Джесс Буллингтон - Печальная история братьев Гроссбарт [litres]

– Ты что про все эти фигурки и загогулинки думаешь? – спросил Гегель, вглядываясь в черный камень обелисков. – Может, кто под ними лежит?

– Может, – согласился Манфрид, прижал укороченное ухо к боку лучше сохранившегося монумента и ударил по нему булавой. – Давай проверим, нет ли тут дверцы.

Ее не было. Разочарованные и потные, братья так и не сумели найти ни входа в подземную гробницу, ни конька крыши; сидели меж двух обелисков и жевали бороды. Прежде чем настойчивые Гроссбарты успели возобновить свои изыскания, один из госпитальеров на службе Мартина отыскал их и привел к кардиналу и королю, которые расположились во дворце.

Время, проведенное с королем Петром, Гроссбарты вспоминали потом как волшебную сказку, добавляя преувеличения лишь там, где напрочь забыли подробности. Разумеется, они и близко не подходили к мосту через канал, ведущему к линии фронта, где жители города успешно сдерживали натиск крестоносцев, а пробирались под шумок в более спокойные кварталы, чтобы тщетно разыскивать могильные города. И, само собой, братья были крепко пьяны во время пребывания в Александрии, которое заняло несколько дней. После неудачных попыток взломать цельный гранит Игл они даже не подошли к высившейся рядом колонне Диоклетиана и поэтому не обнаружили ни катакомб Ком-эль-Шокафа, ни христианских и еврейских захоронений, расположенных неподалеку.

Жажда золота привела их наконец к белоснежной гробнице великого основателя этого великого города, но его золотой саркофаг и украшенный самоцветами скипетр украли давным-давно. Гроссбарты искренне восхитились работой строителей, но обозлились на безымянных предшественников, которые не отметили разграбленную могилу, что могло бы сэкономить братьям время и силы.

В конце концов, после долгих и утомительных поисков алый свет заката очертил перед ними великий некрополь Эль-Шатби, и оба застыли, онемев от раскинувшегося впереди простора каменных надгробий и склепов. Несколько других крестоносцев уже принялись там за работу, и, чтобы не накликать на себя немилость Девы Марии, связавшись с любителями, они вернулись во дворец и попытались заставить короля положить конец разграблению кладбищ, чтобы самим заняться этим как следует.

Тем не менее на следующее утро пришла весть, что мамлюки, прежние рабы, ставшие господами и правителями Гипта, собрали могучую армию, которая приближается к городу по суше, реке и морю. Несмотря на возмущенные протесты Петра, флот приготовился оставить безнадежное предприятие. Стоя у причала тем, последним утром, когда орда неверных уже входила в город, Гроссбарты ответили отказом на мольбы Петра вернуться с ним на Кипр.

– Черт, ясное дело, у нас полно золота, несмотря на то что кардинал кое-что пожертвовал, – бросил Манфрид и недружелюбно покосился на Мартина. – Но не в том суть.

– Ага, – согласился Гегель, – нужно веровать, что еще больше золота томится в плену языческих гробниц.

Петр кивнул, услышав перевод Рафаэля, что вера воистину важнее мирских богатств, и через этого толмача его величество заверил братьев, что обязательно вернется с еще большей армией. Те согласились, что это разумный ход, поскольку им не увезти всю добычу на одном челноке, как планировал изначально Гегель. Король и Гроссбарты расстались союзниками и почти равными, не зная, впрочем, что Дева Мария уготовила каждому из них. Прежде чем кипрский монарх успел собрать новый крестовый поход, его убили заговорщики-паписты, желавшие положить конец тому, что впоследствии получило известность как «гроссбартианская ересь». А чтобы узнать, какая судьба постигла братьев, придется забраться глубже в Гипет.

Попытку Родриго тайком пробраться на корабль, чтобы вернуться к могиле капитана, пресекли бдительные рыцари. Юношу под конвоем доставили обратно к Гроссбартам. Аль-Гассур с восторгом провожал уходившие из гавани корабли, размахивая завернутым в полу плаща даром своего брата. Десять германских госпитальеров решили остаться с кардиналом, после того как Гроссбарты убедили Мартина, что возвращаться на Родос – идея неразумная. Когда братья подмигнули и напомнили, что до острова могла дойти весть из Венеции о будущем Святого престола, остаться захотел не только кардинал, но и Рафаэль.

Не испытывая особого желания встречаться с воинством мамлюков, шестнадцать крестоносцев украли небольшую галеру и двинулись по каналу к Нилу и легендарным гробницам; защитники моста отступили, чтобы соединить силы с подходящими союзниками, это позволило Гроссбартам ускользнуть. Лишь глядя с канала на громадный некрополь на востоке, они осознали, сколько кладбищ было в Александрии. Отчаяние и тоска, вызванные сим откровением, могли бы сломать более слабого осквернителя могил, но не Гроссбартов, которые, хоть и ругались поначалу на чем свет стоит, ощутили, что разочарование лишь распалило их аппетит.

Решивший, что теперь Гроссбарты были счастливы, поскольку исполнилась цель всей их жизни, серьезным образом ошибся бы в них. Братья ничуть не удивились реке, текущей на север, и бесились, потому что на их судне расположились десять тяжеловооруженных рыцарей, которые подчинялись не им, а Мартину, хоть госпитальеры и сели на весла. Только пинками и оплеухами удалось убедить Родриго помочь править кораблем, возиться с уключинами и делать все, чтобы судно продолжало идти вперед. С палубы они видели лишь песчаные берега и мутную от ила воду, а также маленькие заболоченные островки там, где в Нил впадали притоки.

Когда они первый раз бросили якорь, братья долго смотрели на юг, вверх по течению, уже после восхода луны. К ним присоединились Рафаэль, Родриго и Аль-Гассур. Они впервые просто молча пили вместе, отложив на время взаимную неприязнь, чтобы любоваться блистающей в лунном свете рекой и слушать странную перекличку звуков. Тишина жаркого дня тревожила опытных Гроссбартов, которые отлично знали, что полная тишь предвещает явление демонов. Впрочем, какофония плеска, щебета и свиста тоже мало радовала братьев.

Как только солнце показалось над берегом, они снова двинулись в путь. Оказавшись в излучине, Родриго направил галеру по левому каналу. Раздражение и разочарование Гроссбартов нарастали в течение дня, поскольку над холмами никак не возникали островерхие церкви, которые свидетельствовали бы о близости готовых к разграблению кладбищ. Лишь золотое сияние солнца окрашивало реку дивными цветами, да берег по левую руку сменился бесконечным болотом.

Якорь бросили, когда совсем стемнело. Затем все увидели впереди огни, будто течение несло к ним небольшой город. Гроссбарты схватились за оружие и принялись шипеть приказы, но, когда огни подплыли и увеличились, даже братья поняли, что единственным спасением для них является бегство. А громадные корабли приближались.