Ольга Романовская - Гранит науки и немного любви [litres]

Отпустила со спокойным сердцем. Еще бы, Эдвин клятвенно обещал проводить выходные в Ишбаре, то есть через три дня вернется.

В голову упорно лезли мысли о причинах столь стремительного ухода. Эдвин банально боялся оставаться наедине с Алоисом. Не иначе, не хотел жениться и подозревал, отец принудит. Он мог, только вот не стал бы: Ксержик высокой моралью не отличался.

Эдвин сдержал слово, приехал на выходные. Более того, вопреки первоначальным планам задержался. Он долго говорил с кем-то в Вышграде, а потом сообщил, что ночует в Ишбаре.

Алоис почесал затылок:

– На печи не поместитесь. Да и неудобно, в самый разгар упасть можно. Вдруг Аре воды выпить приспичит, напугаете ведь.

Лазавей не смутился и предложил замену – яблоневый сад. Тепло, привольно и напугаем только звезды.

– Ну уж нет, – решительно воспротивилась Маргарита, – сад занят. Лучше к нам идите, все равно изверг на голодном пайке. Вот и отправим на печку, с утра завтрак готовить. Сама на диванчике полежу. Дело молодое, понимаю, – подмигнула ректор.

Как запросто они говорили о подобных вещах!

Алоис вздохнул и с тоски отправился в сад, о чем оповестил супругу. Подоплеку любви к плодовым растениям понимали только мы с Маргаритой. Очевидно, сад и могилки в равной степени прельщали блудного папашу для уединения с девушкой.

В итоге нам постелили в гостиной.

С полок взирали благопристойные изыскания Ксержика. Непристойные остались в кабинете.

Эдвин скептически осмотрел жесткое ложе и предложил устроиться на полу.

– Рановато еще, – хмыкнул с порога Алоис. Он пришел не с пустыми руками – с подушкой. – Агния не старая грымза, смело прижимайтесь, я слова не скажу. Наоборот, порадуюсь, если в кои-то веки найдет место в жизни.

Разозлившись, пригрозила разбить все горшки Маргариты.

Ксержика проняло: цветы ректор обожала. Он кинул подушку, угодив мне в голову – вряд ли случайно, – пожелал спокойной ночи и удалился.

– Помню вашу первую встречу, – Эдвин с интересом осмотрелся и развалился в кресле-качалке. – Вы друг друга не выносили, а теперь неразлейвода.

– Я у него полгода жила, привыкла, – задернула шторы и сладко потянулась. – Ты у кого руки просить станешь? Наверное, у обоих отцов положено.

– Прости? – магистр дернулся, едва не упав с кресла.

– Ясно, – нахмурилась я и захлопотала у дивана, пряча обиду. – Перепихнуться и забыть.

Собственно, он ничего не обещал.

– Забудешь, как же! – Эдвин обнял меня со спины и поцеловал в затылок. – Но женитьба… Агния, куда торопиться, давай поживем в свое удовольствие.

Промолчала, а то разругаемся.

Взбивала перину и со злостью твердила: ничего, Эдвин никуда не денется, не отпущу. Только отчего так подозрительно косится и улыбается? И ведь не ответил, сменил тему, заговорил о чете Ксержик. Темнит! Но утро вечера мудренее, еще успею допросить.

Удовлетворила чужое любопытство. Когда дошла до методов зазубривания Кодекса мага, магистр рассмеялся, поцеловал и заверил: в этом доме меня любят.

– Все? – хитро уточнила я.

Эдвин кивнул и начал щекотать. Смеясь, упала на диван и увлекла его за собой.

– Русалка зеленоглазая, ты без меня тут не ныряй, – уже сонной, шепнул на ухо Лазавей.

– Куда? – не раскрывая глаз, пробормотала я.

– В разные омуты, а то порода у вас гулящая.

Слабо пихнула Эдвина в живот и нечленораздельно пробурчала о порядочности всех девиц из рода Выжга. О мужчинах по понятным причинам умолчала, равно как и о девичьей фамилии.

Когда проснулась, любимый уже уехал. На кухонном столе дожидалась записка с очередной датой свидания и желанным «люблю» вместо подписи.

Маргарита родила раньше срока. При первых признаках схваток она отправила Алоиса во вступительную комиссию. Для пущей достоверности, скривив губки, пожаловалась на грядущую проверку – «а еще бумаги не готовы». Супругу надлежало ими заняться. На самом деле отчетность сдавали в сентябре, но Ксержик о таких тонкостях не знал, поверил, спокойно ушел в школу. Маргарита лицо держала, зато после ухода мужа матюгнулась и велела найти Шаолену Гвитт.

Глядя, как волнуется и боится ректор, попыталась успокоить. Маргарита отмахнулась и пригрозила тоже занять общественно полезным делом, если не перестану обращаться как с больной.

Ведьму удалось выловить с превеликим трудом – а как иначе, если попадаться на глаза Алоису не рекомендуется? Однако с задачей справилась и в первый раз полетала на метле. Кричала я не хуже роженицы, одновременно придерживая подол и цепляясь за ведьму. Госпожа Гвитт смеялась, потешаясь над новичком в небе. Поговаривали, она так проверяла ведьм-первокурсниц, только летали они поодиночке, на заговоренной метле.

Наконец мы приземлились.

Пальцы разгибаться не хотели. Я вцепилась в метлу как в родную. Шаолена вздохнула и прибегла к магии.

Маргарита расхаживала по дому, бубня отрывки из книг по магии. При виде нас ректор оживилась:

– О, Агния, романчик из мансарды принеси! Он на демоническом.

Госпожа Гвитт заржала аки лошадь и ударила кулаком по притолоке.

– Даже родить нормально не может! – пожаловалась она небесам. – Нормальные роженицы лежат и стонут.

– Мне нельзя, я начальство, а муж у меня… – Маргарита покосилась на меня и махнула рукой. – Некромант! – закончила она, решив вместить в одно слово бездну смысла.

Госпожа Гвитт поставила чайник и завела с ректором разговор «за жизнь». Ну да, роды – процесс долгий, нечего заранее Маргарите нервы трепать.

Мне доверили приготовить комнату для роженицы – по иронии судьбы, кабинет Алоиса. Видимо, Маргарита так изящно решила отомстить супругу. Ладно, если хочет, чтобы дети появились на свет среди некромантских ужасов, так тому и быть.

Наконец началось.

Маргарита владела демоническим лучше Шкварша, а еще в совершенстве постигла устное народное творчество для взрослых. Рожала она долго, Алоис успел вернуться. Пришлось грудью встать у кабинета и отвлекать взволнованного папашу шоколадками. Когда Ксержик рвался узнать, почему жена поминала всю его семью до девятого колена, я извлекала из закромов очередную шуршащую упаковку и махала ею перед его носом. В результате шоколад мы вместе жевали на кухне. Один устал стоять под дверью, другая боялась не отстирать пятна от подтаявших конфет.

Слышимость в доме хорошая. Алоис переводил на златорский ругань Маргариты, а я увеличивала словарный запас. В приличном обществе им не блеснешь, зато среди демонов цену набьешь.

– Выпить хочешь? – Ксержик встал и пошарил в буфете. – В горле от сладкого пересохло.

– Спиртного? – уточнила я.

– Любого, – удивил Алоис. – Начнем с чая и постепенно поднимем градус. Глядишь, через пару часиков переплюнем Арин голос. Ты как к песням демонов относишься? Они у них хвалебные, о… хм… преимуществе перед другими особями мужского пола.