Марина Суржевская - Сердце Оххарона

— Я хочу увидеть сестру. — Даже голос изменился, стал похожим на шипение.

— Позже.

— Сейчас! Я тебе не верю. Ты врешь, что Сиера у тебя!

— Я никогда тебе не врал в отличие от некоторых! — выплюнул он. — И Незабудка у меня. И ты будешь делать то, что я тебе скажу, поняла, Лея? Потому что если я обещаю выкинуть девчонку из окна — это не пустая угроза. Уж лучше поверь мне на слово!

— Какая же ты сволочь, Шариссар, — прошептала я в бессильной ярости. — Ты сделал все, чтобы уничтожить Искру. Все, чтобы растоптать меня. А теперь угрожаешь, что если я не останусь с тобой, причинишь вред шестилетней девочке? Да ты просто… — Я сжала ладонями лицо и отвернулась, не желая смотреть на него. Мне больно было на него смотреть. На месте сердца, кажется, образовалась огромная дыра, в которую проваливалось все хорошее, что было во мне. Это была какая-то бесконечность, засасывающая в себя мои глупые надежды, мечты и веру в лучшее. Я ненавидела его и себя за то, что поверила, за то, что увидела в нем что-то хорошее. За то, что жалела его!

— Мне плевать! — Шариссар так быстро оказался рядом, что я вздрогнула. Он сжал ладонями мою голову, заставляя смотреть ему в лицо. Глаза по-прежнему красные, и на клыках кровь. Похоже, он прокусил собственную губу. Смотрелось это жутко, и я дернулась, пытаясь вырваться. — Смотри на меня. — Его голос вновь изменился, рычащих ноток стало больше. — Не смей от меня отворачиваться, поняла? Не смей! Не смей…

Он прижался к моим губам. Но не укусил, как я думала. И даже не поцеловал. Просто прижался и замер. А потом откинул голову, втянул воздух. И схватил меня за руку.

— Идем.

— Куда ты меня тащишь?

— Ты, кажется, хотела увидеть сестру? — раздраженно бросил он. — Или передумала?

Я торопливо кивнула, хотя он на меня уже не смотрел. Темный провел ладонью по стене, и кладка раскрылась, открывая проход, освещенный голубоватым светом. Подняв голову, увидела кружащихся под потолком мотыльков — это именно они светились. Но ничего рассмотреть не удалось, проход закончился, и мы вошли в другую комнату. Я узнала ее сразу, ведь именно ее я видела благодаря Оракулу.

И, мигом забыв обо всем на свете, я кинулась к постели, на которой свернулась клубочком Незабудка. Руки дрожали, когда я коснулась рукой ее щеки, мягких темных кудряшек. Сиера тихонько пискнула во сне, как котенок, и я почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Не буди ее, — глухо сказал за моей спиной Шариссар. — У нее был трудный день.

Я не стала поворачиваться, вновь провела кончиками пальцев по щеке девочки.

— Ты обрезал ей волосы?! — Я посмотрела на Шариссара с яростью. Он пожал плечами:

— Они мешали.

— Если я сделаю все, что ты захочешь, ты отпустишь Незабудку? — процедила я.

— Ты в любом случае сделаешь все, что я захочу, — в голосе Шариссара скользнула злость. Я не понимала его эмоций. Ведь он получит то, что пожелал из-за своей непонятной прихоти, так отчего он так злится?

— И все же? — настаивала я.

— Сиера останется здесь. Ты тоже, Лея. И вы обе будете… в безопасности. — Я все-таки обернулась, посмотрела на него. Темный стоял возле стены, спиной к свету, и его лицо оказалось в тени. Но клыки пропали и глаза больше не горели безумной краснотой.

— Ты хочешь, чтобы я осталась здесь? В Оххароне?

— Да. — Он раздраженно дернул плечом. — Ты убедилась, что Сиера у меня. Теперь идем, Лея.

Я вновь посмотрела на девочку, поправила на ней покрывало. Уходить от нее не хотелось до боли — я все еще боялась, что ее вновь отберут у меня, что Незабудка исчезнет, стоит мне отвернуться. Но Шариссар уже тащил меня прочь, снова в тот полутемный туннель между комнатами. Мотыльки испуганно разлетелись, когда мы вошли, нежные крылышки шуршали о камни. Я тоже ощущала себя таким же мотыльком — слишком беззащитной перед той силой, что была в Темном. Он не сдержался, развернул меня возле входа в покои, прижал к стене и впился в губы. Его тело придавливало так, что мне действительно нечем было дышать, но он словно не понимал, что целует слишком сильно, требуя подчинения.

— Ответь мне… — Его яростный шепот обжигал мне губы. — Ответь! Ответь, Лея! Мне нужно… это!

И снова горячий язык исследует мой рот, приникает и трогает, а руки гладят и сжимают, нетерпеливо дергают одежду, обрывая завязки. Но я лишь стою, опустив руки и закрыв глаза, не двигаясь. Не отвечая. Мое сознание поплыло, не желая мириться с происходящим и открывая двери пространства. Шариссар зарычал, сжал мне бедра стальными пальцами.

— Только. Посмей. Уйти.

— Я не намеренно! — в отчаянии выдохнула я. — Я это не контролирую! Просто ты делаешь мне больно! Опять!

Он застыл, словно мои слова превратили Темного в каменное изваяние. И с силой ударил кулаком по камню, в кровь разбивая пальцы. Я дернулась, сжалась, закрыла лицо ладонями.

— Мрак, — сквозь зубы процедил он. — Что ты со мной сделала?! Что ты со мной сделала?! Я веду себя как помешанный! Проклятие!

— Я? — Оттолкнула его от себя, уже не в силах сдержаться. — Что я с тобой сделала?! Ты себя слышишь? Боги… я же тебе поверила! Понимаешь, я тебе поверила! Как никому! Ты же стал для меня всем! Ненавижу тебя, ненавижу, слышишь?

— Да. — Он прижал ладонь к груди, опустил голову, с трудом втягивая воздух. — И чувствую. Мрак… Я это чувствую! — он вновь ударил по кладке, и я вздрогнула. — На тебе запах этого… Светлого. Меня это бесит! Меня это просто выводит из себя, понимаешь? — Последние слова он уже прорычал. — Как ты посмела это сделать? Лежать под ним? Как ты посмела?!

— Кто ты такой, чтобы спрашивать? — Во мне тоже взметнулась ярость.

— Ты — моя!

— Да провались ты в Бездну, Шариссар! — выдохнула я, а он вжал меня в стену и просто накинулся на мои губы, терзая болезненным поцелуем, затыкая мне рот и не давая не только отстраниться — дышать. И резко оторвался, закинул себе на плечо. — Отпууустииии!

Не отвечая, Шариссар прошел через коридор, выбив дверь, и занес меня в купальню. Я лишь успела увидеть прозрачный шар, похожий на стеклянный, внутрь которого вели ступеньки. И, поднявшись по ним, Темный на ходу содрал мои ботинки, отшвырнул их, а потом кинул меня внутрь шара. В воду. Так что я утонула, нахлебавшись воды и визжа от ярости. Вынырнула и попыталась встать, но Темный не позволил. Он тоже зашел внутрь и толкнул меня, когда я начала подниматься.

— Меня бесит этот запах! Доводит до ярости! — хрипло бросил он. — Смой его.

Я села, с ненавистью глядя на него, но не поднимаясь. Знала, что уйти он все равно не позволит. К тому же, я уже насквозь промокла. Хорошо хоть вода была теплой, даже горячей, и доходила мне почти до пояса. А еще в ней плавали какие-то цветы, и они же источали приятный легкий аромат.