Вальтер Моэрс - Румо, или Чудеса в темноте

А вот другая: драконы принимают предложение почитателей. Что в результате? Слава. Деньги. Литературные награды. Бессмертие. Разве не это — истинная цель каждого поэта?

— Нет! — проревел другой дракон. — Поиски правды. Работа. Стремление достичь и сохранить Орм — лишь эти добродетели, эти великие цели — и никакие другие — должен ставить перед собой поэт. — Но его никто не слушал.

Слово опять взял первый дракон. Он вещал очень громко и размеренно:

— Драконгорцы! Что мы делаем, стоя на краю бездны? Танцуем под музыку звезд!

Оратор попал в самую точку. Бездна — это безвестность. Музыка звезд — это рукоплескания публики.

— Хочу признания! — горланил один.

— Хочу хвалебных отзывов! — надсаживался другой.

Над рыночной площадью поплыл гул голосов, все кричали одновременно.

— Вы же продаете себя! — взревел один пожилой динозавр, и это было последнее возражение. Решено было позвать почитателей в крепость и закатить на рыночной площади большой праздник. Впервые крепость откроет ворота для самых преданных поклонников. И настанет светлое будущее.

Румо начал терять терпение. Когда уже что-нибудь произойдет?

— И вот настал великий день. В городок драконов вступила длинная пышная процессия почитателей; они разбрасывали цветы и листовки с панегириками драконам. Звучала музыка и пение, всех угощали красным вином. Когда процессия достигла рыночной площади, толстый предводитель почитателей танцующей походкой вышел вперед, чтобы держать речь. Поманив к себе бургомистра, он воскликнул:

— Начинается новая эра. С этого дня — больше никаких драконов!

Драконы насторожились.

— С этого дня за распространение литературы драконов полагается смертная казнь. С этого дня смертная казнь полагается всякому, кого сочтут драконом.

Бургомистр выпучил глаза от ужаса. Что за шутки? Да как у этого типа наглости хватило испортить такую торжественную минуту? А предводитель почитателей, запустив руку под пышное одеяние, выхватил кинжал и приставил бургомистру к горлу.

— А теперь шутки в сторону! — рявкнул он. — Решайте сами: хотите спасти свои шкуры — придется отвечать на мои вопросы. Где вы прячете алмаз размером с дом? Где изумрудное море? Где потайной ход к земному ядру?

Румо вскинул голову. Неужели почитатели пришли с оружием?

Несколько драконов вскрикнуло. Почитатели сорвали с себя пышные одеяния, а под ними обнаружились доспехи, мечи и кинжалы.

— Так-то! А вы и уши развесили! — захохотал предводитель. Он бросил бургомистра, предоставив грязную работу солдатам.

Румо фыркнул. Да эти почитатели еще хуже медных болванов! Дали тем сто очков вперед.

— Да уж. Почитатели оказались бывшими солдатами. Все они участвовали в той или иной осаде Драконгора. Тела их усеивали раны от ожогов, лица пылали ненавистью. Они собирались в одном грязном солдатском кабачке в Гральзунде и спорили до хрипоты. Хозяин забегаловки и был тем самым толстым предводителем почитателей. Он придумал изощренный план: собрать по всей Цамонии солдат, раненных при осаде Драконгора, и захватить крепость обманным путем. И его тактика сработала.

Румо заворчал. Вот это подлость!

— С одной стороны — вооруженные до зубов, закаленные в боях кровожадные солдаты, обуреваемые жаждой мести, с другой — изнеженные, безоружные драконы-поэты, не успевшие даже вскипятить смолу или расплавить свинец. Неужели Драконгору суждено пасть в неравной битве?

Румо с важным видом кивнул. Какая же это битва — это куда более чудовищная расправа, чем та, что учинили своим создателям медные болваны.

— Одна-ако… — голос Смейка заставил Румо навострить уши. — Случилось нечто удивительное. Удивительное для солдат, но еще удивительнее — для самих драконов. Несколько секунд на рыночной площади стояла полная тишина. Даже солдаты замерли, будто предчувствуя беду. Что-то вдруг изменилось во внешности и осанке драконов, в выражении глаз и морд. Гримасы ужаса сменились грозным хищным оскалом, ящеры показали клыки, которые прежде тщательно скрывали, челюсти заклацали, как медвежьи капканы, из пастей пошла пена, а заслышав их рык, целая армия рыжих горилл от страха влезла на дерево. Несколько драконов сорвали с себя бархатные одежды, показав могучие мышцы. Да, перед лицом явной угрозы в динозаврах пробудились инстинкты сильных и хищных предков. Нежные жители башни из слоновой кости в один миг обернулись, — Смейк защелкал пальцами, — свирепыми ящерами.

Сжав кулачки, Румо стал драться с воображаемым соперником. Все-таки битва!

— Вот тут-то и началось настоящее сражение за Драконгор. Битва в Нурнийском лесу — детская игра по сравнению с этой мясорубкой. Безоружные драконы обратились в превосходные боевые машины, пострашнее медных болванов. Вместо металлических щитов — драконья чешуя, вместо кинжалов — острые, как бритва, клыки, вместо сабель — огромные когти.

Не сказать, что солдаты от страха тут же побросали оружие. Конечно, они опешили: рассчитывали взять крепость без всякого сопротивления, а тут не угодить бы в пасть к разъяренному дракону. Но не зря они слыли опытнейшими солдатами во всей Цамонии, закаленными в тысяче сражений, прошедшими огонь и воду, — видали опасности пострашнее стаи диких зверей. Вооружены они до зубов, а любого динозавра можно убить.

И началась кровавая бойня. На улочках Драконгора разыгрывались доселе невиданные сцены: солдаты против древних хищников, сабли против зубов, кинжалы против когтей. Рев ящеров, крики солдат. Клинки втыкаются в динозавров. Челюсти отхватывают солдатские головы. Брызги крови, куски мяса. Солдаты вонзают копья в драконов. Драконы одним ударом хвоста перешибают солдат пополам. Битва кипела целый день, каждый, кто находился в крепости, был перепачкан кровью: своей или вражеской.

В тот день половина жителей Драконгора простилась с жизнью, зато, поговаривают, из почитателей выжил только предводитель. Никто не знает ни его имени, ни того, как он выбрался из мясорубки. К вечеру по улочкам Драконгора приходилось перелезать через горы трупов. Крови стояло по щиколотку, она вытекала из крепости по сточным канавам, обагряя гору.

Румо сопел. О такой бойне он и подумать не мог.

— Такова история осад Драконгора, сынок, — подытожил Смейк свой рассказ. — Каждый может извлечь из нее урок. При случае постарайся и ты.

И Смейк, вращая глазами, медленно скрылся под водой.

За два месяца плена на Чертовых скалах у Румо выросло двадцать пять новеньких зубов. Одни — короткие и широкие, другие — длинные и тонкие, как иголки, третьи — плоские, с острыми, как нож, краями. Боль от режущихся зубов поселилась в пасти у Румо, будто надоедливый гость, перебираясь из комнаты в комнату. Болела то верхняя, то нижняя челюсть, то сзади, то спереди, то слева, то справа, а то и вовсе в трех-четырех местах разом. Румо старался попросту не обращать внимания на боль. Оно того стоило: боль стихала, а во рту появлялся очередной шедевр природы.