Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

Так кого же видела перед собою Синн, когда говорила, что они все мертвы?

Нижние боги, я не уверена, что хочу это знать. По крайней мере, не сегодня вечером. Пусть спит. Пусть остальные играют, потом сворачиваются под одеялами где-нибудь в трюме. Пусть эта качающаяся на волнах громадина убаюкает нас всех. Быстрый Бен подарил нам всё это .

Брат с сестрой стояли на носу, кутаясь в плащи от пронизывающего ветра, и смотрели на звёзды, густо усыпавшие непроглядное северное небо. Над головами раздавались поскрипывание снастей, хлопанье тугих парусов. К западу силуэты тёмных гор на фоне неба отмечали полуостров Ольфара.

Сестра первой нарушила долгое молчание, повисшее между ними:

– Такое просто не могло произойти.

Брат коротко хмыкнул:

– Вот именно. И в этом весь смысл.

– Тавор не получит желаемого.

– Я знаю.

– К этому она привычна.

– О да, ей доводилось иметь дело с нами.

– Ты же понимаешь, Нихил, он спас нас всех.

Под тяжёлым капюшоном виканской шерсти ответного кивка было почти не разглядеть.

– В первую очередь, Быстрого Бена.

– Согласен. Итак, – продолжил Нихил, – мы сошлись на том, что это хорошо – то, что он с нами.

– Возможно, – отозвалась Бездна.

– Ты так говоришь лишь потому, что он тебе нравится, сестра. Нравится, как женщине может нравиться мужчина.

– Не говори глупостей. Всё дело в этих снах… и в том, что она вытворяет…

Нихил снова фыркнул.

– Заставляет учащаться дыхание, да? Когда эта звериная лапа хватает его так цепко…

– Хватит уже! Я вовсе не о том. Просто… да, конечно, хорошо, что он с этой армией. Но то, что она при нём… нет, тут я не уверена.

– А, так ты ревнуешь?

– Брат, я устала от этих детских подколок. Здесь есть принуждение – в том, как она использует его.

– Ладно, с этим я готов согласиться. Но для нас с тобой, сестра, жизненно важно только одно. Эрес'аль заинтересована. Она следует за нами, как самка шакала.

– Не за нами. За ним.

– Совершенно верно. И в этом суть вопроса. Станем ли мы ей говорить об этом? Должна ли об этом узнать адъюнкт?

– Узнать о чём? Что для неё и её армии какой-то обкончавшийся солдат из взвода Скрипача важнее, чем Быстрый Бен, Калам и Апсалар вместе взятые? Послушай, давай сперва выясним, что ей скажет Высший маг – обо всём, что случилось.

– То есть если он сообщит мало или станет расписываться в полном неведении…

– Либо заявит, что это он всеобщий спаситель и затребует все лавры себе, – тогда мы и решим, каким будет наш ответ, Нихил.

– Согласен.

Примерно дюжину ударов сердца они молчали, и наконец Нихил вновь подал голос:

– Тебе не стоит беспокоиться так сильно, Бездна. Полуженщина-полуживотное, покрытая вонючей шерстью, как мне кажется, едва ли завоюет его сердце.

– Но это была не моя рука… – Она внезапно осеклась, а затем разразилась потоком самых грязных виканских ругательств.

Нихил улыбался в темноте. Малодушно радуясь тому, что сестра этого не заметит.

Морпехи заполонили собой весь трюм, валялись на полу или сворачивались под одеялами, и от этой тесноты Апсалар делалось не по себе, как будто она оказалась в бочке. Отбросив покрывало в сторону, она поднялась. Две лампы, свисавших с потолочный брусьев, с трудом разгоняли мрак, фитили были низко прикручены. Воздух был спёртым и вонючим. Накинув плащ, она начала пробираться к люку.

Выбравшись наружу, Апсалар наконец оказалась на средней палубе. Ночной воздух был ледяным, зато наполнял лёгкие обжигающей свежестью. На носу она заметила две фигуры. Нихил и Бездна. Пришлось разворачиваться и топать на корму, но и там оказалось занято. Опершись о бортик, стоял человек. Невысокий коренастый солдат с непокрытой головой, несмотря на пронизывающий ветер, трепавший длинные пряди жидких седых волос. Он не показался ей знакомым.

Поколебавшись немного, Апсалар передёрнула плечами и подошла ближе. Он повернул голову, когда она оказалась совсем рядом, у бортика.

– Болячку себе накличешь, солдат, – сказала она. – Ты хоть капюшон накинь.

Старик закряхтел, но ничего не сказал.

– Меня зовут Апсалар.

– И ты теперь хочешь моё имя взамен, да? Но если я тебе его дам, всё закончится. Останется лишь молчание. Как всегда.

Она опустила взгляд на бурный пенный след, остающийся за кораблём. Волны чуть заметно фосфоресцировали.

– Я в Четырнадцатой армии новичок, – сказала она.

– Сомневаюсь, что есть разница, – отозвался он. – То, что я сделал, ни для кого не секрет.

– Я совсем недавно вернулась в Семь Городов. – Она немного помолчала. – Как бы то ни было, ты не одинок с бременем своих прежних деяний.

Он вновь покосился на неё.

– Ты ещё слишком молода, чтобы прошлое преследовало тебя.

– А ты, солдат, слишком стар, чтобы оно могло тебя всерьёз беспокоить.

Он отрывисто хохотнул и вновь уставился на море.

На востоке сквозь стремительно разбегающиеся облака проглянула луна, но свет её казался тусклым, приглушённым.

– Посмотри, – сказал он. – У меня глаз острый, но эта луна кажется просто белёсым пятном. И не тучи её скрывают. Там другой мир, верно? Другое царство, где другие армии копошатся в тумане, сражаются, выволакивают детишек на улицы, и мечи, красные от крови, поднимаются и опускаются, без конца. Пари держу, временами они смотрят вверх и думают, сколько же пыли подняли вокруг, так что даже не разглядеть тот, другой мир прямо над головой.

– Когда я была маленькой, – сказала Апсалар, – я верила в то, что там есть города, только без войны. Ничего, кроме дивных садов, где вечно цветут цветы, во все времена года, ночью и днём наполняя воздух чудесными ароматами… знаешь, как-то я об этом рассказала одному человеку. Он говорил потом, что именно в тот вечер в меня влюбился. В эту историю. Он был тогда совсем юным, как ты понимаешь.

– А теперь он – пустота в твоих глазах, Апсалар?

Она вздрогнула.

– Если ты собираешься говорить мне такие вещи, я хочу знать твоё имя.

– Но это бы всё испортило. Совсем. Сейчас я обычный солдат, как все прочие. Ты узнаешь, кто я, и иллюзия рухнет. – Он поморщился, затем сплюнул в море. – Ладно, хорошо. Ничто не вечно под луной, даже неведение. Меня зовут Прищур.

– Сожалею, что придётся сдуть твоё распухшее самолюбие – каким бы воспалённым оно ни было, – но за этим откровением для меня не следует никакого ослепительного прозрения.

– Врёшь? Нет, вижу, что нет. Хм, такого я не ожидал, Апсалар.

– Выходит, ничего не изменилось, верно? Ты ничего не знаешь обо мне, я ничего не знаю о тебе.

– Я уж и забыл, как это бывает. Так насчёт того юноши – что с ним было дальше?

– Не знаю. Я его бросила.

– Ты его не любила?

Она вздохнула.

– Прищур, всё сложно. Я уже намекала, что у меня есть прошлое. Правда в том, что я любила его слишком сильно и не могла допустить, чтобы он погрузился так глубоко в мою жизнь, в то, кем я была – и кто я есть до сих пор. Он заслуживает лучшей доли.