Сергей Тимофеев - Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... [CИ]

- Отчего ж это он на передних лапах ходить приспособился? - по-прежнему недоверчиво спросил Клык. - Отчего не на трех ковылял?

- Отчего да отчего, - все так же простодушно сказал Алешка голосом воеводы. - Откуда мне знать? Нешто медведь мне все про все сказывал?..

Хмыкнул воевода. Головой покачал. С одной стороны, коли подвиг какой совершил, чего ж отпираться-то? Иной на месте Алешки с три короба наплел бы, про удаль свою. Этот же - помалкивает. То ли и впрямь подвига не было, то ли скрывает что - поди, разбери. Ну, не хочет говорить, не надо. Да и он не баба, чтоб спрашивать.

- Идем-то хоть куда? - это опять Алешка. - Бывал там прежде?

- Доводилось, - ответил Клык. - Не то, чтобы совсем там... Я тогда в дружине левой руки был.

- Сказал бы хоть, из-за чего весь сыр-бор разгорелся...

- Сказал бы, коли б сам знал.

- Ну, хоть что знаешь...

- Знаю?.. Только то и знаю, что от стариков слышал...

- Земля та, вроде как Волынью зовется. На нее, говорят, еще прадед князя нашего, что щит над вратами Царяграда прибил, глаз положил. Всем богата, и лесом, и зверем, а пуще того - лежал сквозь нее путь гостиный, из варяг в хозары рекомый. А ты и сам понимать должон, княжество, оно купцами богатеет. Чем больше купцов к нам приходит, а наших - за море ходит, тем больше у нас в Киеве достатку. Ан не только пращур князя нашего достатком обзаботился, иных предостаточно. Кому ж охота, чтоб у него под боком богател кто-то, коли самому можно. От того и зарились на землю ту, от того друг у дружки ее из самой глотки и рвали.

- Кто рвал? - спросил Алешка.

- Ну, кто... Ляхи там, еще кто... Только жители земли той, - их разно кличут: хорватами, дулебами, бужанами, волынянами, - они вроде к нам ближе. Они с нашим князем, - то есть, с пращуром его, даже Царьград брать ходили... Ан мы - далеко, а ляхи - близко. Коли б отец княжеский новый Киев туда далее за горами на закат солнца построил, как обещался, тогда - дело иное. А так - далековато будет, особо не набегаешься. Да и опасно. Вот, скажем, говорят, пращура княжеского, змея будто укусила, от того, мол, и помер. Волхва даже какого-то приплели, будто он ему это предсказал. Я же считаю, от греков он смерть принял. Не простили они ему позора, - щита то есть, да дани, - и как-нибудь зелье смертное подсунули. Опять же, отца его, тоже они со свету белого сжили. Боялись его шибко. Потому заплатили диким каким-то, они его при порогах и подстерегли... Так ведь и деда, тоже греки одолели. И тоже не своими руками. Золотом своим. Подговорили кого-то там, они его поймали, и к березам-то привязали. С голоду, наверное, помер. В общем, от греков нам - одни неприятности. Коли случится, подальше от них держись. Попомни мое слово, - доберутся до Киева, жди беды. Силой не возьмут, так хитростью...

Клык помолчал, думая о чем-то своем, затем продолжал.

- Деда не стало, так бабка осталась. Она, кому надо, воздала, за смерть мужа, а там дальше двинулась, погосты да дани устанавливать. Вроде как тоже несколько городов у ляхов отбила. Ну, и внук ее, князь нонешний, руку приложил. Поговаривают, будто он все города, в земле той, вокруг одного собрать желает, и сыну своему в правление отдать...

- И дорога наша, знать, как раз к тому городу лежит, - сказал Алешка.

- Попал пальцем в небо, - усмехнулся воевода. - Того города еще как города и нету, его еще отстроить предстоит. А нам к Червену... Он там пока за главный.

- Червен... - Алешка пожевал губами и сплюнул. - Название-то какое... гадкое...

- Дурень ты, - беззлобно отозвался Клык. - Червленый, по-ихнему, красный, прекрасный. А ты - гадкое.

- Ишь ты, дурень... - пробормотал Алешка. - Коли красный, так и назови. Чего людей путать? Ты сам-то в нем бывал?

- Сказывал же тебе, не довелось.

- Нас-то чего туда гонят?..

- Узнаем. Прибежал гонец к князю, от посадника тамошнего. Беда какая-то приключилась. Ежели мое мнение узнать желаешь, так тебе скажу. Задумали ляхи обратно города свои возвернуть, вот и чинят чего-то недоброе. Иначе, с чего бы гонца посылать, коли столько лет про места те и не вспоминали - тишь да гладь... Ляхи-то там, совсем рядом. Попомни мои слова, где ляхи - там неприятности.

- А греки как же?

- Что - греки? Греки - само собой, так ведь и ляхи не в особину. Должно быть, греки ляхов за золото подговорили бучу затеять, или наоборот. Поди, разбери их...

- А зверь чего? Ты еще про зверя говаривал?..

- Про зверя?.. Так ведь греки, они и зверя могут, за золото... Ну, не за золото, так за другое что...

- Или ляхи?.. - прищурился Алешка.

- Или ляхи, - серьезно подтвердил Клык.

А и вправду Червен красным показался. Больно уж необычен. Прямо посреди реки, на нескольких островах обустроился. Посреди - самый крупный, о трех мостах деревянных, с берега на остров перекинутых. Хорошие мосты, крепкие, это откуда хочешь видать. Мосты те в ворота башенные упираются, причем, виданное ли дело, башни те наполовину из камня сложены. Верхняя половина, правда, как и положено, деревянная. Да и камня того не на все хватило. Башен, по всему городу, равно столько наберется, сколько пальцев на обеих руках. А чтоб снизу камень, всего четыре. Три - на главном острове, и еще одна - на том, на котором посадник с дружиною живут. Этот остров в треть главного размером будет. Еще же один, изогнутый, как пьявица, мало не вполовину два других обхватил. На нем - башня большая, дозорная, и стена. К нему и от него мост большой имеется, самый главный, должно быть. Стены крепостные, понятное дело, на главном и посадском островах тоже присутствуют. Чуть не из самой воды тын поначалу подымается, так, что пристать ворогу совсем негде, за ним - вал, а уж на валу - стены. Торговля же вся, как Алешка углядел, на острове-пьявице ведется.

Чудный город, что и говорить! Такой приступом взять - без хитрости какой никак не возможно. Разве что по зиме, как река станет. Только есть она тут, зима-то? Нет, зима - она везде есть, морозу - хватает ли, чтоб воду льдом оковать? Да и на зелень веселую глядючи, что окрест города, не верится как-то, чтоб зимы здесь суровые бывали. Не то, что в родном Ростове... Люди же... А чего люди? Люди - как люди. Две ноги, две руки, одна голова. Такие же, как везде. Говор вот не совсем привычный. Об иное слово язык сломать можно, даром что без костей. Взять, к примеру, реку. Они ее Синеочей зовут. Алешка и так, и сяк головой вертел, языку помогаючи, потом плюнул, и решил про себя Синеглазкой кликать. Не имя для реки, конечно, ан все лучше, чем Синеоча.

Понравился Алешке город, коли со стороны смотреть. Неизвестно, чем князь думал, когда не вокруг него, - вокруг другого решил земли местные собрать, чтоб сына на стол посадить. Тем более, того еще вроде как совсем нету. Зачем сызнова строить, ежели тут такая красота имеется?..

Как добрались, Клык к посаднику подался, пока дружинников по местам определяли, где кому стать. Конечно, Алешка лучше бы тоже к посаднику, ан кто он такой? Оттого и занимался собственным обустройством, где указали, коня расседлал, то, другое, поужинал, чем угостили, на башню сходил, окрест поглазеть, а воеводы все нет. Совсем уже было спать решил завалиться, когда тот возвернулся. Задумчивый, хмурый, что твоя туча. Сел возле Алешки на скамью возле избы дружинницкой, сидит, кряхтит, и помалкивает. Пару раз руками махнул, хлопнул по коленям, - и опять молчит. Вздыхает. Лопнуло у Алешки терпение.