Андрей Егоров - Стерпор

– Нет, – горестно ответил он.

– Ладно, – смилостивился я над ним, в конце концов, я тоже совершенно не умел играть честно, хотя шулеровал куда виртуознее, чем бедняга Лука Дормедонт. – Забирайтесь, если без жульничества вы не можете, придется мне за вами тщательно следить…

После того как я произнес последние слова, мне показалось, что купец близок к тому, чтобы кинуться целовать мне руки, он весь расцвел, улыбнулся до ушей и запрыгнул на телегу так легко, словно был совсем юным отроком или же с раннего детства увлекался прыжками в высоту.

– Сдавайте же, – дрожащим голосом проговорил он, – для начала я поставлю кожевенную фабрику, она находится в Дедере.

– А я десять золотых, – предложил я. Он весь вспыхнул и подобрался.

– Это обман, – сказал купец, – жестокий обман.

– А вы чего хотели? Согласны с размерами ставок или пойдете пешком?

– Согласен, – сдавленным голосом проговорил Лука Дормедонт. Вид у него был такой, словно ему только что вырыли могилу и теперь дело оставалось за малым – положить окоченевшее тело в гроб.

Я сдал себе отличные карты – тройка тузов и пара висельников, а ему надавал разной мелочи, и вдруг произошло нечто совершенно необычное. В отдалении Варнан громко проговорил: «Птицы к югу тянутся», и в то же самое мгновение солнце исчезло с небосклона, вокруг стало темно так, словно посреди дня неожиданно наступили сумерки. Лука Дормедонт поднял голову и в тот же миг, вскрикнув, отбросил карты. Огорошенный его реакцией, я тоже посмотрел в небо. То, что я там увидел, заставило меня сильно пожалеть о том, что мы вообще предприняли это путешествие. Небо затянул темно-зеленый шелк – закрыв солнце и даже голубой лазурит огромным числом распростертых крыльев, в вышине медленно плыла чудовищная по своей численности стая гиппогрифов.

– Ну, все, нам конец, – обреченно проговорил Ламас и принялся воздавать молитву темным богам.

Заслышав его языческие причитания, купец живо вскочил на ноги.

– Все ясно, – громогласно заявил он, – проклятые колдуны, вы навеяли на меня чары и обманом обыграли. Игра не засчитывается. Не засчитывается. Я забираю все проигранное обратно.

– А ну потише, Дормедонт, – я дернул серьгу, – этот обоз тебе уже не принадлежит, и нечего тут орать.

Он собирался что-то сказать, но тут вверху послышался возбужденный клекот, и купец снова уставился вверх. В лице его не осталось ни кровинки. Мне кажется, он только в этот момент осознал, что перед открывшейся нашим взорам картиной карточный проигрыш выглядит мелким недоразумением. Все притихли, мы стояли и наблюдали, как медленно плывут в небесах тысячи темно-зеленых хищных птиц. Зрелище с земли открывалось поистине величественное. Мы же чувствовали себя в этот момент совершенно беззащитными, словно сидели на ладони настоящего великана, а он приготовился аплодировать невиданному зрелищу. Гиппогрифы плыли и плыли, их громкое клекотание почти оглушило нас. Потом я увидел, что несколько птиц отделились от стаи и снижаются, наворачивая круги, как они делают это, когда охотятся.

– Интересно, какие они на вкус? – спросил Варнан.

– А ты все о еде думаешь, – накинулся на него Ламас, – сейчас они тебя самого на вкус попробуют.

– Не выйдет, – яростно откликнулся Варнан и принялся тянуть из заплечных ножен двуручный меч.

– Приготовиться к обюроне! – визгливо крикнул Лука Дормедонт сопровождавшим караван воинам.

– Эй ты, – прикрикнул я на него, – не забывайся, они тебе больше не принадлежат… приготовиться к обороне!

Я стремительно выхватил Мордур. Воины спешились и обнажили оружие. Один из них взял на изготовку арбалет и выстрелил. Стрела прошла мимо снижавшихся гиппогрифов, врезалась в заполонившую небо стаю и через несколько мгновений полетела вниз вместе с пробитой насквозь хищной птицей.

Ламас отбросил посох и поднял над головой сведенные ладони. А купец спрыгнул с обоза и полез между колес, откуда его сильной рукой выдернул Кар Варнан: «Негоже от опасности прятаться!», после чего купец скорчил горестную мину и, размазывая по щекам слезы, омерзительно завыл. Все это произошло за какую-нибудь долю секунды. Впрочем, птицы не спешили, они кругами заходили на добычу и клацали клювами, выставив в нашу сторону могучие когтистые лапы.

– Они летят куда-то по приказанию Оссиана, – закричал Ламас, от его ладоней исходило голубое свечение, – я чувствую его волю…

– Что же они его не слушаются, этого Оссиана? – поинтересовался я.

– Это очень сложно, контролировать такую стаю, – возмущенным голосом проорал Ламас, – меня хватило бы птиц на десять, максимум двадцать, но Оссиан – великий мастер, разумеется, он не магистр радужного спектра, но величайший из ныне живущих колдунов, не хотел бы я оказаться у него на пути. Слава темным богам, наши пути никогда не пересекались.

– Да сделай же что-нибудь! – прикрикнул я на него.

Тут на меня спикировала одна из птиц, я резво отпрыгнул в сторону и рубанул ее по шее, тело гиппогрифа взмахнуло крыльями в последний раз и рухнуло вниз.

Вторая птица атаковала Кара Варнана, он на мгновение замешкался, неловко ударил мечом – и промахнулся, гиппогриф немедленно с диким шипением рванулся к его шее, но не успел до нее добраться, сбитый могучим ударом кулака. Издавая пронзительные крики, птица рухнула на землю и стала вертеться, разбрызгивая яд, пока ступня Варнана не размозжила ей голову.

Испуганные оказанным отпором гиппогрифы поднялись немного выше и стали виться там, выбирая новый момент, чтобы напасть.

– Какие омерзительные твари, – дрожащим голосом проговорил Ламас, – сейчас попробую создать фантом, может, он их отпугнет.

Он немедленно зашевелил над головой руками, свел пальцы и стал нараспев читать слова, пока в воздухе не возник какой-то черный силуэт, через мгновение обретший очертания. Мне показалось в них что-то знакомое – я пригляделся и понял, что это великолепно выполненная в благородном граните голова Кара Варнана с задранным к небу свирепым лицом. Фантом заставил гиппогрифов рвануть вверх. Ламас с гордостью кивнул головой, и в то же мгновение творение Ламаса лопнуло, издав протяжный пронзительный визг и породив огненную вспышку, ослепившую нас. Сотни птиц, привлеченные диковинным зрелищем, отклонились от точки назначения и принялись виться в небе.

– Ты что их моим лицом пугаешь? – обиженно выкрикнул великан.

– Не до сантиментов! – заорал на него Ламас. – Первое, что в голову пришло, использовал. Гляди, как подействовало.

– По-моему, подействовало наоборот, – сказал я, глядя на множество снижающихся гиппогрифов.

– Я немного помешал Оссиану, – задумчиво сказал Ламас, проигнорировав мою реплику, – мы вспугнули его добычу, надеюсь, он не сильно рассердится.