А Говард - Принц Зазеркалья

Я живо открываю глаза.

– Ты солгал ему. Ты не хотел, чтобы Джеб знал, что ненавидеть меня его заставляет магия Червонной Королевы. Как ты это устроил? Он должен был увидеть те воспоминания в розовой комнате.

– Несмотря на магию, которой он владеет, твой смертный здесь не в своей стихии. Кроме меня, ему некому доверять, некому рассказать о своих сомнениях. Ведь я – источник его силы. Поэтому, когда я сказал ему, что картинки в розовой комнате – это мои воспоминания о тех временах, когда я общался с королевской семьей, у Джебедии не было причин ставить под сомнение мою искренность.

Я крепче сжимаю камушек.

– Искренность. Как будто ты знаешь, что это такое. Ты позволяешь ненависти пожирать Джеба заживо, лишь бы только вбить между нами клин.

Морфей, скрытый облачным пологом, щелкает языком.

– Если бы он знал про Червонную Королеву, он бы обратил ее магию против меня – и убил бы одним движением руки. Считай, что я просто защищался. А то, что вы друг от друга отдалились, – дополнительная выгода.

В воздух взвивается струйка дыма. Она начинает принимать различные очертания – сердечки, кольца, ноты…

Я рычу:

– Да, конечно. Что угодно, лишь бы победить.

Я отмахиваюсь от дымного сердечка, разорвав его пополам.

Огромное темное крыло рассекает дым и вновь исчезает, окутанное парами кальяна.

– Это ты меня вынудила. Ты слишком высоко ценишь смертного. А пьедестал чересчур скользкий для такого беспринципного существа, как бедный одинокий я. Не то чтобы я не пытался его стащить. Я заглянул ему в душу в надежде найти там слабости. Но обнаружил, что в определенных обстоятельствах даже они могут оказаться силой.

– Подожди. Что? – спрашиваю я, гневно глядя на дым и желая, чтобы Морфей наконец вышел и посмотрел мне в глаза. – В каком смысле ты заглянул ему в душу?

– Я проехался на поезде памяти через несколько месяцев после того, как ты покинула Страну Чудес. До того, как вы с Джебедией проделали это вместе в день выпускного. Что теперь скажешь насчет искренности?

Я чувствую, как во мне жарко расцветает гнев.

– Ты подсмотрел его забытые воспоминания? Ты не имел права!

Ветви над головой дрожат, словно моя вспышка их оживила. Дневник нагревается под футболкой и начинает светиться.

– Ой, умоляю тебя, – с издевкой произносит Морфей. – Прибереги праведное негодование для того, кто не знаком с твоими манипуляторскими способностями. Ты проделала то же самое, когда посмотрела воспоминания своей матери. И отца. И Червонной Королевы. Кукольный дневник, зачарованный магией детской любви и способный удерживать отвергнутые воспоминания на безопасном расстоянии… чертовски умно. Если бы я уже не был по уши влюблен в тебя, этот трюк окончательно положил бы меня на лопатки.

Я стискиваю дневник под футболкой.

– Как ты узнал, что внутри – ее забытые воспоминания?

– Так же, как ты узнала, что Червонная Королева отравила вдохновение твоего смертного рыцаря. Волшебная интуиция и высокая способность к логическим рассуждениям. Это в очередной раз доказывает, что мы с тобой похожи гораздо больше, чем ты готова признать.

– Мы совершенно не похожи.

Неправда. И я это знаю. А главное, Морфей тоже это знает.

– Мои намерения благородны. Я украла воспоминания Червонной Королевы, чтобы она не погубила еще чью-нибудь жизнь.

– Воистину королевский замысел. Но всё сводится к одному: ты предпочитаешь не сидеть, а действовать, и я тоже. Мы обожаем риск и хитрости и, не колеблясь, прибегаем к ним, если это – единственный способ защитить то, что мы любим. Вот почему в конце концов ты все-таки выберешь меня, хотя в плане этики я уступаю твоему картонному принцу.

Его уверенность проникает ко мне в голову и издевается над моей собственной нерешительностью.

– Дело не только в этом. Я должна выбрать, какую сторону своей души принять, а какую отвергнуть. Я принесу мир в Страну Чудес. И буду приходить всякий раз, когда подземное королевство будет нуждаться во мне.

У меня кружится голова от жара, пылающего в моем сердце. Словно его рассекают пополам докрасна раскаленным ножом. Отпечаток, оставленный Червонной Королевой, делается глубже и глубже.

– Но выбирать что-то помимо этого я пока не готова.

Иначе я упаду от боли.

– А тут, мой цветочек, твое себялюбие выступает во всей красе. Можно без колебаний утверждать, что ты целиком и полностью – злобная королева Червонного Двора.

– Хватит!

Не в силах сдерживаться, я запускаю камнем в облако дыма. Он пролетает насквозь, не задерживаясь, и со стуком падает наземь на другой стороне гриба. Издевательский смех Морфея побуждает меня повторить попытку, но две дырки в облаке – небольшое утешение. Я готова превратить в снаряды все камни под ногами и сделать из Морфея подобие швейцарского сыра.

Моя магия оказалась бессильна против творений Джеба, зато на них действуют воспоминания Червонной Королевы. Может быть, я сумею вызвать магию со страниц дневника и столкнуть ее с собственной. Как во время катания на «Гравитроне» – использовать две силы, одну против другой, чтобы вызвать реакцию.

Чем сильнее я сосредотачиваюсь, тем горячее делается дневник. Красное сияние проникает сквозь грудную клетку в вены. Я впитываю этот свет, пока кровь не начинает кипеть, а затем заставляю валяющиеся вокруг камни оторваться от земли. Ветви над головой опускаются и с приятным стуком отбивают мои самодельные снаряды, посылая их сквозь дымное облако и оставляя в нем зияющие дыры. Облако начинает растворяться.

– Наконец-то, – утомленным голосом произносит Морфей. – Я всегда должен понукать тебя, чтобы ты поняла, что никаких границ нет, кроме тех, которые ты устанавливаешь себе сама?

Я еще не вижу его, но феи здесь – они приплясывают в воздухе и хихикают. Они показывают мне язык, а затем рассеиваются среди ветвей, летя в ту же сторону, куда направились Чешик и Никки.

Остатки дыма развеиваются, как хлопковые волокна на ветру. Гриб полностью виден. На его шляпке балансирует огромная бабочка, хлопая низко опущенными, раскинутыми крыльями. Хоботком она сосет трубку кальяна и выпускает новую цепочку звездочек и сердечек.

– Подожди, – говорю я, и гнев сменяется удивлением. – Ты не можешь принять облик бабочки. Не можешь пользоваться магией. Это иллюзия.

– Именно, моя королева.

Его голос щекочет мне правое ухо, хотя я по-прежнему смотрю на Морфея, сидящего на грибе.

– Точно так же, как ты использовала отвергнутые воспоминания Червонной Королевы, чтобы создать иллюзию власти над рисунками нашего мнимого эльфа. Кстати, неплохо получилось.

Я поворачиваюсь, но никого не вижу за спиной.

– Это не по-настоящему.