Вальтер Моэрс - Румо, или Чудеса в темноте

— О боже, — шепнул Укобах. — Поверить не могу, что мы пробрались в покои генерала Тиктака. Это же смертный приговор.

— Здесь никого нет, — ответил Смейк.

В несколько прыжков Румо взобрался по лестнице на верхний этаж и остановился у второй приотворенной двери. Вынув меч, он толкнул дверь задней лапой.

— Что там наверху? — крикнул Смейк.

Едва Румо вошел в камеру, где стояла медная дева, память вернулась к нему. В один миг перед глазами пронеслось прошлое, настоящее и будущее: ярмарка, шатер со звездами, профессор со множеством мозгов, комод-оракул. Вот что Румо видел в ящике комода! Предсказание обратилось в жестокую действительность. Безжизненное тело Ралы лежало в гробу.

Рала мертва.

У Румо закружилась голова. Меч выпал у него из лап и лязгнул о пол. Румо потерял сознание.

Рибезель стоял у склада оружия: тут были мечи, топоры, копья. Вдруг снаружи послышались шаги. Работая в канализации, Рибезель носил с собой копье, но уже давно не брал его в лапы. Он поспешил схватить одно из них.

В дверь постучали.

— Кто там? — как можно смелее крикнул Рибезель.

— Проверка поста! — проревел голос снаружи. — Открывай!

— Нельзя! — отозвался Рибезель.

— Почему?

— Карантин. У вольпертингеров эпидемия.

— На кой черт мне твои вольпертингеры? Я проверяю стражу.

— Черт, — буркнул Рибезель.

— Что?

— Нет, ничего.

— Ну, так как, мне идти за подкреплением?

Рибезель отпер дверь.

На пороге стоял кровомяс, вояка в высоком звании. Войдя внутрь, он недоверчиво повертел головой по сторонам и, остановившись перед Рибезелем, глянул на того сверху вниз.

— А где Зюго и Йогг? Они должны быть на посту, — прорычал он.

— Заболели! — рявкнул Рибезель.

— Заболели? Оба? — удивился солдат. — Я же видел их сегодня утром. Как огурчики.

— Видимо, заразились, — отвечал Рибезель. — Эпидемия.

Солдат отступил на шаг.

— Заразная?

— Очень.

Солдат снова недоверчиво оглядел Рибезеля.

— А ты как сюда попал? Никогда не видел стражников-гомункулов!

— Я первый. Первый стражник-гомункул. Идея Фрифтара. — Рибезель отдал честь.

— А где форма? Что это на тебе за рухлядь?

— Временная мера. Пришлось сдать форму для дезинфекции. Эпидемия же.

— А почему ты один? По правилам должно быть два стражника.

— Напарник отлучился.

— Отлучаться с поста запрещено.

— Сам знаю.

— Вот как? А знаешь ли ты, что по правилам на посту положено находиться с арбалетом? Копья запрещены.

— Знаю. Но все арбалеты унесли в театр.

— Знаешь? А нет такого правила. Говори сейчас же, кто ты такой? — Кровомяс схватился за меч.

Резким движением гомункул вонзил копье в горло кровомясу. Солдат с хрипом рухнул на колени, затем шлепнулся на пол к ногам Рибезеля.

Рибезель задумался. И правда, кто он? Слуга? Гражданин Бела? Нет, все это в прошлом. Тут его осенило. Он подошел к мертвому солдату.

— Спрашиваешь, кто я? — проговорил он. — Я повстанец.

Очнувшись, Румо увидел, что Смейк, доктор и Укобах склонились над ним. Он лежал на столе в нижнем этаже башни. Хотел подняться, но силы его покинули.

— Потерпи чуть-чуть, Румо, — сказал доктор. — Скоро пройдет.

— Где Рала?

— Еще наверху.

— Это та самая Рала, о которой ты говорил? — спросил Смейк.

— Да, — ответил Румо. — Что с ней?

— Кто-то убил ее, — отозвался Укобах. — И не просто убил — перед смертью ее пытали. Не иначе, генерал Тиктак. Больше никто не заходит в башню.

— Она не могла умереть, — спорил Румо. — Я вижу серебряную нить. Я чую Ралу. По-прежнему.

— Пусть это прозвучит неприятно, — тихонько проговорил Колибриль, — но у мертвых тоже есть запах. Он исчезнет, когда тело разложится.

— Мне нужно к ней! — Румо с трудом встал и стал взбираться по лестнице.

— Не делай этого, мальчик мой! — крикнул Смейк.

Румо поднялся по ступенькам, а когда встал на колени перед свинцовым гробом, предсказание оракула окончательно сбылось. Именно в таком положении Румо увидел себя тогда в шатре у Соловеймара. Когда же он снова встал, в голове вертелась лишь одна мысль: все, что он отныне совершит, он совершит во имя Ралы.

Урс убедился, что Ушан дерется за двоих, если не за троих, а то и за четверых. Все трое двигались по арене, словно танцоры, и ведущим, несомненно, был учитель фехтования. Никогда еще Урс не видел такой легкости и грации в движениях Ушана. Как жаль, что тот растрачивает талант в драке с сородичами.

— Вжик, вжик, вжик! — покрикивал Ушан. — Я легок, как перышко! Ядовит, как скорпион. Проворен, как птица. Вжик, вжик, вжик!

Сперва все трое лишь создавали видимость настоящего боя, но искушенная публика вскоре разгадала их хитрость, и с трибун послышался свист.

— Это все, на что вы способны, ребята? — подначивал Делукка Рольфа и Урса. — Вы не на уроке, халтура тут не пройдет. Напрягитесь немного, если не хотите, чтобы наши товарищи стали живыми мишенями. Нападайте! Нападайте как следует! Попытайтесь убить меня!

— Я не стану этого делать! — упрямился Урс.

— Ты не всесилен! — добавил Рольф. — Я могу тебя ранить.

— Нет, не можешь, Рольф! — торжествовал Ушан. — Никто не может. Как бы ты ни старался, на мне не будет ни царапины! Попробуй-ка. Ну же! Давай!

Ушан приплясывал вокруг обоих противников.

— Так! Так! И вот так! — выкрикивал он, осыпая их градом ударов. Урс и Рольф чувствовали легкие уколы по всему телу, будто на них напал рой пчел.

— Да я бы каждого из вас уже раз по пять убил! Ну же! Нужно драться! Не ради себя, так ради других. Шутки в сторону! Попытайтесь, наконец, убить меня! Все равно ничего не выйдет, салаги!

— Если я захочу кого-то убить, — убью, — отвечал Рольф.

Ушан остановился, опустив шпагу.

— Вы что, еще не поняли? Я непобедим! Я неуязвим! Преподать вам урок, да?

Ушан не двигался, а Урс и Рольф медленно наступали.

— Ты не у себя в фехтовальном парке, Ушан, — шепнул Урс. — Да и я не последний ученик.

— Вот-вот, — подхватил Рольф. — Не очень-то задавайся, старик!

— Вжик, вжик! — только и свистнул Ушан, а Урс и Рольф скорчились от боли, схватившись за носы. Ушан уколол их в самое больное место. Рольф и Урс заскулили, а публика разразилась хохотом.

— То-то же, — выпалил Делукка. — Теперь-то вы будете драться по-настоящему? Готовы убить меня?

Башня генерала Тиктака на время сделалась пристанищем беглецов. Вновь спустившись на нижний этаж башни, Румо спокойно и сдержанно передал остальным свои дальнейшие намерения. Сообщники единогласно решили, что от хилого эйдеита и жирного червякула пользы в бою будет мало, поэтому Колибриль и Смейк останутся стеречь тело Ралы: после освобождения сородичей Румо во что бы то ни стало хотел забрать его в Вольпертинг. Укобах отведет его в Театр красивой смерти.