?

– Да. Император Рулад – младший сын Томада Сэнгара. Единственный оставшийся в живых теперь. Другие пропали без вести или мертвы. Скорее, погибли все трое.

– Тогда, сдаётся мне, – заметил грал, – что Томад желает убедиться не в способностях Икария, а в его неспособности. Какой отец желал бы смерти своему единственному уцелевшему сыну?

Вместо ответа Мгла вперилась в лицо его долгим взглядом. И наконец отвернулась и ушла прочь.

Таралак Вид остался в одиночестве, ещё более встревоженный, чем прежде.

Сержант Хеллиан обнаружила запасы матросского рома и расхаживала теперь с добродушной ухмылкой на лице. Каких-то пол-склянки назад она распевала картульскую погребальную песнь в ожидании, пока сама Бездна обрушится с небес на их корабли.

Масан Гилани снова сбросила доспехи и, завернувшись в плотный плащ, чтобы защититься от пронизывающего ветра, сидела на палубе с другими солдатами, стараясь не слишком мешать матросам. Вражеская флотилия осталась где-то южнее, затеряла в сгущающихся сумерках, и все были только рады.

Теперь у нас есть Высший маг. Настоящий. Этот Быстрый Бен, он же был прежде «Мостожогом». Настоящий Высший маг, который спас нас всех. Это хорошо .

На плаще её красовалась новая эмблема, вышитая серебряной, алой и золотой нитями – она немало гордилась плодами своих усилий. « Охотники за костями». А что, отличное имя . Не такое яркое, как «Мостожоги», конечно. И не сразу понятно, что оно значит, – но так и лучше, потому что вся история Четырнадцатой армии до сих пор простотой не отличалась. В ней было довольно тумана и мути, чтобы с первого захода не разобраться.

Зато у нас есть теперь Высший маг .

Малышка Синн подползла поближе, дрожа от холода, и Масан Гилани приподняла полу плаща с одной стороны. Синн скользнула в шерстяной кокон, прижалась потеснее и пристроила голову на груди Масан.

Неподалёку сержант Шнур всё ещё чехвостил Хруста, которому хватило мозгов помахать одному из вражеских кораблей, когда они плыли мимо, сразу после сражения, которого так и не случилось. Насколько ей помнилось, Хруст и под стенами И'гхатана крепко опозорился. Бегал, как полоумный, уши растопырив. А сейчас стоял и слушал сержанта с широченной бессмысленной улыбкой, лучась от счастья всякий раз, когда начальственное красноречие достигало новых изощрённых высот.

Что-то подсказывало Масан Гилани, что если это не прекратить как можно скорее, сержант не выдержит и бросится на Хруста с кулаками, вцепится в длинную тощую шею с громадным торчащим кадыком… Что угодно, лишь бы стереть дебильную ухмылку с этой лошадиной морды.

Маленькие пальчики Синн принялись поигрывать с грудью Масан, теребя сосок.

Что же это были за люди такие, с кем прежде была эта кроха? Она мягко оттолкнула руку, но та тут же вернулась. Ладно, пусть её. Но – проклятье – до чего же ледяные пальцы .

– Все мёртвые, – пробормотала Синн.

– Что? Кто мёртвые, крошка?

– Они все мёртвые… тебе нравится? По-моему, тебе это нравится.

– У тебя палец холодный. Кто мёртвый?

– Много.

Палец убрался, на смену ему пришёл горячий, влажный рот. Танцующий язычок.

Худ милосердный! Ладно, не самое плохое завершения для такого жуткого дня .

– Это моя сестра там прячется?

Масан Гилани подняла взгляд на капрала Осколка.

– Да.

На лице его мелькнула тень боли.

– Она не хочет мне рассказывать… что случилось в имении. Что было… с ней. – Он помялся, затем уточнил. – Твой плащ не первый, под который она забралась нынче ночью, Масан Гилани. Хотя ты и первая среди женщин.

– А, понятно.

– Я хочу знать, что произошло. Понимаешь? Мне нужно знать.

Масан Гилани кивнула.

– Я всё вижу, конечно, – продолжил Осколок, отворачиваясь и потирая лицо. – Каждый справляется, как умеет…

– Но ты – её брат. – Она снова кивнула. – И ходил за ней. Присматривал, чтобы никто не сделал с ней то, чего не следует.

Он издал тяжкий вздох.

– Спасибо, Масан Гилани. На твой счёт я как раз не тревожился…

– Не думаю, что ты тревожился и по поводу остальных, – возразила она. – Ни о ком из нас.

– Знаешь, – проговорил он, и она заметила, как по лицу у него потекли слёзы, – это то, что меня поразило. Люди здесь – все наши, кто выбрался из-под города, – говорили то же самое, что и ты.

– Осколок, – мягко сказала она, – ты всё ещё в Ашокском полку? Ты и все остальные?

Он покачал головой.

– Нет. Мы теперь «Охотники за костями».

Это хорошо .

– Мне нужно ещё ниток, – заметила она. – Я бы, может, позаимствовала ваши плащи как-нибудь… в погожий денёк…

– У тебя золотые руки, Масан Гилани. Я остальным скажу, если ты не против.

– Конечно, не против. Всё равно на этом корыте нам особо нечем заняться.

– Я тебе признателен. За всё.

– Тебе бы поспать, капрал. Сестрёнка твоя дышит так ровно… Думаю, тоже задремала.

Он кивнул ей и отошёл.

А если кто-то из солдат чего-то не поймёт и попытается обойтись дурно с этой несчастной малышкой, остальные сорок с лишним человек с него заживо спустят шкуру. И не только мы. Ещё Фарадан Сорт .

Четверо детишек выбрались на палубу, один из них заходился радостным смехом. Синн, угревшаяся в объятиях Масан Гилани, слегка шевельнулась, но так и не выпустила сосок изо рта. Далхонка проводила детей взглядом, радуясь тому, что они оправились после пешего перехода со всеми его тяготами и быстро пошли на поправку. Да, мы все справляемся, как умеем .