Пола Брекстон - Полночная ведьма [litres]

– Фридом? – тихо спрашиваю я. – Фридом, неужели это ты?

Мальчик хмурит брови. Я чувствую, он узнал меня, но не хочет этого признать. И как его можно в этом винить? Трудно спорить с тем, что, если тебе приходится стоять в очереди за бесплатной миской супа, лучше делать это анонимно. Но я все равно должна с ним поговорить.

– Ты меня помнишь? Я приходила в дом твоего отца с подругой Шарлоттой. Это было давно, тогда ты еще не был таким взрослым молодым человеком. И еще… я приходила к Брэму. Помнишь?

При упоминании имени Брэма лицо Фридома немного проясняется, но совсем ненадолго.

– Быстрее! – слышится крик из очереди.

Я торопливо наливаю суп в миску Фридома и тут замечаю, что вместе с ним пришли и близнецы. Они, как всегда, веселы и бойки, как могут быть только малые дети, как бы ни нуждалась их семья. Мне больно видеть, что они по-прежнему совсем маленькие, как будто все это время почти не росли. Каким же скудным должно быть их питание, чтобы так замедлить их рост? Очередь, шаркая, движется вперед, и мальчики, получив суп, уходят. Я слышала, Мэнган отказался от военной службы по соображениям совести, и знаю: за отказ пойти в армию его в конце концов посадят в тюрьму. Я вспоминаю суматошный дом в Блумсбери, и меня охватывает тоска и чувство вины. После того как я потеряла Фредди, я больше не возвращалась туда, а Мэнган является на собрания клана все реже и реже. Он почти не появляется в обществе, поскольку его пацифистские взгляды и любовница-немка сделали из него изгоя. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, почему мне не хочется приходить в его дом. Но теперь я вижу, что была ему плохим другом, и от вида детей, вставших в очередь за бесплатным супом, мне становится стыдно за саму себя. Надо будет непременно заехать к Мэнгану и посмотреть, чем я могу помочь ему и его семье.

Я собиралась отправиться к нему сразу после того, как отработаю свое в монастыре Пресвятой Марии, но мои планы меняются, когда младший лакей лорда Граймса приносит мне записку от своего господина. Она коротка, в ней нет всегдашней сердечности, так присущей Хранителю Чаши, и ее тон крайне настойчив.

Утренняя Звезда, ты мне нужна. Пожалуйста, приди срочно. Встретимся у северных ворот.

Я не могу понять, что за причина заставила лорда Граймса назначить мне тайную встречу вдали от его дома, разве что речь идет о каких-то не терпящих отлагательств делах клана. Делах, о которых он не хочет говорить у себя дома или в присутствии других волшебников и волшебниц. Я сразу же догадываюсь, что северные ворота – это тот вход на кладбище, рядом с которым находится пустая могила моего отца.

К тому времени как я заканчиваю работу в кухне, снимаю передник и надеваю пальто, на улице уже темно. Лондон теперь – это город, полный горя, и это чувствуется еще сильнее, когда на него опускается тьма, поскольку большая часть уличных фонарей не горит, так власти пытаются затруднить бомбометание проклятым цеппелинам. Я чувствую себя хорошо в темноте и использую свое острое зрение ведьмы, чтобы благополучно миновать Холборн, лавируя среди людей, вынужденных в такое время находиться на улице, быстро пройти на восток через площадь Фицрой, обогнуть Риджент-парк и двигаться дальше в направлении кладбища. Приближаясь к нему, я начинаю гадать, не заметил ли лорд Граймс, что духи в последнее время ведут себя беспокойно и не об этом ли он хочет со мной поговорить. А может быть, у него есть какие-то новости о Стражах? Он отнюдь не склонен к панике, и можно с уверенностью сказать, что не назначил бы мне подобную встречу, если бы не был чем-то глубоко встревожен.

До высоких чугунных ворот кладбища остается несколько шагов, когда я чувствую, что за мною кто-то идет. Нет, не идет, а гонится . Я оглядываюсь по сторонам, но на улице никого больше нет. Вернее, нет никого из живых. То, что надвигается на меня из тьмы, так ужасно, что я останавливаюсь, остолбенев. Темнота словно сгустилась, образовав огромную, ростом в восемь футов, фигуру с человеческими, но несколько размытыми чертами лица, фигуру, от которой исходит угроза. Осознание того, что Темный дух обрел такую силу, что смог явиться мне в столь ужасающем обличье, ошеломляет. Похоже, за те годы, что прошли с тех пор, как он стоял передо мной в Большом зале, Уиллоуби вдоволь напитался энергией зла. Теперь Темный дух стал ужаснее, сильнее, и он еще решительнее настроен одолеть свою жертву. А его жертва – это я.

Призрак с невероятной скоростью несется вперед. У меня есть считаные секунды, чтобы преодолеть напавший на меня столбняк. Уиллоуби бросается на меня, но я, пробежав через ворота, падаю на пыльную кладбищенскую землю. Моя быстрота спасла от его лап. Вокруг слышны крики и стоны – это стенают потревоженные духи, пробудившиеся от своего сна. Духи, которых теперь так легко вызвать из Царства Ночи, словно они уже не спят.

Хотя мне и удалось избежать нападения Темного духа в его призрачной форме, меня еще может достать темная магия. Магия, которая со времени нашей последней встречи стала намного сильнее. Вот вокруг него клубится зловонный туман, вот он уже окутывает меня, наполняя мои нос и рот потусторонним ядом. Я встаю на ноги и встречаю опасность лицом к лицу. В тусклом свете одинокого фонаря я вижу стоящий неподалеку экипаж и двоих выходящих из него мужчин. Мне становится ясно, что с помощью Уиллоуби они собираются похитить меня и, надо думать, отвезти к Стражам, скорее всего, к Стрикленду.

Но я этого не допущу.

– Ты недооцениваешь меня, Темный дух, – говорю я. – И твой господин тоже. – Уиллоуби выпрямляется во весь свой гигантский рост, и вид у него становится настолько грозным, что мужчины из экипажа останавливаются. Но они не обращаются в бегство, и это свидетельствует о том, что они сами по меньшей мере Стражи низшего звена. Я быстро творю заклятие помех, и приоткрытые ворота кладбища с лязгом захлопываются и запираются, отделив меня от Стражей. Если они и умеют колдовать, у них не будет на это времени. Затем я начинаю читать заклинание, возвращающее дух во Тьму, так что Уиллоуби приходится напрячь силы, чтобы мне противостоять. И в то же время я насылаю на экипаж огонь, и его брезентовый верх тотчас вспыхивает. Испуганная лошадь ржет, возница пытается ее успокоить, и мужчинам, которые хотят меня похитить, приходится вернуться к экипажу, чтобы сбить охватившее его пламя. Объятая ужасом лошадь, поддавшись инстинкту, пускается вскачь, опрокинув одного из похитителей на тротуар и увозя другого. Раздаются крики, и вот уже слышится свисток полицейского, и откуда ни возьмись сбегается народ. Еще одним заклинанием я отпираю и отворяю ворота и спешу туда, где стоят люди, надеясь, что, если я буду среди них, Уиллоуби на меня больше не нападет. И правда, я чувствую, как его темная магия слабеет, когда я присоединяюсь к небольшой толпе, которая остановила понесшую лошадь и сейчас тушит экипаж. Только уверившись, что Темный дух вернулся восвояси, я поворачиваюсь и спешу домой, ругая себя за то, что так глупо позволила заманить себя в ловушку, и гадая, есть ли среди слуг лорда Граймса еще шпионы Стражей помимо того лакея, который доставил мне фальшивую записку, которую якобы написал он.