А Говард - Новая Королева

Швырнув подушкой, Джеб разрушил иллюзию и рассеял дурман. Феи завизжали и попрятались среди лоз на стенах; их светящиеся тела походили на белые праздничные гирлянды.

Паутинка, хмурясь, взлетела над головой Джеба.

– Довольно! Сообщите нашему господину, что смертный верен своей девушке. Мы не способны убедить его вернуться в мир людей без нее.

Джеб выругался, когда феи протиснулись сквозь крохотные, величиной с горошину, отверстия в стенах, куда уходили лозы. Если бы он тоже мог пролезть в эти малюсенькие дырочки! У Джеба мелькнула мысль воспользоваться уменьшающим зельем, которое они с Алиссой нашли, когда прибыли в Страну Чудес (оно по-прежнему лежало в рюкзаке). Но тогда он стал бы таким же маленьким, как феи, и был бы бессилен против Морфея. Беспомощность терзала его, как в детстве, когда он прятался в шкафу и ждал, когда папа перестанет бушевать.

Джеб стиснул зубы. Где-то здесь, скрытая под лозами, должна быть дверь. Феи притащили его сюда; значит, должен быть и выход.

Он бросился к ближайшей стене, оторвал пучок лоз и швырнул их в сторону. Изумленный вскрик Паутинки не остановил его.

Виноград лопался в руках, распространяя сильный приторный запах. Лозы врезались в пальцы, как проволока. Джеб не обращал внимания на боль. Он вполне мог это терпеть – в отличие от тех раз, когда старик прижигал его кожу сигаретами или бил по голове и в живот. Запах никотина, вкус крови…

Нарочно или нет, но люди взрастили в его душе дикаря.

Алый туман ярости застлал ему глаза, и Джеб принялся разносить комнату.

Когда он наконец, придя в себя, прислонился к кровати, то сам испугался хаоса, который учинил.

Запыхавшийся, потный, он облизал кровавые ссадины на пальцах и принялся обыскивать комнату в поисках Паутинки. Неужели он ее убил? Если так, он воистину сын своего отца.

Джеб стиснул кулаки, полный отвращения к самому себе.

– Паутинка!

Он вздрогнул при звуках собственного голоса, хриплого и надорванного.

Сверху, где находились цепи, прикрепляющие кровать к потолку, донеслось хлопанье крыльев. Джеб облегченно выдохнул, увидев феечку. Хотя казалось глупым беспокоиться о Паутинке, ведь он сам собирался использовать против нее железный браслет Алиссы.

Паутинка села на пол рядом с оторванными лозами и опрокинутыми корзинками. Она уныло ссутулилась, видимо, не зная, с чего начать подсчет ущерба.

Джеб начал рыться в рюкзаке. Арфа замолчала, и в тишине ему послышалось издевательское тиканье часов. С каждой секундой, которую он проводил в разлуке с Алиссой, она становилась всё более уязвимой для Морфея.

Наконец он нащупал холодный металлический предмет и бросил браслет к Паутинке – чуть в сторону, чтобы ослабить ее, но не поранить.

Она взвизгнула и отпорхнула.

– Пожалуйста, убери!

– Только когда я получу ответы, – сказал Джеб, ухватив ее двумя пальцами за крыло.

Он поднес Паутинку к постели и посадил на подушку, держа браслет достаточно близко, чтобы фея не расслаблялась.

– Будь умницей, и ничего плохого не случится.

– Мне уже плохо! – простонала Паутинка, и ее зеленоватая кожа сделалась бирюзовой. – Я не могу пользоваться магией…

Она хлопнула себя ладошками по щекам.

– Это будет… ужасно. Воздерживаться… – Фея заговорила тише, словно обращаясь к самой себе: – Воздерживаться, иначе я подвергнусь искажению…

Она скрипнула зубами.

Джеб нахмурился.

– Значит, железо обращает твою силу против тебя? Идеальное оружие против жучары…

– Вещь такого размера подействует только на маленькое волшебное существо.

Джеб наклонился и поднес браслет ближе к ней.

– Тогда считай, что это детектор лжи. Каждый раз, когда я пойму, что ты что-то скрываешь, я буду подносить железо ближе. Где Эл и что с ней делает твой жуткий хозяин?

Кожа феи сделалась синей, как яйцо малиновки. Она перекатилась на подушке, отчаянно пытаясь взлететь, а затем окутала себя крыльями, словно в попытках сдержать магию.

– Твоей Алиссе сейчас хорошо и уютно. Морфей присматривает за ней, пока она спит…

Джеб зарычал. Прошлой ночью, в лодке, именно он наблюдал, как она спала. Он повернул Алиссу лицом к себе, чтобы дать ей обещание, пусть даже во сне она не могла его услышать. Он поклялся беречь ее и доставить домой целой и невредимой. И не намерен был нарушать клятву теперь.

Джеб подавил желание вновь разнести комнату.

– Как отсюда выбраться?

– Только Морфей может открыть дверь.

Джеб подался вперед, почти коснувшись носом лица Паутинки и держа железный браслет у нее над головой.

– Ты хочешь сказать, что я вынужден торчать здесь, пока этот крылатый таракан не соизволит меня выпустить? Он заставит Алиссу столкнуться с ужасами Страны Чудес в одиночку?

Паутинка захныкала, прижав ладонь ко лбу.

– Нет. Поскольку ты доказал свою верность, он позволит тебе сопровождать ее. Ты будешь присутствовать на пиру, а потом поможешь составить план.

– На пиру?

– Морфей желает, чтобы она познакомилась с остальными.

– Какими остальными?

Паутинка свернулась лиловым клубочком, скатилась с подушки и что-то вытащила из-под нее. Это был портрет Эл. Джеб не помнил, когда нарисовал его. Подтянув колени к груди, фея принялась изучать рисунок.

– Ты нарисовал его, пока находился под действием наших чар. Твое сердце полно силы и света, способного рассеять любой мрак. Ты прекрасно передал внутреннюю сущность Алиссы.

– Это просто плод фантазии, – мрачно ответил Джеб.

Он положил железный браслет на бумагу рядом с Паутинкой.

Она откатилась на середину рисунка, пытаясь избежать соприкосновения с металлом.

– В этом портрете больше правды, чем в любых словах, которые ты у меня вырвешь.

Джеб потянул рисунок, сбросив Паутинку и браслет на меха. Он разложил листок на подушке и вгляделся в угольные линии. Рисунок походил на все прочие изображения фей, которые он нарисовал с Эл за столько лет, и в то же время разительно отличался от девушки, которую Джеб знал.

Он нарисовал ее с подобранными наверх волосами. Эл никогда не делала такую прическу. Черное платье с бретельками изящно облегало ее тело. Она в жизни бы не согласилась одеться так… обыкновенно. Единственное, что соответствовало вкусу Эл, – кружевные черные перчатки без пальцев, закрывающие шрамы на ладонях.

Всё остальное было полнейшим вымыслом. Эл сидела на парковой скамье. В руках она держала розу. Тушь и слезы текли по лицу девушки, образуя изящные завитки. Надо сказать, именно так она выглядела в последний раз, когда Джеб ее видел.

Он по-прежнему не мог догадаться, почему после купания в море слез у нее не смылся макияж. Прищурившись, Джеб стал разглядывать прозрачные крылья, раскинувшиеся за спиной у Эл. Тонкие мембраны блестели в единственном луче солнечного света, пробившегося сквозь облака. Эти крылья внушали ему смутное беспокойство, хотя он не понимал почему. Возможно, потому что напоминали крылья Морфея, хотя были совершенно другого цвета.