Андрей Респов - Эскул. Небытие: Варрагон. [СИ]

— Интересное место ты выбрал, Эскул. У подножия Смерти.

— Бродил по колоннаде. Очень красивые статуи, как живые, материал то же неординарный.

— Эльфийские мастера скульптуры не имели себе равных в мире трёх лун, а статуи богов в колоннаде библиотеки ваяли только достойнейшие Грандмастера Искусств. Кстати, статую Смерти сотворил в своё время Иллиан Ренноинн…

— Он ещё и скульптор? Всё чудесатее и чудесатее…А на первый взгляд и не скажешь.

— Ты встречался с самим!? Значит тебя отправили с рекомендациями к Иллиану… Странно… Этот эльф многогранен и многолик… кстати, как он тебе показался?

— Ммм, честно говоря, я пока не встречал в Варрагоне более опасного человека, чем он. Может я ошибаюсь?

— В точку, Холиен, в самую точку! Ну, рассказывай, включили тебя кандидатом на испытания?

— Да, уважаемый Гуггенхайм. И это ещё не всё, — я протянул ему пергамент с договором, подписанным главой Гильдии Алхимиков. Кожа на лбу гоблина собрались в глубокие морщины, глазки превратились в щёлочки, а уши, поросшие седыми волосками, сделали бы честь своей стойкой любой охотничьей собаке.

— Так, так, так… хм… ага, и это… значит, отрыжка Подгорного, хотя…ну, да, да… — бормотание Грандмастера прерывалось тяжёлым сопением, он изучал каждую букву договора.

— Иллиан сказал, что это последнее предложение и если вы подпишете его, то мы можем немедленно всё оформить в Гильдии.

Гоблин тяжело вздохнул. Присел на постамент статуи Смерти, стянул с головы свою кожаную шапочку.

— Нам всё равно не получить лучших условий. Варрагон — город хумансов, а Иллиан у них на службе. В старые времена я бы и читать такой договор не стал, — задумчивый гоблин вновь тяжело вздохнул, достал из-за пазухи походную чернильницу-непроливайку, очинённое гусиное перо. Ещё раз просмотрел пергамент и размашисто подписал в правом нижнем углу. Протянул перо мне.

— Подписывай, Холиен, это приемлемые условия. Хорошие деньги за рецепты, стабильный доход в будущем. Неплохое начало.

Я подписал без обсуждения. Учителю виднее, но мне хотелось поднять его мрачное настроение.

— Уважаемый Гуггенхайм, у меня остался один вопрос, точнее, предложение, перед тем, как мы пойдём оформлять договор в Гильдию.

— Слушаю тебя внимательно, Эскул, — гоблин озадаченно поднялся, отряхивая штаны.

— Дорогой учитель, — начал я, откашлявшись, — я хочу, чтобы вы приняли половину денег за рецепты, которые мне оплатит гильдия, и мне бы очень хотелось, чтобы дальнейшее производство новых эликсиров курировали вы, получая половину дохода от их продажи, а вторую половину направляли в обитель Трёх Сестёр на развитие и обустройство больницы. И, вот ещё что, эликсиры для неимущих больных мы будем поставлять по цене ингредиентов и оплачиваться они будут так же из моей доли. В противном случае, мне придётся отказаться от ученичества. При всём моём уважении, Грандмастер…

Гробовая тишина была мне ответом. Через некоторое время я услышал сиплый голос гоблина. Эти несколько минут я боялся поднять на него глаза.

— Хорошо, квартерон, я принимаю твоё предложение. Но больше никогда… Слышишь! Никогда, ученик, не ставь мне таких условий. Старый Гуггенхайм не настолько долго живёт на свете, чтобы превратиться в чёрствый гнилой пенёк. Всё будет, как ты сказал, Эскул Холиен. Но есть одна закавыка, Эскул. Хочу, чтобы в будущем ты подумал над ней. В больнице обители Трёх Сестёр нет ни одного древнего. Есть нищие, бездомные, сироты. Даже пьяницы, подобранные на улице. Только хумансы. Подумай, квартерон, много ли в этом мире справедливости. А уже потом разбрасывайся деньгами. Пойдём, пока секретарь Гильдии на месте, зарегистрируем договор.

В Гильдии Алхимиков нас долго не задержали. Подпись Иллиана творила чудеса. И уже через полчаса мы стояли на площади с золотыми векселями в карманах и копией договора.

— Ну что, Холиен. Теперь ты достаточно состоятельный человек. Перво-наперво, открой счёт в банке. Вон он, красное кирпичное здание, напротив. Обязательно пусть снимут копию твоего договора. Так они смогут выполнять роль посредников между тобой и Гильдией, а при случае, и с городскими властями.

— Учитель, а вы что, не пойдёте со мной в банк?

— Я найду, куда пристроить свои деньги, квартерон. И уж конечно не в хумансовый банк. Нет, он надёжный, ты не сомневайся. Но я никогда не отдам, даже на хранение, свои деньги тем, кто лишил меня всего. Ты лишь на четверть древний, Эскул и очень многого не понимаешь в нашей вражде с хумансами. Тебе они ничего не сделали. По крайней мере, пока.

Я поеду в лабораторию. Теперь у нас много дел. Сам доберёшься?

— Да, вроде, не маленький, учитель.

— Вот и хорошо, используй время и деньги с пользой. Теперь тебе придётся много ездить. Оденься поприличнее и, вообще, посмотри город. Пока ты кроме рынка, моей лаборатории да больницы ничего и не видел. Походи, посмотри. Сейчас только три часа. Я пошлю Тиля, он предупредит Марию, не переживай. Вечером навестишь своих больных. Тебе надо осмотреться! — последние слова гоблин выделил особенно, уже запрыгивая в повозку, трогаясь и покрикивая на мула.

Я посмотрел ему вслед, перевел взгляд на Гильдию, затем на здание банка. Ну, что же, будем осматриваться.

Входя в здание банка, я вынужден был уступить дорогу выходящей многочисленной группе вооружённых людей. Не менее дюжины воинов, облачённых в ламеллярные доспехи и наглухо закрытые шлемы, сопровождали высокого статного мужчину с чёрной, как смоль, курчавой бородой и орлиным носом. Изящная кольчуга тонкого плетения до середины бёдер, сиреневый бархатный камзол, замшевые сапоги и перчатки из выбеленной кожи, серебряная перевязь с коротким мечом и длинным кинжалом-дагой, тяжёлая витая золотая цепь на шее с кулоном в виде… Бааа! Знакомого зверя. Парвус. Вся эта процессия быстро проскочила мимо меня. Охрана за это время успела создать коридор из щитов и обнажённых мечей до самых дверей подъехавшей великолепной кареты, запряжённой шестёркой разгорячённых коней. За знатным вельможей в сиреневом широким шагом двигался… Иллиан Ренноинн… Оп-па! На секунду остановившись напротив меня, он повернул голову, коротко кивнул и спешно проследовал за чернобородым. Охрана, гремя доспехами, проворно оседлала коней и вся кавалькада, дробно стуча копытами по мостовой, скрылась из виду в одной из улиц. Я заметил на запятках двух арбалетчиков, внимательно оглядывающих окрестности. Хм, серьёзный дяденька в попутчиках у главы Гильдии Алхимиков! Ну, ладно! У сильных мира сего свои дела, а у меня — свои. И я потянул за бронзовую ручку входной двери, внушающей уважение к учреждению с порога своей монументальностью и основательностью.