Вальтер Моэрс - Румо, или Чудеса в темноте

— Но это классика! — заявила исчезнувшая кроха номер три.

Ба-бом!

Лодка мчалась все быстрее.

— Музыка жизни! — воскликнул Смейк. — Невероятно! Никогда бы не подумал, что сердце бьется так красиво!

— Мы изжили смерть, Смейк! — сказала исчезнувшая кроха номер один.

— Так здорово бывает что-нибудь изжить, верно? — подхватила исчезнувшая кроха номер два.

— Ты как, Смейк? — спросила исчезнувшая кроха номер три. — Все уго?

— Да, — рассмеялся Смейк. — Все уго!

Вольпертингеры замерли, наблюдая последние конвульсии поверженного фраука. От оседавшей пыли все они стали похожи на черные статуи. Зрители и солдаты, перепачканные сажей, ползком выбирались из театра через трещину в стене.

Генерал Тиктак стоял на месте не двигаясь. Вольпертингеры столпились вокруг него на почтительном расстоянии.

— А вдруг он собирается с силами? — предположил кто-то.

— А вдруг он мертв? — воскликнул Урс.

— Он не мертв, — отозвался Биала. — Только не он.

Подняв камень, Олек вложил его в пращу и запустил в голову Тиктака. Глухой гул прокатился над развалинами театра.

— Он мертв, — повторил Урс. — Румо прикончил его. Вырвал ему сердце.

— Или выжидает, пока мы подойдем ближе, — заметил Олек.

— Посмотрим, — отозвался Урс, направляясь к генералу Тиктаку. Румо, прихрамывая, поплелся за ним. Силы еще не вернулись к нему.

— Осторожней! — крикнули им вслед.

Румо и Урс остановились у ног гигантского медного болвана и осторожно заглянули внутрь. Генерал не двигался. Все шестеренки и орудия замерли.

Урс ударил по ноге Тиктака. Затем взглянул на Румо.

— С ним покончено. Раз и навсегда!

Румо прислушался. Он постепенно приходил в себя, но слух еще не восстановился. Левая сторона тела по-прежнему не слушалась, в ушах свистело. И все же Румо кое-что услышал. Монотонный ритмичный стук. Он доносился из застывшего генерала.

«Тик… так… тик… так…»

— Слышишь? — спросил Румо.

— Ну да. Еще тикает.

«Тик… так… тик… так…»

— Но ведь он мертв, как он может тикать?

— Ну, не знаю, может, какая-нибудь пружина не до конца раскрутилась, — предположил Урс. — Он безобиден. Расслабься.

Зажмурившись, Румо втянул носом воздух. Почуял те же запахи, что и внутри Тиктака. Масло. Кислота.

«Тик… так… тик… так…»

Порошок с резким запахом.

«Тик… так… тик… так…»

Горючее в баках огнеметов.

«Тик… так… тик… так…»

Дым от кремней.

Схватив Урса за лапу, Румо потащил его прочь.

— В укрытие! — завопил он. — Сейчас взорвется!

Вольпертингеры бросились врассыпную.

«Тик… так… тик… так…»

— Его последнее оружие, — крикнул Румо.

«Тик… так… тик… так…»

Перепрыгнув через обломки стен, рухнувшие на арену, вольпертингеры попрятались.

«Тик… так… тик… так…»

В корпусе генерала Тиктака что-то затрещало, раздался гулкий хлопок, изо всех отверстий вырвались языки пламени, и мощным взрывом панцирь генерала разорвало на тысячи осколков. Серебряные, железные, стальные и медные кинжалы, мечи, топоры, зазубренные диски, стрелы, болты, гайки и дротики разлетелись в разные стороны и, просвистев над головами вольпертингеров, посыпались на трибуны. Голова Тиктака взлетела высоко вверх, туда, где прежде нависала туша фраука. В полете голова кувыркнулась несколько раз, как шпага в «Многократном Делукке». Повиснув на мгновение, словно луна из меди и стали, какой никогда не видели в мире, где нет неба, голова рухнула на стадион, глубоко зарывшись в землю. С шипением пролилось немного едкой кислоты, последние куски металла со звоном упали на арену, затем все покрылось слоем пыли. Стало тихо. Бой на ярусе медных болванов тоже прекратился.

Выбравшись из укрытия, вольпертингеры огляделись. Всюду блестело серебро и медь, в каждом обломке стены, в каждом камне, в каждом черном черепе кладки засел кусочек генерала Тиктака. Развалины Театра красивой смерти стали для него гигантским надгробием.

Румо и его друзья уже собрались уходить, как вдруг из ворот на арену высыпало странное общество: пожилые вольпертингеры и огромные черные фигуры. Во главе отряда шел Рибезель-мятежник, Йодлер Горр и Шторр-жнец.

— Что с медными болванами? — спросил кто-то.

— Они просто застыли, — отвечал Рибезель. — В один миг. Мы услышали взрыв, а потом… — он пожал плечами. — Так и остались там, наверху, будто у них завод кончился.

Румо вспомнил рассказ Смейка о событиях в Нурнийском лесу.

— Конец генералу Тиктаку — конец и медным болванам, — пояснил он. — С ним они родились, с ним и погибли.

Раненых наскоро перевязали, и бургомистр подал сигнал к отступлению. Вольпертингеры, йети, Укобах, Рибезель и все, кто выжил, стали перебираться через обломки стен наружу.

На несколько мгновений театр совершенно опустел. Но, едва все ушли, из ворот на арену вышла гигантская слепая крыса-альбинос с красным хвостом и когтями. Она еще долго ощупывала все в поисках живой добычи, но пришлось довольствоваться мертвецами.

— Тшо за ушм? — недовольно проворчал сонный Гаунаб. — Как тут нусуть? То вакроть сетрятся, то тенсы духоном дяхот, то ткужий хогрот! В мёч лоде?

Маленький король осушил целый пузырек снотворного и проспал бы дня три кряду, если бы Фрифтар его не разбудил.

— Они бегут! — торжественно объявил Фрифтар. — Вольпертингеры бегут! Мы обратили их в бегство!

— Нои… губет? — Язык у Гаунаба заплетался, и понимать его стало еще труднее. — Гертинперволи губет? Свё ченконо?

— Да, все кончено! — Фрифтар понизил голос. — Это хорошие новости. Есть и не очень хорошие.

— Хиплое воности? — перебил Гаунаб, в ужасе зарывшись в одеяло.

— Скажем так, не очень приятные. Театр красивой смерти разрушен до основания. Генерал Тиктак погиб. Медных болванов больше нет. Огромные потери и в рядах гражданского населения. На жилой квартал рухнул фраук. — Фрифтар перевел дух.

Гаунаб протер глаза.

— И свё? — зевнул он. — Лобьше чениво?

Фрифтар набрался смелости. Предстояла самая неприятная часть разговора. Фрифтар состроил печальную мину.

— Боюсь, еще не все кончено, Ваше Величество. Не можем же мы позволить вольпертингерам уйти безнаказанными, после того как те разнесли Театр красивой смерти, уничтожили генерала Тиктака, множество солдат, гражданских и даже фраука?