Вальтер Моэрс - Румо, или Чудеса в темноте

— Ты ведь понимаешь, что посылаешь нас на верную смерть? — заговорил Укобах.

Румо не отвечал.

— Меня бросят в материнский суп, — захныкал Рибезель. — А Укобаха отправят в Театр красивой смерти. Как государственных изменников.

— Где Рала? — строго спросил Румо.

— Сто раз тебе говорили, — простонал Укобах. — Не знаем мы никакой Ралы. Мы вообще не водим знакомства с вольпертингерами. Видели Снежного Урса в театре, вот и все.

— Расскажи-ка про театр! — велел Румо.

— Опять? Мы же все рассказали! — снова заныл Укобах. — Ты знаешь про Бел, про города-ловушки и про весь наш проклятый подземный мир больше, чем многие местные жители. И все равно хочешь вернуть нас в этот ад. Это же смертный приговор!

— Пощады не ждите, — отрезал Румо.

Рибезель резко остановился и обернулся.

— А знаешь что? — начал он. — Ты вовсе не такой злодей, каким хочешь казаться. Ты еще ничего.

Румо и Укобах тоже остановились.

— Вот как? — удивился Румо. — Неужели?

— Так и есть. Будь ты по-настоящему жесток, прикончил бы одного из нас, на страх второму. Да и зачем стеречь двоих пленников, если хватит и одного? Нет, жестокий злодей поступил бы по-другому.

— Рибезель! — крикнул Укобах. — Зачем ты подсказываешь ему такое?

Румо задумался.

— Укобах, Рибезель! — вдруг воскликнул он. — Позвольте представить вам двух моих друзей.

Укобах и Рибезель переглянулись. Кроме них и вольпертингера поблизости никого не было.

Румо выставил вперед меч. Пленники отпрянули.

— Не бойтесь! — Он указал на раздвоенный клинок. — Вот мои друзья. Это Гринцольд, а это Львиный Зев.

— Наоборот, — возразил Львиный Зев.

Укобах и Рибезель теснее прижались друг к другу. Может, вольпертингер и не злой, но, очевидно, чокнутый.

— Львиный Зев и Гринцольд, — продолжал Румо. — Позвольте представить: Укобах и Рибезель. — Румо размахивал мечом перед самым носом Укобаха и Рибезеля. Те отпрянули еще дальше.

— Очень приятно, — пискнул Львиный Зев.

— Прикончим их! — прохрипел Гринцольд.

— Они вас слышат, — объявил Румо пленникам, — а вот вы их не услышите. Только я их слышу. У себя в голове. Ясно?

— Конечно! — кивнул Укобах.

— У себя в голове! — поддакнул Рибезель.

— Мои друзья — опасные воины-демоны… очень жестокие, — добавил Румо.

— И вовсе нет! — возмутился Львиный Зев.

— Именно так! — рявкнул Гринцольд.

— Их мозги вплавлены в клинок. И они говорят со мной. — Приложив меч к уху, Румо задумчиво прислушался.

Укобах и Рибезель старательно закивали.

— Да, — протянул Румо. — Непредсказуемые ребята. Кровожадны. Беспощадны. Я во власти их чар. Делаю все, что они велят. Вот такое древнее… проклятье.

— Понимаем, — сказал Рибезель. — Проклятье.

— Так вот, будь моя воля, я бы сейчас же вас отпустил. Но я должен слушаться Гринцольда и Львиного Зева.

— Ну конечно!

— Разумеется!

Прижав меч к губам, Румо что-то пробормотал, затем поднес его к уху. Сделал вид, что внимательно слушает, и несколько раз кивнул. Затем опустил меч.

— Гринцольд и Львиный Зев велели мне заставить одного из вас сожрать другого, если не будете слушаться, — заявил Румо.

— Ничего подобного! — крикнул Львиный Зев.

— Хоть я такого и не говорил , — буркнул Гринцольд, — это в моем духе.

Румо пожал плечами:

— Очень жаль, но вам придется отвести меня в Бел. Проклятье, сами понимаете…

Укобах и Рибезель снова кивнули.

— Ладно, отведем тебя в Бел, — вздохнул Укобах. — Но какой смысл? У всех ворот стоят стражники, узнав в тебе вольпертингера, тебя тут же схватят. Чтобы выйти из города, нам пришлось подделать разрешение короля. Ты идешь на верную смерть. И нас за собой тянешь.

— Насчет этого не беспокойтесь. На месте что-нибудь придумаем, — заверил Румо своих спутников.

— Впрочем, — вступил вдруг Рибезель, — есть одна неохраняемая дорога в Бел.

— Вот как? — удивился Румо.

— Да. Можно пройти по канализации. Она приведет нас в самый центр Бела. Прямо в Театр красивой смерти.

— Отлично! — обрадовался Румо. — Как только проведете меня по канализации в театр, я вас отпущу.

Укобах бросил на Рибезеля испепеляющий взгляд.

— Не смотри на меня так! — сказал тот. — Что мне оставалось? Сам видел, как он меня пытал.

Укобах не всегда играл в жизни Рибезеля главную роль. Между рождением и поступлением на службу к Укобаху Рибезель прожил довольно незаурядную для гомункула жизнь.

Появившись из материнского супа, Рибезель, как и все гомункулы, рожденные в алхимическом зелье, чувствовал себя очень странно. Оно и немудрено: попробуй-ка появиться на свет уже взрослым. Гомункулам приходилось нелегко.

Суп кипел, части тел самых разных существ соединялись вместе, и вот новый гомункул готов. Его не учат ходить, не кормят молоком, у него не режутся зубы — со всем приходится разбираться самому. Первым уроком обыкновенно становился пинок под зад, которым какой-нибудь неотесанный солдафон сталкивал с платформы новоиспеченного бесправного гражданина. Не избежал этого и Рибезель. Получив сильный толчок, он скатился с платформы прямиком в сутолоку городской жизни. Новых граждан Бела тут же осматривали, прикидывая, на что те годятся.

Грубые лапы схватили Рибезеля, стали вертеть и ощупывать. Со всех сторон его пихали беляне, солдаты и другие гомункулы. После осмотра новорожденных рабов им поручали те или иные обязанности. Тут решалась их судьба.

— Клешни, глаза навыкат, дышит жабрами — может работать под водой. Пусть чистит тоннели! В канализацию его! — объявил чей-то голос, но Рибезель не понял ни слова, ведь учиться говорить гомункулам тоже предстояло самостоятельно. Рибезеля отвели в городскую канализацию.

Если составить полный список профессий, какие существуют в Беле, и распределить их по порядку привлекательности, вверху списка очутился бы король, а внизу — чистильщик тоннелей. Первые несколько лет Рибезель чистил подземелья Бела, приспособленные под канализацию, от микробов и паразитов. Губки-сосальщики, нефтяные улитки, навозные черви, пауки с присосками, бактоморфы, чумные лягушки, тоннельные клещи, трубные вампиры — вот истинные хозяева этого мира, темного и мокрого. Их приходилось держать в узде, не то в один прекрасный день они захватили бы Бел. Чистильщик тоннелей — не просто неприятная, а одна из самых опасных профессий в подземном мире. Все твари, водившиеся в канализации, большие и маленькие, непременно были ядовиты, переносили заразу, могли укусить или высосать кровь. Чистильщики тоннелей обычно протягивают не больше года, но многие в первый же день бесследно исчезают в ненасытном лабиринте труб.