А Говард - Принц Зазеркалья

Хотя я уже заставила жука-кондуктора сделать по-моему… и вынудила папу съесть грибок и полететь на бабочке в Лондон, на другой край света. Но это же ради общей пользы.

Я стискиваю зубы.

– Я не тиран, в отличие от нее. Просто я… полна решимости.

– Она тоже. Полна решимости улучшить наш мир. Она так далеко зашла, что принялась изучать людей. Как будто они в чем-то лучше нас. Как будто мы должны стремиться стать такими, как они.

Губерт бросает взгляд на крылья у меня за спиной.

– Эти крылья – не единственное доказательство твоего происхождения. Ты – изменница, готовая погубить нас всех, чтобы спасти свою жалкую человеческую половинку. Ты просто…

– Бенедикт, – рычу я, стиснув зубы.

Губерт прищуривается. Его глаза полны любопытства и ненависти.

– Яйца бенедикт, – говорю я, указав на картинку в меню. – То есть в мешочек. Канадский бекон. Соус голландез и английская булочка. И фрукты, пожалуйста.

Он выхватывает у меня меню и записывает заказ в блокноте.

– Кстати, к твоему сведению, – добавляю я, глядя на сердитых клиентов-подземцев, – я здесь, чтобы вновь открыть порталы и кроличью нору. Мюмзики неправильно поняли меня и всё схлопнули.

Я слегка вздрагиваю при воспоминании о кошмарных призрачных созданиях и их душераздирающих воплях.

– Но я исправлю ошибку. Я здесь, чтобы помочь.

– Ну конечно, – насмешливо говорит Губерт. – Червонная Королева тоже собиралась помочь Стране Чудес. Но это была точно такая же извращенная идея улучшения. Она даже подружилась с одним человеком и начала выбалтывать вещи, которые следовало держать в секрете.

Меня посещает странное озарение.

– С каким человеком?

– По фамилии Доджсон. Большинство твоих сородичей его знают как писателя… Льюиса Кэрролла.

Я вжимаюсь в спинку стула и недоверчиво смотрю на Губерта.

– Ты хочешь сказать, что Червонная Королева знала Льюиса Кэрролла? Лично? До того как Алиса Лидделл побывала в Стране Чудес?

Глаза Губерта темнеют, как высохшие желтки.

– Как я слышал, Червонная Королева приняла облик профессора и подружилась с Доджсоном в каком-то колледже здесь, в Оксфорде. Они вели бесконечные философские беседы о волшебном мире и о том, как туда попасть. Червонная Королева помогла Доджсону вывести математическую формулу для вычисления долготы и широты портала. Так Доджсон обнаружил эту таверну. Лучше расспроси Кроллика, поскольку он во всем этом принимал участие, а в настоящее время состоит твоим советником.

Человек-яйцо поджимает губы и постукивает по ним пальцем.

– Нет, подожди-ка… он застрял в Стране Чудес, и теперь нет пути ни туда, ни оттуда. Благодаря тебе. Так что, наверно, мы никогда не узнаем, как было дело.

Он ковыляет прочь на своих тонких ножках, а у меня голова идет кругом.

На сей раз я не позволю чувству вины пробудиться. Я слишком сосредоточена на новом открытии. Объяснения Губерта вполне соответствуют папиным словам, что Чарльз знал про вход в Страну Чудес до того, как Алиса упала в кроличью нору. Но почему, для начала, Червонная Королева вообще заронила в голову Чарльза Доджсона мысль о возможности существования волшебного мира? Почему она хотела, чтобы он нашел Страну Чудес?

Папин голос врывается в мои мысли, и я поднимаю голову. Он вышел из ямы. Между ним и дядей Берни стоит Губерт. Он что-то записывает в блокноте, принимая папин заказ. Когда Губерт шагает на кухню, папа хлопает брата по спине, и они расходятся. Дядя Берни возвращается на ринг, а папа направляется ко мне.

Нахмурившись, я кручу вилку на столе. Мягкий свет свечей отражается от зубцов. Надо как-то уложить в голове эту историю с Чарльзом Доджсоном…

– О чем думаешь? – спрашивает папа, легонько потянув меня за косу.

– Ни о чем.

Не имеет смысла делиться новой информацией, пока я ее не осмыслю.

Папа садится и трет большим пальцем ямочку на свежевыбритом подбородке, как будто размышляя, стоит ли настаивать.

– Ты здорово дрался, – говорю я, чтобы отвлечь его от опасной темы.

Он улыбается и вытирает салфеткой пот с лица.

– Я просто вспомнил всё. Это как ездить на велосипеде… – папа указывает в сторону кухни. – Хозяин обещал поторопиться с нашей едой. Нам надо будет выйти в пределах часа.

Он искоса поглядывает на подземцев, которые собираются уходить.

– Так. И каков план? – спрашиваю я, подвигая хлебницу к папе.

Он берет булочку.

– Вечером смена стражи. Туда идет Бернард. Он обеспечит нам безопасный проход через множественные зеркала, если я не сумею сразу найти портал. Но нам все-таки придется пройти через ворота…

Тревожные морщинки на лбу намекают, что тут кроется что-то еще.

– Дядя Берни сказал тебе, что будет, если нас не пропустят? – спрашиваю я, не договорив до конца: «Тогда мы превратимся в чудовищ».

Папа опускает глаза.

– Я и так помню.

Я вздрагиваю. Несомненно, он видел, как кто-то или что-то сделалось зазеркальным изгоем. Чувствуя холодок под одеждой, я протягиваю папе полупустой стакан.

Папа делает несколько глотков.

– Если ты беспокоишься насчет превращения, это бывает лишь тогда, когда кто-то попадает в Зазеркалье через дерево тумтум. Уродства – результат того, что жертву глотают, а потом насильственно выплевывают. Опасно только для тех, в чьей крови есть магия. Человеку ничего не будет.

Глубокая морщина пересекает его лоб: видимо, до папы доходит, что человеческим иммунитетом я не обладаю.

– Всё нормально, пап, – говорю я, похлопывая его по руке. – Через ворота мы пройдем, только когда захотим покинуть Гдетотам.

– И мы будем двигаться в обратную сторону. Значит, тебе ничего не угрожает.

Не стоит удивляться замысловатым правилам. В Стране Чудес не бывает ничего простого.

– Так. Что касается ворот, ведущих в мир людей, – продолжает папа, постукивая пальцами по стакану. – У них есть глаз. Сто лет назад моя семья заключила с воротами договор. Согласно условиям, они при каждой смене стражи впускают двух рыцарей и выпускают двух. Сегодня на пост идут Бернард и твой кузен Филипп. Им придется как-то протащить нас с собой. Если ворота заметят обман, мы все погибнем.

Я застываю на месте. Какая прелесть. Я подвергла опасности не только любимых людей и всех жителей Страны Чудес, но также и дядю, с которым знакома два часа, и двоюродного брата, которого никогда не видела. Бред.

– Если ворота так грозны сами по себе, зачем вообще нужны рыцари? С какой стати вам подвергать себя опасности?

Папа отпивает еще воды.

– Некогда у ворот были два глаза – один следил за входящими, а другой за теми, кто пытался выйти. Но глаза боролись за власть, вместо того чтобы действовать сообща. Тот, что снаружи, сумел убить другой, не подумав, что с внутренней стороны ворот окажется слепое пятно. Вот зачем нужны рыцари. Мы следим за зазеркальным миром, на тот случай, если кто-нибудь попытается сбежать.