Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Тропик Змеев [litres с оптимизированной обложкой]

До него было не так уж далеко. К тому же сверху он выглядел совершенно иначе: не парил среди вод, а скорее свисал вниз, как медальон на цепочке. Насколько я могла разглядеть сквозь грохочущий туман, близ острова эта цепочка камней, местами поросших густыми кустами, была разомкнута, однако, начинаясь от моей площадки, обрывалась почти над самым островом. Может, этим путем и попадали туда мулинцы?

(На самом деле не этим. Но как они добирались туда, я вам не скажу, ибо отнюдь не желаю привлечь в те края орды искателей острых ощущений. Достаточно сказать, что он намного легче моего, отчего Йейуама и позволил мне прибегнуть к посторонней помощи, а отчаянных голов, готовых повторить то, о чем я сейчас расскажу, на свете найдется немного.)

Все это предоставляло мне интересную возможность. Изначально было задумано спланировать на остров с обрыва, а после тем же манером спуститься с острова к болотам. Но это означало бы подвергнуться опасности дважды, причем первый полет был бы намного сложнее второго: ветер так и хлестал по щекам, а цель была невелика. Однако на остров, по-видимому, можно было спуститься обычным – так сказать, земным путем, а уж затем, на второй и куда более легкой стадии, воспользоваться «Фуркулой».

Конечно, опасности ждали меня и на этом пути. Во-первых, камни были мокры от брызг. Во-вторых, спускаться предстояло с «Фуркулой» за спиной, а это было непросто: любой порыв ветра, пойманный крыльями, как парусом, мог сбить меня в воду. В-третьих, я даже не могла убедиться, что этот путь доведет меня до самой цели: расстояние между камнями могло быть куда шире, чем казалось сверху.

Но, если уж выбирать между этими опасностями и прыжком со стометровой высоты, предпочтительный вариант, на мой взгляд, был очевиден.

Поначалу спуск был относительно легок – разве что приходилось присматривать за кромками крыльев планера, чтобы не повредить их о камень. (Конечно, драконья кость выдержала бы любой случайный удар, однако бечевки с холстом могли и пострадать.) Камни действительно скользили под рукой, но попадались и крохотные клочки земли, и даже кустики, на которых – вот чудо! – не оказалось ни шипов, ни обитателей страшнее пары изумленных моим появлением жуков. Несколько раз пришлось двигаться в обход по устрашающе узким карнизам, и ветер действительно изо всех сил трепал оставшиеся не у дел крылья за спиной, и, чем ближе к острову, тем труднее становился путь.

Не стану делать вид, будто проделала этот путь хладнокровно и безмятежно. Сердце так и рвалось из груди, от напряжения пальцы сводило судорогой, а тучи брызг в воздухе были сущим благословением: если бы не они, я бы отчетливо видела, что ждет меня в случае падения. Впрочем, я и без того не отрывала глаз от камней в нескольких футах от меня. Но вечно это, к несчастью, продолжаться не могло: настал момент, когда так называемый путь кончился, а до острова было еще далеко.

Сверху этот путь выглядел непрерывным, но, как я и опасалась, это впечатление оказалось обманчивым. Путь привел меня к острову по горизонтали, но не по вертикали. Да, я стояла прямо над ним, но легкого способа преодолеть брешь не было.

Чтобы оценить положение, требовалось посмотреть вниз, и это тут же внушило мне уверенность, что я непременно поскользнусь, что меня сдует ветром, что сам камень встрепенется и сбросит меня. Я вцепилась в выступ скалы, будто в самое дорогое на свете. И в самом деле, что в тот момент могло оказаться дороже? Но оставаться на месте было нельзя: в ту ли, в другую сторону – нужно было двигаться.

Возвращение наверх было бы не менее опасным, чем дальнейший спуск. К тому же в конце мне еще предстоял бы полет, а я уже порядком устала. Увидят ли меня остальные, догадаются ли послать Фаджа Раванго назад?

Альтернатива тоже не обнадеживала. При мне была веревка, обмотанная вокруг пояса, а Джейкоб в Выштране учил меня спускаться по ней. Допустим, мне это удастся, однако тогда я останусь без веревки: спустившись вниз, отвязать ее я не смогу. К тому же спускаться с узлом и крыльями за спиной…

Как ученый, я предпочитаю мыслить рационально, однако в некоторых случаях рациональное мышление превращается из друга во врага. Воздержавшись от дальнейшей оценки положения, я отступила назад – туда, где большой каменный выступ позволял двигаться, не опасаясь упасть.

Здесь я сняла со спины узел и крылья (едва не упустив одно из них под порывом ветра) и связала их поясом. Покончив с этим, я вернулась туда, где кончался мой путь, и, от всей души надеясь, что это не окажется актом безнадежной глупости, сбросила их в пропасть. Они покувыркались в воздухе, но, как я и надеялась, приземлились на остров. Не пострадал ли планер от падения? Это еще предстояло выяснить – вначале нужно было постараться не пострадать самой.

Оставленную при себе веревку я привязала к камню, помянув добрым словом Тома с Мекисавой, за время, проведенное на болотах, обучивших меня вязать узлы. Задаваться вопросами, не соскользнет ли веревка и выдержит ли мою тяжесть камень, было не время: подобные сомнения только перепугали бы меня до полной неподвижности. Обернув веревку вокруг тела, как учил Джейкоб, я отдалась на милость бездны.

Спуск был совсем не таков, как в Выштране. В облаке мелких брызг кожа рук размягчилась, и веревка немилосердно обожгла ладони; непредсказуемый ветер тут же закрутил меня, как волчок. На сей раз я врезалась в скалу не только коленями, но и подбородком, бедрами, плечами, локтями – всеми частями тела до единой, включая и голову (к счастью, этот удар пришелся вскользь). Казалось, я спустилась уже метров на сто, но все еще не достигла острова, однако взглянуть вниз и проверить, далеко ли еще, не дерзала.

Вследствие этого столкновение болтавшейся в воздухе левой ноги с землей застало меня врасплох, и, приложившись оземь мягким местом, я на миг выпустила веревку. К счастью, веревочная петля вокруг пояса удержала меня на краю обрыва, иначе я непременно упала бы.

Только через несколько минут я сумела совладать с мыслями, и еще долго не могла заставить себя освободиться от веревки и отползти от обрыва.

Но дело было сделано – по крайней мере, наполовину. Я добралась до острова.

Правда, не без ущерба: тело было сплошь в синяках и ссадинах, а в холсте подобранных крыльев обнаружились три небольшие прорехи. Однако при мне имелась игла и вощеная нить, и прорехи можно было заштопать: они (как я надеялась) были не столь велики, чтобы представлять собою серьезную угрозу. И все же я отнюдь не горела желанием размышлять об опасностях, ожидавших меня на пути с острова, едва добравшись до цели. Вместо этого я задалась мыслью, зачем Йейуама мог послать меня сюда.