Дженни Лундквист - Принцесса в опаловой маске

− Защитить принцессу!

Патрик вскакивает и хватает мою руку. Он поднимает меня на ноги и тянет за статую моей матери.

− Опустись на колени, − говорит он. Я делаю то, что он говорит, и Патрик склоняется надо мной, загораживая с поля зрения.

− Что происходит? Там кто-то есть?

− Если так и есть, они не пробудут достаточно долго, чтобы подойти к тебе.

Мой обзор закрыт статуей, но я слышу, как несутся лошади, и кричит стража. Проходит несколько минут. Я чувствую, как колотится мое сердце, и роса от мокрой травы впитывается в мое платье.

− Что происходит? — повторяю я.

− Я не знаю, возможно, ничего. Стража очень подозрительна в последнее время.

Спустя еще несколько минут Патрик приседает позади меня. Я чувствую, как его сердце бьется позади меня, когда он наклоняется ближе и шепчет:

− Страже запрещено говорить тебе или Андрею это, но у вашего отца не все идет гладко. Возможная война с Киренией не единственная его проблема. Люди в деревнях несчастны, потому что еда стоит дорого, а заработная плата низкая.

Он делает паузу и добавляет:

− Злость и голод − опасное сочетание. Добавить немного страха, и он породит зло и беспорядки. И убийство − самый простой способ отделить дом Эндевинов от короны, на которую они претендовали веками, — он замолчал. — Вот поэтому нам приказано тренировать тебя и Андрея.

Я смотрю вниз, пораженная тем, что он действительно сказал мне правду, но и отрезвленная его словами. Мы оба молчим несколько минут, пока стража не кричит:

− Все чисто!

Патрик помогает мне встать на ноги, и я оттряхиваю траву с платья. Я делаю шаг, чтобы выйти из-за статуи, но он тянет меня обратно.

− Подожди, − он смотрит на меня, его зеленые глаза блуждают по моей маске.

− Да? − говорю я, понимая, что нас никто не видит.

Он поднимает руку, и на один ужасный миг я думаю, что он закроет глаза. Вместо этого он проводит пальцем по маске. Он наклоняется ближе, пока наши губы почти соприкасаются. Но потом он вздыхает и отходит.

— Давай, − говорит он, − нам все еще нужно тренироваться.

Я киваю, радуясь, что моя маска скрывает мое разочарование.

Он поднимает мой меч и протягивает его мне, его взгляд мрачный.

— Тебе нужно лучше концентрироваться. В один прекрасный день эти уроки могут спасти тебе жизнь.

Глава 9

Элара

Карета, покидая Тулан на рассвете, могла прибыть в Аллегрию прямо перед наступлением темноты, если у лошадей хватит сил. Но из-за перегруженности пожитками Огденов и их полуголодных лошадей это заняло два с половиной дня, большую часть которых я провела, раздавленная между двумя чемоданами с платьями Серены, два из которых она просто должна была взять в Аллегрию. Но к началу третьего дня я была готова взорваться.

− Серена, ты не могла взять меньше чемоданов? − я потерла ноющий бок. — Для них не хватит и одной комнаты.

− Я говорила уже несколько раз, − сказала Серена. — Я не знаю, что носят девушки в Аллегрии, так что я просто не могла знать, какие платья мне будет нужны, когда мы туда доберемся.

Миссис Огден, которая провела большую часть этих двух дней, дремля и жалуясь на головную боль, сейчас открыла глаза достаточно надолго, чтобы сказать:

− Ты права, Серена. — Затем она смотрит на меня. — Если тебе не нравится это, ты можешь выйти и идти пешком.

− Что случилось? — спрашивает Гордон, когда я прошу его остановить карету. Миссис Огден наняла Гордона сопровождать нас в Аллегрию в качестве кучера, тем самым оставляя мистера Огдена свободно пить до оцепенения.

− Я пойду пешком оставшийся путь, − говорю я, вылезая. — В любом случае, мы почти на месте.

Рядом с Гордоном сидит Мистер Огден, он совершенно без чувств и пускает слюни. Гордон подгоняет лошадей.

— Только слишком не отставай, − говорит он.

Пока я иду, я думаю над своим планом. Так или иначе, я должна найти способ ускользнуть от Огденов достаточно надолго, чтобы найти тюрьму и выяснить, держат ли там Мистера Траверса. Мы останемся в Аллегрии на неделю, поэтому, должно быть, достаточно просто это сделать. Я придумаю оправдание, или поручение, чтобы меня отпустили в город. Гораздо сложнее придумать, что я скажу Мистеру Траверсу, когда найду его. Мой рюкзак, зажатый между двумя чемоданами Серены, заполнен книгой Мистера Траверса, моим кинжалом и четырьмя вортингами, которые я подобрала с пола «Глотка». Я надеюсь, вортинги пригодятся как взятка стражникам в тюрьме.

Но я достаточно умна, чтобы понимать, что должен быть запасной план. Что если я действительно найду Мистера Траверса и пойму, что он не более чем старый безумец?

Я смотрю на шаткую карету Огденов. Я надеялась, что два дня в дороге дадут мне и Гордону возможность поговорить, но Серена всегда оказывалась под ногами, не давая нам провести время вместе. Больше не казалось, будто Гордона заботит это так же, как заботило, когда мы были младше. Было ли это потому, что он помнил свое обещание, и хотел, чтобы он никогда не давал его?

Это было много лет назад, когда он нашел меня плачущей около реки Элеаноры. Серена ударила меня и назвала бесполезной слугой, которая ничего не стоит − слова, которые миссис Огден повторяла тысячи раз. Я проплакала на плече Гордона, и он поклялся, что в словах Серены не больше смысла, чем у пьяного психа.

− Но она права, − говорила я. — У меня никого нет. Я не могу рассчитывать, что выйду замуж, не без приданного. Я проведу всю свою жизнь здесь, если хозяйка не выгонит меня раньше.

− Ты не одна, − возразил Гордон. — У тебя есть я, и я не позволю чему-либо случиться с тобой. Когда мне будет семнадцать, я женюсь на тебе. Я обещаю.

Я снова посмотрела на карету. Гордону исполнилось семнадцать несколько месяцев назад, и от растущего напряжения между нами я думаю, он помнит свое обещание так же живо, как и я. Но он все еще молчит. И я не совсем уверена, что отвечу, когда он спросит.

Я знаю, что чувствую больше, чем просто привязанность, к Гордону. Любовь ли? Иногда я задаюсь вопросом, способна ли я вообще любить кого-то. Я рано поняла, что, если я собираюсь выжить, несмотря на издевательства хозяйки, я должна взять маленькую девочку, которая плакала и жаждала любви, и спрятать ее подальше, очень глубоко внутри себя, где никто ее не найдет.

Все эти годы спустя, мне интересно, существует ли еще эта девочка.

* * *

С наступлением утра лес редеет и уступает место сельским угодьям, вскоре после которых показались пологие холмы. Я поднимаюсь на очередной холм, не упуская с поля зрения карету Огденов, и внезапно понимаю, что я в Аллегрии.

Я выросла, слушая рассказы о величестве Аллегрии. Но ничто не подготовило меня к виду, который открывался, когда я проходила через городские ворота. Серые каменные здания с золотыми шпилями, уходящими в синее небо; и мощеные улицы, украшенные осколками простых лавандовых опалов, блиставших на солнце.