Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Тропик Змеев [litres с оптимизированной обложкой]

– Будь у нас достаточно длинная веревка… – начала было я, но тут же умолкла и покачала головой. – Нет, веревка такой длины – просто абсурд, и лазать я никогда толком не умела.

Натали собралась было что-то сказать, но, еще не начав, махнула рукой.

Остров среди водопада

– Нет, глупости это, – сказала она в ответ на мой вопросительный взгляд.

– А мне, конечно же, глупостей и в голову никогда не приходило! – рассмеялась я. – Выкладывай, дорогая.

– Шею свернешь, – запротестовала Натали.

– А другие обсуждавшиеся здесь способы не приведут к тому же? Нет уж, коль разожгла мое любопытство, теперь делать нечего. Придется сказать.

Натали вздохнула.

– У нас даже нет подходящего дерева, так что это все равно невозможно. Но я подумала о крыльях. О планере.

Ее навязчивая идея ширландских времен! Непроверенная, хоть и недавно улучшенная тем самым лоппертонским энтузиастом конструкция…

Шанс взлететь…

Я попыталась набросить узду на нос внезапной безумной надежды, пока она не пустилась в галоп и не понеслась прочь. Это было чистой авантюрой. Это было невозможно. Натали была права: у нас не было подходящего дерева.

Однако было кое-что еще.

Нам требуется драконья кость – Чертежи в воздухе – Разозленный дракон – Новые откровения – «У нас есть лес»

– Неужели вы не можете сказать, зачем она вам? – спросил Том, пока мы брели через неглубокий ручей. – Хоть намекните!

Я могла бы ответить, что не хочу оскорбить Йейуаму и остальных, и этот ответ был бы по крайней мере правдив. Но главная причина заключалась в другом.

– Если скажу, вы приметесь меня отговаривать.

Выйдя на берег, он остановился и потрясенно уставился на меня.

– Это, по-вашему, должно меня успокоить?

За время, проведенное нами в болотах, он порядком пообносился: его одежда истрепалась и испачкалась так, что не отстирать, волосы топорщились неопрятными вихрами, на подбородке темнела щетина. И я, скорее всего, выглядела ненамного лучше (вот разве что от щетины природа меня уберегла). Пройдись мы в таком виде по фальчестерским улицам, нас приняли бы за помешанных – и, думаю, были бы не так уж далеки от истины. Долгая жизнь в суровых и незнакомых условиях творит с разумом странные вещи. Вы быстро привыкаете не обращать внимания на раздражители, которые в нормальной жизни показались бы невыносимыми, и принимать как должное то, что было бы немыслимым дома.

– Это по крайней мере честно, – ответила я. – Мне не хотелось бы, чтобы после вы упрекали меня в том, что я скрыла от вас больше, чем нужно.

Первая реакция Тома оказалась совершенно неразборчивой. Затем он сказал:

– Я уже не раз задавался вопросом, зачем вам могла потребоваться драконья кость – драконья кость! – когда мы находимся среди тех, для кого драконы есть нечто священное. Явно не затем, чтобы произвести на них впечатление: это не сопряжено с такими опасностями, на какие вы намекаете. Тогда зачем же? Все остальное, что мне приходит в голову, выглядит еще хуже.

Конечно, крылья Натали ему в голову прийти не могли: я была вполне уверена, что он и представления не имеет об ее интересе к данной теме. Мне захотелось спросить, что же приходило ему в голову, но я решила, что это только еще сильнее расстроит его. Вместо этого я прибегла к единственному оставшемуся средству – к простым уговорам.

– Прошу вас, Том. Если мы хотим продолжать исследования и выполнить то, что обещали оба, я должна сделать это. А с вашей помощью мне будет намного легче.

Он раздраженно вздохнул, но ответил:

– Я ведь с вами, не так ли?

– Да, – согласилась я. – За что я вам очень благодарна.

К этому времени нас нагнали остальные – Натали с Йейуамой, Мекисава и Фадж Раванго. Остальные члены общины тоже были недалеко, но мы вшестером уклонились в сторону, чтобы забрать кое-что, брошенное в самом начале нашего пребывания в Зеленом Аду.

Наш ящик оказался на месте – там, где и был закопан. Дерево во влажной земле успело подгнить, ткань, которой мы обернули кости, наполовину съели насекомые, но сами кости пребывали в полной сохранности.

– Разрешено ли нам воспользоваться этим? – спросила я Йейуаму, показав ему одну из плечевых костей.

Едва взглянув на кость, он сдвинул брови.

– Кто убил этого дракона?

– Охотник, – ответила я. – Но не такой, как твои братья-охотники. Он убивает зверей только ради удовольствия, доказывая, что он сильнее, и оставляет себе трофеи, чтобы доказать свою силу другим охотникам.

Йейуама указал на кость и поднял на меня вопросительный взгляд. Я покачала головой.

– Нет, он не знает, что это у нас. А если узнает, попытается отнять. Мы сохранили эти кости, чтобы лучше постичь драконов.

Цель нашего появления на болотах Йейуаме объяснила Акиниманби. В ее пересказе мы выглядели скорее жрецами, чем учеными, однако это было не так уж неуместно и, во всяком случае, послужило нам на пользу.

– Драконьи кости рассыпаются в прах, – сказал Йейуама, пряча за внешне спокойным тоном нечто, оставшееся для меня непонятным. – Отчего эта еще цела?

Такой информацией с кем попало делиться не следовало, но ему я могла рассказать правду без опасений. Нет, не потому, что он жил далеко от Выштраны и никогда не смог бы причинить зла обитавшим там драконам, и не потому, что не сумел бы повторить наш результат за отсутствием необходимых химикалий и оборудования – все это соответствовало действительности, но к делу отношения не имело. Йейуама был непорочным: он никогда не убил бы ни одного дракона ради его костей и не согласился бы помогать в этом другим.

Поэтому я рассказала ему обо всем – насколько позволило знание языка. И о траурном поведении выштранских горных змеев, и об экспериментах Росси, и о попытках Фредерика Кембла синтезировать замену драконьей кости, в чем ему очень могли бы помочь опыты Тома с костями степного змея. Йейуама слушал молча, а выслушав все до конца, вздохнул и указал на кости.

– Тебе не следовало делать этого прежде, чем побываешь на острове. Но можешь воспользоваться ими.

Тут я задумалась. Нет ли у мулинцев обычая хоронить своих драконов? Может, это и значит «касаться драконов»? Что ж, это мне вскоре предстояло выяснить – если, конечно, я не сверну себе шею.

Натали, закусив губу, принялась перебирать кости.

– Мистер Гарселл уверяет, что кривая поверхность лучше плоской, и все же хотелось бы, чтоб некоторые были попрямее. Хотя ребра пойдут на центр каркаса, а хорды можно сделать из…

Натали умолкла, чертя пальцем в воздухе. Но Том всегда отличался прекрасным пространственным воображением. Сощурившись, он проследил за ее пальцем и прежде, чем я успела отвлечь его, с отвисшей от изумления челюстью повернулся ко мне.