Ванда Алхимова - Семь горных воронов [litres с оптимизированной обложкой]

Лорна подняла лицо и подождала, пока Белый снова заговорит, но он молчал. Тогда принцесса спросила:

– И что вы сделали?

– Старик отвез меня в деревню и пустил переночевать, – ответил Ворон. – А вечером у его соседа сильно поранил ногу топором сын. Мы услышали шум, я пошел к ним в дом и помог – промыл и зашил рану. Потом дал отвар, чтобы предотвратить горячку. И остался у них за лекаря. Собирал деньги на обратную дорогу, но это затянулось, потому что платили мне в основном продуктами или холстиной. Потом дошли слухи про войну между Тамвротом и Лугайдом. Я выпросил у кузнеца лошадь в обмен на помощь при родах его жены и уехал в город. Там было много новостей о войне. О том, что Брес разбил войско Эннобара и движется к столице. Я пошел на базар и предлагал свои услуги всем подряд. Заработал меч у одного наемника и кошелек серебряных мер – у торговца солью. Сел на свою лошадь и поехал в Тамврот. Очень торопился, боялся, что не успею…

– Но вы успели, – тихо сказала Лорна, опуская лицо.

– Да, – прошептал Белый. – Успел.

Когда они пересекли границу Озерной страны, Белый продал лошадь, и они пошли пешком.

– Скоро мы придем к озеру и заплатим за место в лодке, которая отвезет нас на Зеленый остров. Так что лошадь нам не нужна.

Дорога вела между двумя вытянутыми озерами, вдоль которых темнели поля. Здесь было намного теплее, чем в Тамвроте, и снега не было совсем. Белый старался идти помедленней, чтобы принцесса успевала за ним, но все равно приходилось часто останавливаться на отдых. Тогда они сходили с дороги и сидели на обочине, и жухлая трава шелестела под ветром, а из-за серых туч проглядывало нежаркое солнце.

– Мой отец погиб, и лорд Хранитель – тоже, – сказала Лорна, когда в очередной раз устроились на отдых.

Альбинос опустил голову.

– Да. Мне жаль это говорить, но боюсь, вы не скоро сможете вернуться в ваш дворец.

– Мне кажется, что это все какая-то глупая игра, – медленно ответила принцесса, тоскливо глядя на пустые темные поля. – Я совершенно разбита, все время хочется плакать. И еще я очень скучаю по маме.

Губы Лорны задрожали. В крестьянской одежде, ссутулившаяся и бледная, она выглядела совсем маленькой и одинокой. Девочка, попавшая в беду, а не принцесса, на которую он раньше боялся даже взглянуть.

– Хорошо, что есть вы. – Лорна справилась со слезами и нежно улыбнулась альбиносу. – Вы настоящий лорд, вы рыцарь, такой, про каких слагали легенды.

– Не думаю, – пробормотал Белый, глядя на свои разбитые и заляпанные грязью мягкие сапоги. Ему было очень стыдно, он проклинал себя каждую минуту – за трусость, за никчемность, за уродливую внешность и за проклятую неспособность проявить себя мужчиной.

Лорна была с ним, целиком и полностью на его попечении, и от его мужских качеств зависели ее жизнь, ее благополучие, а он чувствовал себя жалким и беспомощным.

– Тогда, когда я выбрала вас, вы не хотели этого? – спросила Лорна, глядя на свои сапожки, такие же грязные и разбитые, как у Белого.

– Я? – У альбиноса пересохло во рту. – Что вы! Нет! То есть… да. То есть не в этом смысле. Я…

– Я вам нравлюсь или нет? – прямо спросила Лорна, нахмурив светлые брови.

– Очень, – поник Белый, силясь не выдать своих чувств, что ему плохо удавалось. – Понимаете, но это невозможно.

– Почему? – перебила Лорна. – Если я выбрала вас? Вы слышали, что сказал отец: я могу выбрать себе в мужья любого Ворона.

– Да, король это сказал, но вы же понимаете, что с точки зрения политики я не гожусь на роль королевского зятя, – забормотал Белый, ломая пальцы. – Я уродлив, не успешен, от меня шарахаются, я…

– Я говорю не о политике, а о любви. – Лорна сделала решительный жест рукой, отметая все его возражения. – Я выбрала вас. И хочу знать – я вам нравлюсь? Или вы не хотите меня в жены?

– Я… понимаете, я бы очень этого хотел, но вы же видите, какой я, – заморгал Белый. – Принцесса, моя мать никогда этого не допустит.

– Ваша мать – не королева, – властно произнесла Лорна, выпрямившись и гордо взглянув на него.

Белый поразился: в хрупкой бледной девушке вдруг проглянула властительница, вокруг губ пролегли жесткие складки, глаза заблестели стальным блеском.

– Король должен держать данное слово, – сказала Лорна своим новым голосом, в котором в равных пропорциях звенели серебро и железо. – Я выбрала вас. Мой отец мертв, ваш старший брат – тоже. Никто в этом мире больше не может указывать, что мне делать. Только моя мать-королева, но она бы никогда не заставила меня менять решение. А мнение вашей матери не имеет никакого значения. Особенно здесь.

Лорна обвела рукой пустые поля, размытую дорогу и серое небо. Белый смотрел на нее, не зная, что ответить. Ветер трепал его длинные темно-русые волосы. Сердце гулко колотилось: Лорна предлагала ему не только себя, но и новую, невозможную жизнь. Предлагала свою руку, а вместе с ней корону, трон и власть. Нежное тело девственницы и возможность взглянуть свысока не только на братьев, но и на мать. Эннобар гнил в земле, а рядом, в той же общей могиле – Старший Ворон, единственный, кто относился к нему как к брату, как к равному. Остальные всегда только унижали его, высмеивали, считали выродком. Собственная мать в презрении отворачивалась от него, проклиная день, когда произвела его на свет.

Лорна сорвала несколько сухих стеблей травы и быстро сплела из них два импровизированных колечка. Протянула ему на открытой ладони. Белый еще раз посмотрел на ее белое лицо – Лорна уже сейчас была очень красива, так, что у него закружилась голова. А еще ее серо-голубые глаза блестели уверенностью, в их взгляде было нечто, чему он не мог противиться.

Белый молча взял одно из травяных колечек и осторожно надел Лорне на безымянный палец. Лорна взяла оставшееся кольцо и надела ему на средний. Взгляды их встретились.

– Поцелуйте меня, – приказала Лорна, и Белый наклонился к ней и слегка прикоснулся губами к ее розовым губам.

В этот момент он понял, что пойдет за ней на край света, что его судьба – принадлежать этой девочке со взглядом королевы – была предопределена еще до его рождения, что он пьян и вряд ли когда-нибудь протрезвеет, что он станет ее собакой, слугой и мужем и скорее даст выдрать себе кишки, чем уступит ее другому мужчине.

Лорна прислонилась к нему и закрыла глаза. Она мягко улыбалась.

– Следующей осенью я войду в брачный возраст, и мы поженимся, – сказала она. – А еще через год консумируем наш брак.

Белый неуверенно приобнял принцессу. Его немного коробило, что она настолько буднично говорит о таких хрупких вещах. Но сидеть вот так, жмурясь от ветра, и обнимать ее теплое маленькое тело было блаженством. В душе поднималось светлое, высокое и прозрачное чувство, и он даже не хотел думать о ней в том смысле, какой обязательно содержался в каждой балладе о любви. Ему она нравилась такой – непорочной, незрелой, на пороге женственности. Белому вдруг стало страшно и больно от того, что Лорна в самом скором времени должна превратиться в женщину.