Илья Аведин - Злобный леший, выйди вон! [CИ]

Кузнец в суматохе забегал по углам, бросаясь от факела к факелу. Из десятка пожелали разгореться только четыре, а потому часть комнаты осталась в полумраке, но основная же ее, рабочая, часть открылась.

- Батюшка, а чем же мне горн разжечь? Ни уголечка нет.

- Смотри кузнец, - сказал наместник, - быть может, такого ты больше никогда и не увидишь.

Бокучар стряхнул черный налет со стены, под которым скрывалась железная дверь.

- Целая комната угля? – удивился кузнец.

Леший подозвал кузнеца, взял его руку и прислонил к двери.

- Чувствуешь?

- Теплая.

- Да. А теперь смотри.

Леший открыл дверцу и в комнату ворвался раскаленный поток, наполненный ароматным жаром. От сухого и горячего воздуха ударившего в лицо Горан раскашлялся. Дверца вела в круглую шахту, уходящую глубоко вниз, под землю. Леший засунул руку внутрь шахты и вывел в середину две веревки, сплетенные из тончайших металлических нитей.

- Кто это все сделал? Как это? Откуда?

- Ты еще главного не увидел. Посмотри вниз.

Горан засунул голову в шахту. Тросы спускались так глубоко, что концы их сливались в одну единственную красную точку.

- Там что-то горит, - сказал кузнец.

- Еще как горит.

- Что это?

- Кровь земли. Именно она и разогреет горн. Видишь, на полу два канала прикрыты камнями?

- Да. Как-то сразу не приметил.

- Вытащи камни из обоих и отойди к стене.

Горан очистил каналы от камней, и Леший потянул за рычаг, скрытый внутри шахты. Что-то застучало в глубине и заглохло.

- Батюшка, чего дальше то?

Леший засунул голову в шахту.

- Поломался подъемник, похоже. Рычаг замер и не шевелится.

- А вы трахнете посильнее, - посоветовал кузнец.

- Как, как?

- Да кулаком по нему.

Леший так и сделал. Гул возобновился. Тросы задрожали и с тягучим скрипом зашевелились. Леший рассмеялся.

- Кулаком, говоришь? Надо же.

- Да, это частенько выручает.

- Надеюсь, работая над доспехом, ты не будешь делать также?

- Как можно? Я же себе все руки разобью, как потом на хлеб зарабатывать? Я осторожно. Молоточком, - сказал Горан и достал излюбленный молот, который мужик послабее держал бы двумя руками.

- Рад слышать. Встань-ка лучше к стеночке. Вот так. Сейчас будет горячо. Надо привыкнуть.

В шахте среди мерного гула что-то зазвенело. Звон металла об металл, догадался Кузнец. Только как он ухо не напрягал, металл узнать не мог. Чем громче звенело, тем сильнее шахта разгоралась огнем. И вот, когда зазвенело совсем близко, на тросе показался черный горшок, на десять ведер.

- Живой огонь, батюшка! – завопил кузнец. – Это не сказка? И правда, живой огонь!

Черный горшок зацепился за уступ, сокрытый в шахте, перевернулся и жидкий огонь из недр земли пролился на пол. Глаза кузнеца метались от Бокучара к огню и обратно. Огненная река собралась в канале на полу и потекла в сторону горна. В шахте появился второй горшок.

- И в нем огонь? Да сколько его тут?

- Столько сколько тебе надо для того, чтобы выковать доспех. И кое-что еще, но это после. Сначала займись доспехом. Шлем, кираса, перчатки, поножи. Горн нагреется, глазом моргнуть не успеешь.

Каменный пол нагрелся. Кузнец коснулся горна, казалось тот, вот-вот закипит.

- Начинай работу, а я сделаю так, чтобы ты тут без воздуха не помер.

Леший вышел из подгорной кузницы. Под потолком раздался удар, следом еще и еще. По макушке Горана пробежал прохладный воздух, но тут же растворился в густом жаре живого огня. Дышать стало легче. Горан принялся за работу. Горшки с живым огнем, один за другим, поднимались из недр, горн приятно шипел и постукивал, кора сталедуба покладисто принимала формы, какие хотел Горан. Все шло как по маслу. Раскаленному и жгучему маслу. Треск, стук, гул в ветряных ходах, грохот котлов – магические и чарующие звуки усердной работы плели знакомые кружева возле ушей кузнеца, но более чистые и верные. Лишь один раз симфонию нарушил звук, похожий на вороний грай. Мимолетный вороний смешок исчез с очередным прохладным дуновением зимней ночи.

Горан закончил нагрудник, когда появился Леший с копной длинных и толстых ветвей. Он присел у стены, и какое-то время просидел неподвижно, следя за работой кузнеца. Горан заметил в руках у Лешего крохотную бутыль, наполовину заполненную мутной жидкостью. После глотка наместника осталась треть. Леший закрыл глаза, словно задремал, но тут же очнулся.

- Все хорошо, батюшка?

- Что? Хорошо? Да, хорошо, - рассеяно ответил он, выбирая ветвь. Первые две он сломал перегнув.

- А для чего вам эти палки?

- На охоту пойду, Горан.

Кузнеца удовлетворил ответ до того момента пока он не задумался.

- Это что же за зверь такой большой, что нужны такие пики?

- Так то не один зверь. Их много будет. И все опасные. Не хочу, чтобы забрели в деревню и сгубили кого.

- Такие страшные? – кузнец замер с молотом, занесенным над головой.

- Эти из самой страшной породы, - ответил наместник, отложив ветвь покрепче.

- Надо бы их тогда побыстрее… того… пришибить.

Молот вновь зазвенел об кору сталедуба.

***

Мгновение назад Олег опустился на старую кровать в убежище под холмом, убаюканный тихим скрежетом гусиного пера по бумаге. Туманное море, возникшее под ногами, казалось самым настоящим. Настоящим настолько, что Олег засомневался в реальности прежнего мира. Он зашагал к тусклой полосе горизонта, отделяющего густые тучи от пластов тумана. Впереди справа и слева возникли фигуры. Олег никак не мог разглядеть, кто вышел из тумана: пространство расплывалось и таяло, затем вновь собиралось, но ровно настолько, чтобы угадывались лишь очертания. Когда Олег шел к одному из образов второй растворялся все сильнее. Он пошел к правому – пропал левый. Олег побежал налево – растаял правый. Тогда он встал ровно посредине и двинулся вперед. Образы замерли и с каждым шагом становились все четче. Когда осталось около десяти шагов, Олег узнал друзей. Леший в привычном обличии стоял по правую руку. Теодор Кительсон, такой, каким он был в день знакомства, стоял слева. Что-то большое проскользнуло под ногами Олега и черной молнией устремилось к друзьям. В следующий миг между Лешим и ученым возникла фигура в черном одеянии, покрытом блестящими рунами. Олег приблизился еще на шаг. Молния засверкала позади, отбросив длинную тень. Тень округлилась и превратилась в змеиное тело. Со следующей вспышкой черное тело разделилось на три части и поднялось над туманом, приняв очертания чудовищных голов. Две головы медленно разинули пасти и склонились над головами друзей. Яд капал на плечи Лешего и Теодор Кительсона, и оставлял после себя дыры в одежде, под которыми тут же набухали пепельно-красные язвы. Друзья не шевелились, но глаза их горели синим пламенем. Третья голова поднялась над черным балахоном. Змея накинулась на черный балахон. В последний миг балахон обратился аистом. Широким взмахом крыла он ускользнул от пасти змея и взлетел высоко в небо.