Илья Аведин - Злобный леший, выйди вон! [CИ]

- Вот спасибо, друг, – сказал Леший и закинул добычу на спину. – Век не забуду.

Леший убрал кору в сани, поклонился каменным дубам на прощание и отправился в обратный путь. Только ехать через лешьи врата он не решился. Неизвестно, что могло случиться с корой сталедуба, когда она пройдет через врата.

- Прежде чем ехать к кузнецу, заедем еще кое-куда, - сказал он лошадям.

Леший забрался на козлы, и сани тронулись. Спящие деревья лениво расступались перед легкими взмахами тяжелых рук, с которых слетали капли крови.

***

Горан так и не уснул за весь день. Вместо отдыха он несколько раз собрал и разобрал мешок с инструментами. Когда сидеть на одном месте стало невозможно, он пошел в мастерские других кузнецов. Молоты выбивали знакомые ритмы. Где-то чуть фальшиво, где-то чересчур старательно, без должной музыкальности, но слышал это только Горан, который считал кузнечное дело скорее искусством, нежели ремеслом. Кузнецы продолжали работать, не обращая внимания на Горана, которого Леший оставил вне работ. Он было попытался сказать кузнецу Ирефею, что тот себе так ни год-два кисть поломает, если молот по-другому не возьмет, но тот только хмыкнул. Так прослонялся он до ранних сумерек, еще раз разобрал и собрал мешок, и отправился к Глухому Бору.

«Что это там за кузница такая в лесу? - думал он по пути. - Быть может, кузница самого Лешего? Или, может, какого другого чудца? Только духам кузница то ни к чему – это только наш брат с железом возится, а духам оно на кой?».

Послышался топот копыт. На дороге показались два коня запряженные в пустые сани. Жеребцы промчались мимо Горана, забросав его снегом, и ускакали в сторону деревни.

- Не те ли это кони, что нас вести должны? – спросил он, глядя в след лошадям.

Наконец дошел он до дозорной вышки. Кузнец огляделся по сторонам – наместника не видать. С окраины леса деревня выглядела как блестящий, свежеиспеченный каравай. Дома пестрели огнями, из труб поднимался дым, угадывались группки крестьян ходящие по дворам, на вечерние посиделки. Где-то в поле тоже возник огонек, и тут же погас.

«Показалось»,- решил Горан.

- Ну что, готов? – донеслось сзади.

- Батюшки! – вырвалось у кузнеца. – Я не услышал, как вы подошли.

- Это бывает. Так ты готов? – спросил Леший.

- Готов.

- Значит в путь.

Леший свистнул, и из леса вышла четверка могучих лосей. Рога похожие на кроны деревьев находились так высоко, что Горан не мог их рассмотреть. Могучие гиганты вывели березовые сани, в которых что-то поблескивало.

- Это что, лоси?

- Конечно, лоси. Самые настоящие.

- До чего большие.

- На мелких ехать долго, вот я и привел больших.

- Как привели? Сами привели?

- Забирайся, путь не близкий, а нужно успеть до полуночи. Вопросы задашь после.

Горан закинул мешок в телегу и инструменты звонко ударились о то, что там лежало.

- Вы нашли кору?

- Да, - отвтеил Леший, улыбаясь. – Надеюсь, хватит. Пошли! – скомандовал он, и телега понеслась прочь от Глухого Бора.

- Мы не в лес едем? – удивился Горан.

- Разве я так говорил?

- Нет, но тогда куда?

Леший указал пальцем на Лысую Гору.

Горный хребет Спина Великана простирался на сотни верст с запада на восток, ограничивая стеной южную границу Княжества Радольского. Зимой предгорье укутывал густой синий туман, отчего горы, словно поднимались над землей. Но как только подъедешь поближе, покажутся каменные склоны, доселе скрытые пеленой, от которых до вечно-холодных и темных ущелий рукой подать. Над всем этим возвышалась Лысая Гора. Первое ощущение близости к гиганту обманчиво. Если кто бы и смог забраться на Спину Великана, то у него бы заняло несколько дней пути, чтобы добраться до подножия Лысой Горы, а идти бы пришлось через ледяные поля, что сокрыты за ломаным гребнем хребта.

Леший остановил сани, когда дорога исчезла среди камней.

- Дальше пешком.

- Это кто же тут кузницу соорудил? – спросил Горан, вглядываясь в икрящиеся от лунного света валуны разбросанные тут и там.

- Люди и сделали.

- А где теперь они?

- Давно их нет.

- Я думал, что дальше Лысовки и нет никого. Только горы.

- А за горами что, как думаешь, Горан?

- Ох. Должно быть, есть что-то, да только мне-то знать откудова? Я всю жизнь в деревне прожил. Только до Выселков как-то съездил однажды.

Дорога сузилась и свернула в ущелье.

- А что там?

- Где?

- Да за горами. Вы ведь знаете?

- Люди, звери, духи. Все то же самое.

- А кузнецы там есть?

- Должны быть.

- Погодь, батюшка.

Горан остановился и скинул мешок на землю.

- Что такое?

- Руки, отец. Как бы не потерять от холода.

Кузнец поднес ладони ко рту и задышал теплым воздухом. Леший подал Горану рукавицы.

- Держи.

- А как же вы?

- Тут не далеко. За тем поворотом. Я донесу.

Бокучар схватил мешок, несмотря на протесты кузнеца и скрылся за поворотом. Горан побежал следом, но когда завернул за отвесную скалу, Лешего и след простыл. Кузнец огляделся: он оказался на круглой площадке, похоже на дно каменной чаши. Старый месяц заливал снежную площадь сверху, заставляя снег искриться алмазной крошкой.

- Эй, – крикнул Леший, - Сюда!

Горан обернулся. Позади него в скале, прикрытая снежным навесом, зияла черная пустота, откуда звучал голос.

- Вы в пещере?

Раздался щелчок огнива и в пещере забрезжил свет.

- Ты понесешь факел, а я дотащу мешок. Скорее. Времени не так много.

Горан взял факел и пошел вперед. Пол пещеры был выполнен ступенями, размером в самый раз для детских ног. Выточенный ровный потолок слишком низко нависал над головой, так что Горану пришлось склонить ее к груди, а Леший весь ссутулился.

- Больно низко, батюшка.

- Делал бы это я, сделал бы повыше. Тут налево.

Они очутились в просторном зале. Свет факела подвинул границу мрака на несколько шагов вперед и из темноты выплыли гигантская наковальня, горн и многочисленные пустые стеллажи, у стены на полках поблескивали инструменты, какие только могут пригодиться толковому кузнецу, ибо бестолковому и их мало.

- И правда, кузница! Ты гляди! А откуда вы об ней знаете?

Леший положил мешок и присел возле стены. Ногам его стало тепло, от проступившей крови. Но теплота быстро сменилась ознобом.

- От ведьмы, - ответил он. - Я пойду за сталью, а ты разожги факелы.

Кузнец от упоминания о ведьме закашлял, пытаясь что-то сказать, но так и не нашел что. Он не заметил, как Леший вышел. Придя в себя, он пошел вдоль стены, изучая появляющиеся из темноты устройства для ковки, формы для оружия и доспехов, и другие хитрые, одним кузнецам ведомые вещицы. Опомнился он, когда Леший спустил по каменной лестнице кору сталедуба.

- Ах, огонь. Да. Сейчас.