Андрей Респов - Эскул. Небытие: Варрагон. [СИ]

— При всём моём уважении, но всем известно, отец, Олаф Свенссон ушёл из хирда и по своей воле занялся торговлей. Что может быть позорнее для северянина, воина и потомка воинов? Да ещё притащил на праздник этого цирюльника. Такого же торгаша и пройдоху!

Натиенн нахмурилась и набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но юрл остановил её рукой, вернул северянке плошку с кашей, и медленно встал, поправляя длинный нож, висевший у него на поясе в окованных ножнах.

— Лоргард Рагнарссон! — голос юрла звенел от сдерживаемой ярости, — только в память о твоей благочестивой матери и, помня о том, что тебе уже исполнилось достаточно лет, чтобы самому стать хирдманом, я не прикажу распорядителю праздника вывести и высечь тебя, как мальчишку или, как девку, что поганит свой язык досужими сплетнями. Я не хочу, чтобы оскорбляли гостей у моего очага, да ещё и чтобы делал это носитель моей крови.

Поэтому, скажу всем, кто нас слышит. Олаф Эрикссон — достойный муж севера! И не его вина, что Единый не подарил ему стойкости перед Океаном, что не может его нутро выдерживать долгого плавания. Мужество не всегда достигается в битве, сын. И мне стыдно, что я тебя этому до сих пор не научил! А вот встать на место родного брата, когда его забирает Единый. Кормить и поить его семью, хоронить его жену, поднимать и продолжать его дело, воспитывать его ребёнка. И, наконец, отдавать своему хирду половину своего заработка… На это одного мужества мало. Я правду говорю, северяне!?

— Рридо! Рридо!! Рридо!!! — одобрительно заревели со всех сторон так, что я немного присел от акустического удара. Лори стоял белый, как мел, губы его тряслись. Олаф стоял спокойно, опустив руки и слегка наклонил голову. А юрл продолжал дожимать.

— А человек, которого ты назвал цирюльником, Эскул ап Холиен, тоже достойный муж, хоть и не северянин. Его пригласила твоя сестра Натиенн. И мне хватило ума заметить у него на поясе два кукри гарпий. Скажите, северяне, удавалось ли кому-то купить или случайно найти такое оружие?

— Нет, юрл! Кузнецы гарпий делают его только для себя! Его можно взять только в бою! — послышались выкрики с разных сторон.

— Так почему, мальчик, ты решил, что нет места у моего костра для мужчины, победившего гарпию в бою? Да будь он хоть самый обычный грузчик из порта! Он — воин! А вот ты, Лори. Ты — воин? Нож, что красуется на твоём поясе, подарил тебе я. Меч и щит, что висят у нас над очагом, достались тебе от славного деда Рагнара Селёдки. Чем же ты, Лоргард Рагнарссон, можешь похвастать? Какое оружие взял ты в бою? Я спрашиваю себя. Воин ли ты?

На парня было жалко смотреть. Откровенные ухмылки и обидные шепотки северян лишь забивали дополнительные гвозди в крышку гроба презрения к молодому Рагнарссону. Видимо, юрл сам понял, что перегнул палку в отношении наследника. И уже спокойным голосом произнёс:

— Ладно, молодости свойственна горячность и необоснованность поступков. Иди, сынок, подумай над моими словами. Всех с праздником. Рридо! — и юрл сел на своё место. Ко мне подошла Натиенн с кашей в маленькой плошке и протянула мне.

— Рридо, Эскул. Попробуй угощенье, я сама делала.

Я принял с поклоном посуду в обе ладони. Тёплая и рассыпчатая каша таяла на языке. Ягоды отдавали кислинкой и сладкой терпкостью. Я поневоле улыбнулся.

— Вкуснятина какая! Я и забыл, как ужасно проголодался.

— Ешь, Холиен! Ночь длинная. Я наперёд знаю все сказки кальда Венельда, да и байки хирдманов Рагнарссона. А ты, человек новый, да и за словом в карман не лезешь… — она указала на мешковину, которой тщательно были застелены распилы огромных брёвен, что служили стульями у костра.

— Так ты меня от скуки пригласила, дочь юрла?

— Нет, Холиен-непонятно-откуда, чувствую я в тебе тайну. И пока не узнаю её, не успокоюсь. Ты же не будешь мне опять рассказывать сказки о том, что приехал с островов Южного моря? — Натиенн лукаво подняла правую бровь, накладывая в мою опустевшую плошку куски варёного мяса.

Что нужно для счастья мужчине в тёплую южную ночь? Вкусная еда? Густое пиво с пенной шапкой? Красивая женщина, от присутствия рядом с которой у тебя дрожат колени, и что готова слушать тебя всю ночь? А если это всё вместе взятое…

— Натиенн, а я могу тебя попросить об одном одолжении?

— Хм, ты разжигаешь всё больше любопытство во мне. О каком?

— Почему-то мне действительно хочется рассказать о себе многое из того, что никому не известно. Именно тебе и никому больше. Но после этого ты не сможешь относиться ко мне, как прежде, а, может, назовёшь меня лгуном и не захочешь больше видеть. Когда я ехал сюда вместе с Олафом, который случайно взял меня с собой на праздник, я летел сюда, словно на крыльях… Натиенн, я не требую обещаний сохранить мой рассказ в тайне. Тебе решать. Но я хочу иметь возможность и в дальнейшем видеть тебя, говорить с тобой.

— Странный ты, Холиен. И тем больше мне интересен, — лицо северянки стало задумчивым, она поправила упавшую на лоб прядь волос. Если ты не имперский разбойник и не многоженец, если у твоей семьи нет кровной вражды с северянами, и, если ты окажешься в будущем так же интересен и загадочен, как и сейчас, я, пожалуй, продолжу с тобой знакомство, целитель. Только и ты потом не жалуйся на мой характер!

— Договорились, — и я, затаив дыхание, протянул ей руку.

— Э, нет, Эскул. Хитрец выискался. Сначала тебе нужно заслужить моё доверие, а потом я сама решу объединять нам руки или нет.

— Хорошо, Натиенн, я рискну и постараюсь тебе довериться. Хотя и чувствую, что совершаю непростительную глупость. Но я начинаю уставать от того, что должен хранить свои тайны даже от друзей, — я придвинулся ближе к огню, на праздничный двор незаметно опустились сумерки, — что ты хотела бы узнать в первую очередь, дочь северного народа?

— Хм, странно Эскул, сейчас, когда ты решил всё рассказать, мне становится немного страшно. Но теперь я скорее позволила бы отрезать себе руку, чем отказаться от твоего рассказа. А начни, пожалуй, сначала. Откуда ты, кто ты.

— Ох, какие простые вопросы… Хорошо, Натиенн. Я пришёл в ваш мир из совершенно другого. Пришёл не по своей воле, был вынужден. Там, у себя, я умер, а здесь воскрес, если хочешь, с новым телом. Забросили меня сюда ммм… боги. Какие, не спрашивай, я ещё и сам не разобрался. Но тебе так будет понятнее. Они не злые и не добрые.

Появился я в пещере на берегу океана, где и начал свой путь чуть больше недели назад. С одним ножом и надеждой найти в этом мире одну единственную родственную душу, своего деда. Из-за которого, в самом начале я и согласился на предложение богов. До Варрагона я добрался достаточно быстро, по пути встретил друзей, обрёл их поддержку. Там, у себя дома, я был целителем и, естественно, захотел стать им здесь. Хотя, узнавая этот мир поближе, понимаю, что воином здесь было бы легче, — я остановился перевести дух. Во рту почему-то сильно пересохло, и переданная мне Натиенн кружка пива оказалась, как нельзя, кстати.