Андрей Егоров - Стерпор

– Ну вот, – сказал Ретц, – так когда ты решил стать королевским стражем?

– Да я, в общем-то, я с детства об этом мечтал, – быстро заговорил Варнан, – для меня это такое важное дело, просто очень важное, а я все всегда чем-то не тем занимался. По крайней мере, мне так казалось… Ну всякой ерундой…

– Понимаю, понимаю, – быстро закивал Ретц, – у меня всегда было такое же точно чувство, пока я не стал тем, кем я стал. Эй вы, – крикнул он, – идите-ка сюда, послушайте, что говорит этот молодой человек!

Стражи быстро побросали свои дела – карты, кости, белье, муштру, – и подошли к сидящим, создав полукольцо. Из-за ограды хорошо было видно, как быстро и слаженно они двигались. Теперь Варнан был полностью окружен – за его спиной оказалась решетка, а перед ним стоял отряд из тридцати вооруженных стражей.

– Что-то происходит, милорд, – дрожащим голосом проговорил Ламас, – мне не нравится, как они двигаются…

– Спокойнее, Ламас, – ответил я, – ты разве не видишь, просто начальник королевской стражи хочет представить Варнана остальным.

– Итак, что ты там говорил насчет своих желаний? – неожиданно недобро усмехнулся Зильбер Ретц. – Повтори, пожалуйста, для всех этих людей…

– Я говорил… – начал Варнан. Но Ретц грубо оборвал его.

– Может, хватит?! – рявкнул он. – Хотел втереться ко мне в доверие таким глупым способом? Ты что же, бунтовщик, думал, что я не узнаю тебя?! Твое словесное описание у меня вот тут запечатлелось, – он хлопнул себя ладонью по лбу, – а ты – парень видный. К тому же кто еще будет повсюду таскать с собой такой здоровенный двуручный меч?

Зильбер Ретц стремительно вскочил на ноги, подхватил с земли остро заточенную алебарду и резко махнул рукой:

– Взять его! Это опасный бунтовщик. Захотел быть начальником королевской стражи? Ну-ну, это мы еще посмотрим, кем ты у нас станешь.

Зильбер Ретц обернулся к ограде, и толпа испуганно отшатнулась, столько хищного было в его взгляде. Он смотрел прямо на меня, так что мне тоже стало немного не по себе.

– Дарт Вейньет, – выкрикнул Ретц, – вам лучше не двигаться, оставайтесь на месте и, вполне возможно, вы не пострадаете! – Он отдал приказание. – Взять бунтовщиков!

В то же мгновение стражи кинулись на Кара Варнана. Великан отпихнул сразу нескольких «псов», а одного так приложил увесистым кулаком, что тот взвился в воздух и рухнул поодаль. Варнан принялся орудовать кулаками, раскидывая нападавших, но их было слишком много, и уже в следующее мгновение толпа стражей навалилась на великана, и он скрылся под грудой их тел…

Несколько стражей уже бежали от дворца вдоль ограды, держа алебарды наперевес. Снова затевалась заварушка. Мне в голову пришло, что последнее время, где бы я ни появился, немедленно возникала вооруженная стычка. Праздная публика с криками кинулась врассыпную, а Ламас сделал несколько быстрых пассов в ту сторону, где «псы» изо всех сил мутузили Варнана, потом поднял руку и резко опустил ее. Из его ладони вырвался мутноватый шар, с оглушительным грохотом ударил в мостовую, и все вокруг стало быстро затягиваться зеленоватым туманом. Его клочья начали кружиться вокруг меня причудливым хороводом, заволакивали зрение, щипали глаза и лезли в нос. Вскоре я уже почти ничего не видел, утратил обоняние и вкусовые ощущения – рот словно был забит липкой мокрой слизью, не самое приятное состояние, скажу я вам. И только смутный силуэт Ламаса маячил в нескольких шагах от меня.

– Бежим! – крикнул колдун и мгновенно растворился в зеленоватой густоте – помчался куда-то сквозь туман.

Я побежал следом, стараясь не потерять направление, что в условиях почти нулевой видимости представлялось мне невозможным. Вскоре туман так загустел, что в нем стало тяжело дышать: он забил ноздри еще больше, наполнил рот приторным, противным вкусом, тяжелой влагой оседал на ушных раковинах, лишая слуха. Мне показалось, что я оглох, ослеп и потерял всякую возможность ориентироваться в пространстве. Из носа постоянно лилась липкая слизь, словно я был смертельно простужен. В сложившейся ситуации мне приходилось рытирать нос рукавом. Голоса мечущихся в тумане людей звучали приглушенно, как будто из-под земли. Ламас маячил где-то впереди, но потом совершенно пропал из виду. Я растерянно остановился и принялся озираться, пытаясь определить направление, в котором следовало двигаться, чтобы оказаться подальше от дворца и королевской стражи. На всякий случай я вытащил меч и принялся водить им в воздухе – вдруг наткнусь на «псов».

Неожиданно из тумана вынырнул колдун. Одной рукой он зажимал нос, другой тронул меня за руку:

– Идемте, милорд, вы хотели попасть во дворец – надо спешить…

Во дворце у меня было весьма неотложное дело, о котором я пока не распространялся – боялся, что если кому-нибудь рассказать, то оно не выгорит. Разумеется, Ламасу мой визит во дворец, как, впрочем, и блуждания вокруг ограды дворца, представлялся совершенным безумием, и все же он не возражал. Наверное, мудро рассудил, что сам он человек подневольный, к тому же с недавнего времени находящийся у меня на жаловании, а посему должен беспрекословно выполнять все мои приказания. Даже самые сумасшедшие. Но в планах моих не было и доли безумия: обстановку я, хоть и с горем пополам, разведал, а предстоящее проникновение во дворец должно было позволить мне заполучить фамильный клинок Мордур. Я еще совсем не представлял, как отберу его у Алкеса, но был почему-то уверен, что Мордур непременно должен принадлежать мне, что именно он приведет меня к победе и трону.

– Вперед, Ламас, – сказал я и шумно высморкался, освобождая нос от наполнявшей их липкой слизи, – веди меня!

Что касается бедолаги Кара Варнана, то я вовсе не сомневался, что его мы сможем выручить позднее… В конце концов, он не похож на человека, который совсем не может о себе позаботиться. Круглый идиот, конечно, но идиоты, как правило, живут дольше людей с интеллектом выше среднего. Научный факт.

– Туман получился зеленым, – бормотал Ламас, поминутно сморкаясь в какую-то тряпку, – почему это могло произойти, я же все произнес правильно. Хм… Хм… Не понимаю… Не понимаю…

– Дай-ка ее сюда, – потребовал я, вырвал тряпку у него из рук и с наслаждением избавился от зеленой слизи, испытывая при этом острое чувство облегчения.

В ту же минуту послышался приглушенный грохот, словно большое количество металла ударилось о камни мостовой, а потом до нас донеслись крики.

– Держи его, вашу так-растак. – Зильбер Ретц орал где-то совсем близко, но его крик тонул в тумане, растворялся в нем, как масло в горячем молоке…

Мы замерли, прислушиваясь. Лицо Ламаса выплывало из зеленых хаотично движущихся хлопьев и скрывалось в них. Какая-то массивная фигура вдруг появилась из салатовой мглы и на полном ходу врезалась в нас, так что мы кубарем покатились по мостовой.