Дарья Быкова - Дорогой чужого проклятия [СИ]

— Объяснитесь, сын! — величественно, но немного взволнованно сказала королева. Вот интересно, они всегда так пафосно общаются, даже когда никого рядом нет?

И принц объяснился, его фразы были безукоризненно вежливы, но сочились ядом, он явно очень злился на мать.

После принца Шеррайг вкратце пересказал то, что мы подслушали.

— Не понимаю, — королева вскочила и, уже не скрывая волнения, заходила по комнате. — Я же чувствую ложь! Вы мне не врёте… но и он ни разу не врал! Он… — она немного запнулась, — Он всегда так поддерживал меня! Не может быть, чтобы за всеми этими убийствами стоял именно он. Просто не может быть!

— Вызовите его сюда, — предложил принц, — и давайте вместе поговорим.

— Я бы выждал, — вдруг подал голос Шеррайг. — Пусть появится, когда сам решит. Иначе мы спугнём магов. Более того, — продолжил элронец, — нам бы убедить его этих магов сдать. Вы ведь всё равно не планируете его казнить? — довольно-таки бесцеремонно обратился он к королеве, а она явно к такому не привыкла.

— Прекратите! Немедленно прекратите! — прикрикнула вдруг она. — Да кто Вы вообще такой? Вы заявляетесь сюда, наговорив неизвестно что моему сыну, настроив против меня, поливаете грязью человека, которого я уважаю и которому всецело доверяю!

Ну всё, — подумала я. Сейчас она позовёт стражу и мы прогуляемся в тюрьму. Ну или уйдём порталом, но потом нас будут травить по всему королевству.

Но события закрутились совсем неожиданно: на голове королевы стала проявляться корона, и Шеррайг задвинул меня себе за спину. На короне сиял огромный алмаз — тот самый Алмаз Сандерланда, вокруг было множество других драгоценных камней, но взгляд притягивал именно Алмаз.

— Не смотри, — велел мне Шеррайг, и я хоть и с трудом, но всё же отвела взгляд.

Королева сверлила глазами элронца, и Алмаз начал гудеть, а амулет в моём сердце опять начал нагреваться.

— Кто ты? — голос её не подразумевал возможности не ответить или ответить неполно. Мне вот, например, захотелось ей всю свою биографию рассказать. Но, спасибо амулету, я молчала.

— Матушка, что Вы делаете? — ужаснулся принц. — Шеррайг и Ая единственные, кому я верю в данном деле!

— Это-то и подозрительно, Эрих, — усталым голосом произнесла королева. Но тут же её голос обрёл прежнюю силу и властность — она снова перевела взгляд на моего элронца:

— Говори, кто ты!

Алмаз в её короне гудел уже в полную силу. Шеррайг же нарочито небрежно поправил манжет на рукаве и, снова подняв глаза на королеву, совершенно без трепета и уже даже без толики уважения, скорее, раздражённо сказал:

— Шеррайг. Ваш сын говорил Вам уже вроде. А если Вы не перестанете тыкаться мне в мозг своим дурацким Алмазом, я у Вас его отберу. — И бросил извиняющийся взгляд на принца, — Простите, Ваше Высочество.

— Мама! — просительно-укоризненно позвал принц, и Алмаз замолчал, а королева устало опустилась в кресло, закрыв глаза.

— А Вы не очень-то вежливы, Шеррайг, — сказала она вдруг, как ни в чём ни бывало, даже с долей кокетства. Но Шеррайг тон не поддержал:

— Я был более, чем вежлив, учитывая, что Вы собирались вывернуть мой мозг наизнанку, — мрачно огрызнулся он.

— Ваше Высочество, — перевёл элронец взгляд на принца, — а как Вы смотрите на то, чтобы сломать ногу или руку?

Мы с королевой опешили, но принц и Шеррайг друг друга поняли. Эрих-Карл-Филипп невесело усмехнулся и кивнул:

— Всё лучше, чем шею на охоте…

Меня похитили. Вообще, мы сами виноваты — расслабились, не подумали, что за любым, кто входит к королеве обязательно следят. А уж аудиенция у королевы и принца точно должна была привлечь внимание. Шеррайг оставил меня буквально на минуту — принц попросил его взглянуть на одного из своих людей, не находится ли тот под ментальным контролем; оставил во дворце, казалось бы, охраняемом и полном народу… но у меня почти сразу закружилась голова, а очнулась я уже совершенно в другом месте.

Когда я открыла глаза, голова ещё немного кружилась, и сначала мне даже показалось, что я на корабле — было ощущение, что меня качает. Однако потом я поняла, что качает исключительно меня, и всё меньше и меньше… Лежала я на довольно узкой и жёсткой кровати в небольшой и очень скромно обставленной комнате, чем-то напомнившей мне общежитие при Школе Целительства. Правую руку что-то холодило, и я с неприятным удивлением обнаружила там тяжёлый и широкий магический браслет, непонятно только — он и магию блокирует или только из помещения не выпускает?

— Ая, Ая Дорт… И что же он в тебе нашёл, непонятно…

Голос знакомый — маг-менталист. Видимо, он вошёл в комнату, пока я рассматривала браслет. Я не спеша села и стала в упор рассматривать похитителя, не забыв спросить:

— А Вам-то что за печаль?

Собственно, в молодом человеке тоже не было ничего примечательного, так что наша несимпатия к внешности друг друга была взаимной. Правда, на мне, скорее всего, всё ещё держалась личина, созданная Шеррайгом, но ведь об этом менталисту знать не обязательно, правда? Он был среднего роста, немного худощавый, с тонкими и какими-то нервными чертами лица, волосы были тёмные, но тоже какие-то тонкие и тусклые.

— Ни кожи, ни рожи, ни силы… — продолжил осмотр маг. Спорить я, естественно, не стала. — Так чем же ты его зацепила?

— Чувством юмора и интеллектом, — огрызнулась я.

— Рассказывай! — скучным голосом велел маг, и я ощутила, как амулет внутри меня немного нагрелся.

— Несанкционированное магическое воздействие на принца — смертная казнь, убийства граждан Сандерланда по предварительному сговору — от пожизненного до смертной казни… — честно стала рассказывать я.

Маг так опешил, что я успела дойти до похищения человека, меня то есть. За похищение в Мидании давали от десяти лет, в Сандерланде не знаю, не успела уточнить. Как-то не думала, что пригодится.

— Что ты несёшь? Про Шеррайга рассказывай давай! — на этот раз амулет нагрелся уже сильно.

— Он Вас убьёт, — сказала я. И, подумав, добавила, — И красивый. Он.

Тут магу стало интересно. В его слишком светлых, чтобы не вызывать неприязни, глазах появился блеск, и он весь как-то подался вперёд.

— Поцелуй меня, — велел он, посылая очередной импульс, который амулет опять успешно поглотил.

— Мы же вроде договорились, что друг другу не нравимся, — осторожно напомнила я магу, инстинктивно отодвигаясь. — Не будем отступать от первого впечатления.

Но маг уже впал в ажиотаж.

— Как? — бормотал он. — Как он этого добился?

И обратился уже ко мне:

— Знаешь, что самое страшное в жизни менталиста?

Я хотела сказать «Шеррайг», но промолчала. А маг продолжал: