Алексей Иванов - Гибель химеры

— Это на время снимет боль.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Альдигон. — Позвольте проводить вас.

Только оказавшись в лагере, она смогла оценить цену этой странной победы, больше похожей на полный разгром. Все кто мог держаться на ногах, щеголяли повязками различной степени свежести. Многочисленные раненые лежали в палатках или прямо на земле. Равнодушные ко всему, они молча смотрели в небо, все еще не веря, что им удалось уцелеть.

Бальдор и Мезамир нашлись у большого костра, разведенного возле мельницы.

Король гномов выглядел неважно. Правая щека его была рассечена, а от некогда белой бороды остались лишь жалкие, опаленные клочки. Устойчивость гномов к магии уже давно стала притчей во языцех. Но никакая устойчивость и зачарованный доспех не спасет от близкого разрыва огненного шара. Ему и так, можно сказать, повезло. Если бы молчаливый одноглазый Рур не закрыл его своим телом, то гномам пришлось бы выбирать нового короля.

Мезамир выглядел целым, но был измотан до такой степени, что не обратил на появление Эйвилин никакого внимания.

Покинув седло, она подошла к костру. Бальдор быстро мазнул по ней равнодушным взглядом и вновь уставился на огонь.

— Светлая леди, — всегда вежливый гном даже не попытался изобразить поклон, а так и остался сидеть.

Именно это, когда вместо воплощения бодрости и оптимизма, которым всегда казался ей Бальдор, она увидела перед собой этого высушенного старика, поразило ее даже больше чем заваленное трупами поле битвы.

— Мы уже второй день хороним мертвых, — сказал гном глухим, безжизненным голосом. — А они все не кончаются, словно и не убывают. Я был свидетелем множества сражений, но такого ожесточенного не видел никогда. Разве что при осаде Железного холма, но и там это была всего лишь разминка.

— Что с Леклисом? Он… — голос Эйвилин сорвался, но она тряхнула головой и все же могла закончить вопрос, — погиб?

Бальдору очень хотелось сказать дочери одного своего друга и жене другого, что-то успокаивающее, но нужные слова никак не находились.

— Мы не знаем, — он нервно погладил свежий шрам не щеке и продолжил, словно оправдываясь, сам не зная за что именно: — Это был самый конец битвы, мы почти проиграли. Леклис лично возглавил атаку резерва и прорвал строй людей. А потом из леса ударил я, перерезав главную дорогу для возможного отступления. Король Эльдор пал, поговаривают, что Леклис лично сразил его в поединке. Мы размолотили их фланг. Люди запаниковали. Одни отряды еще сражались, вторые стали отступать, третьи и вовсе обратились в бегство. Хаос царил неописуемый, еще и гроза началась. Остатки отряда Леклиса оказались отрезаны и были смяты. Когда мы пробились к ним, там остались только мертвецы, обгоревшее королевское знамя и его шлем. Тела не было. Потом от одного из пленных мы узнали, что эльфы зачем-то увезли его.

— Значит, он может быть еще жив? — воспрянула духом Эйвилин. — Какой смысл тащить с собой мертвеца? Это же просто глупо!

— Надежда еще есть, — кивнул гном.

— Мезамир? Я слышала, что принесшие клятву крови должны чувствовать своего господина.

Вампир ответил не сразу. Он словно спал, с открытыми глазами. Даже не поприветствовал ее, словно и не заметил. Наконец его губы дрогнули.

— Светлая леди? — удивленно выдавил он, посмотрев на Эйвилин.

— Говори, ты чувствуешь Леклиса?

— Не с такого огромного расстояния. Да и меня сильно зацепил один из магов. — Он неловко повернулся. Плащ сполз с его груди, обнажив жестко зафиксированную в лубке, правую руку. — Все мои силы сейчас уходят на восстановление. Дней через пять смогу сказать точно. У моего народа есть определенные ритуалы…

— У нас нет этих пяти дней! Если Леклис жив, то сейчас он должен быть в Иллириене. Мы должны немедленно выступить к столице.

— Выступить чем, леди? — вскинулся гном. — Эта победа ничуть не лучше поражения. Потери чудовищны. Все маги лежат с магическим истощением и еще долго не смогут нормально магичить. Раненых… Да мне проще пересчитать не раненых. Пальцев на руках как раз хватит. Мы не способны взять эльфийскую столицу.

— Нам не нужно брать Иллириен, — терпеливо принялась объяснять Эйвилин, — достаточно доставить меня к его стенам. А там найдется, кому его штурмовать. И я все равно поеду, с вами или без вас!

Мезамир и Бальдор посмотрели друг на друга и кивнули.

— Леклис был прав, Зимнее солнце где-то неподалеку, — сделал правильные выводы, гном. — Простите, леди, но ваша мать настоящая…

— Сука, — поморщилась Эйвилин. — Спасибо, я уже это поняла. Вы со мной?

— Хоть это и самоубийство, — отстраненно заметил Мезамир. — Но я в деле!

— Без Леклиса я уже столько раз должен был умереть, что еще одна попытка суицида ничего не решает, — отозвался Бальдор. — К тому же, Леклис обещал мне отдать императорские винные подвалы на разграбление. И я уже пообещал это своим парням. А я привык выполнять свои обещания!

— Сколько вам нужно времени? — слегка повеселела Эйвилин.

— Завтра утром армия выступит, ваше величество.

— Хорошо, — кивнула она. — Найдется здесь что-нибудь поесть королеве? А потом я займусь ранеными.

Первый раз в себя я пришел еще во время пути. Зря! Потому что тут же отправится в беспамятство от сильного удара по затылку. Что у ушастых за дурная привычка, чуть что сразу бить меня по голове!

Не знаю, сколько прошло времени, но второй раз я очнулся в полутемном каменном мешке, запрятанном, как я подозреваю, в самом глубоком из оставшихся подземелий Иллириена.

Приподняв гудящую голову, я огляделся. Да, это явно не те апартаменты, в которых мне довелось гостить в мое предыдущие заключение в столице империи, перед несостоявшейся казнью на арене. Темно, сыро и слуг нет. Хотя камера большая. Факел в коридоре дает мало света, но дальней стены мне не видно.

Видимо, дела у осколка империи совсем плохи, если пленников моего уровня содержат как обычного грабителя.

Криво усмехнувшись этой несмешной шутке, я пошевелил руками. Зазвенели кандалы. О, и на правой ноге цепь, ведет к стене. Отрадно, что меня настолько боятся. Значит мое состояние гораздо лучше, чем мне самому кажется.

Хотя, что-то непохоже. Все тело ломит, любое движение левой рукой отдается уколом боле в плече. Ребра ноют, словно по ним кто-то долго и со вкусом бил. Хорошо, что у меня крепкие кости, они снова с честью выдержали все испытания — переломов нет.

Ухватившись за стену, я попытался принять вертикальное положение. Голова гудела и кружилась. В желудке противно екнуло, но приступ тошноты быстро прошел. Да и не страшна она пустому желудку. Но резких движений головой лучше не делать.

Ощупав голову, я обнаружил под волосами внушительную шишку. Урок на будущее — никогда не снимать шлем, даже если меня сейчас будут убивать. Убьют, не убьют — это еще вопрос, зато головная боль в любом случае не грозит.